Другим общественно-литературным течением середины 60-х годов, снимавшим крайности западников и славянофилов, было так называемое "почвенничество". Духовным его вождем был Ф. М. Достоевский, издававший в эти годы два журнала - "Время" (1861-1863) и "Эпоха" (1864-1865). Сподвижниками Достоевского в этих журналах являлись литературные критики Аполлон Александрович Григорьев и Николай Николаевич Страхов.
Почвенники в какой-то мере унаследовали взгляд на русский национальный характер, высказанный Белинским в 1846 году. Белинский писал: "Россию нечего сравнивать со старыми государствами Европы, которых история шла диаметрально противоположно нашей и давно уже дала цвет и плод... Известно, что французы, англичане, немцы так национальны каждый по-своему, что не в состоянии понимать друг друга, тогда как русскому равно доступны и социальность француза, и практическая деятельность англичанина, и туманная философия немца".
Почвенники говорили о "всечеловечности" как характерной особенности русского народного сознания, которую наиболее глубоко унаследовал в нашей литературе А. С. Пушкин. "Мысль эта выражена Пушкиным не как одно только указание, учение или теория, не как мечтание или пророчество, но исполнена и м н а д е л е, заключена вековечно в гениальных созданиях его и доказана им,- писал Достоевский.- Он человек древнего мира, он и германец, он и англичанин, глубоко сознающий гений свой, тоску своего стремления ("Пир во время чумы"), он и поэт Востока. Всем этим народам он сказал и заявил, что русский гений знает их, понял их, соприкоснулся с ними как родной, что он может п е р е в о п л о щ а т ь с я в них во всей полноте, что лишь одному только русскому духу дана всемирность, дано назначение в будущем постигнуть и объединить все многообразие национальностей и снять все противоречия их".
Подобно славянофилам почвенники считали, что "русское общество должно соединиться с народною почвой и принять в себя народный элемент". Но, в отличие от славянофилов, (*10) они не отрицали положительной роли реформ Петра I и "европеизированной" русской интеллигенции, призванной нести народу просвещение и культуру, но только на основе народных нравственных идеалов. Именно таким русским европейцем был в глазах почвенников А. С. Пушкин.
По словам А. Григорьева, Пушкин "первый и полный представитель" "общественных и нравственных наших сочувствий". "В Пушкине надолго, если не навсегда, завершился, обрисовавшись широким очерком, весь наш душевный процесс", наши "объем и мера": все последующее развитие русской литературы - это углубление и художественное осмысление тех элементов, которые сказались в Пушкине. Наиболее органично выразил пушкинские начала в современной литературе А. Н. Островский. "Новое слово Островского есть самое старое слово - народность". "Островский столь же мало обличитель, как он мало идеализатор. Оставимте его быть тем, что он есть - великим народным поэтом, первым и единственным выразителем народной сущности в ее многообразных проявлениях..."
Н. Н. Страхов явился единственным в истории русской критики второй половины XIX века глубоким истолкователем "Войны и мира" Л. Н. Толстого. Свою работу он не случайно назвал "критической поэмой в четырех песнях". Сам Лев Толстой, считавший Страхова своим другом, сказал: "Одно из счастий, за которое я благодарен судьбе, это то, что есть Н. Н. Страхов".
Слово нигилизм знакомо многим людям, но только единицы знают истинное его обозначение. Если дословно переводить, нигилисты — это «ничто» с латинского языка. Отсюда можно понимать, кто такие нигилисты, то есть люди в определенной субкультуре и течении, отрицающие нормы, идеалы и общепринятые нормы. Таких людей можно нередко встретить в толпе или среди творческих личностей с нестандартным мышлением.
Нигилисты распространены повсеместно, в многочисленных литературных изданиях и источниках информации о них говорят, как о полном отрицании, особо умонастроении и социально-нравственном явлении. Но историки говорят, что для каждой эпохи и временного периода нигилисты и понятие нигилизм обозначали несколько разные течения и понятия. Мало кто знает, например, что Ницше был нигилистом, а также большое количество известных литераторов.
Слово нигилизм происходит с латинского языка, где nihil переводится как «ничто». Отсюда следует, что нигилист — это человек, который находится в стадии полного отрицания навязанных обществом понятий, норм и традиций, кроме того он может проявлять негативное отношение к некоторым и даже всем сторонам общественной жизни. Каждая культурно-историческая эпоха подразумевала особое проявление нигилизма.
Впервые люди столкнулись с таким течением культуры, как нигилизм еще в эпоху Средневековья, тогда нигилизм представлялся, как особое учение. Его первым представителем стал папа Александр III в 1179 году. Существует также ложная версия учения о нигилизме, которую приписывали схоластику Петру, это подобие субкультуры отрицало человеческое естество Христа.
Позже нигилизм коснулся и западной культуры, например, в Германии его называли термином Nihilismus, его впервые стал использовать писатель Ф. Г. Якоби, который прослыл позже философом. Некоторые философы относят появление нигилизма на основе кризиса христианства, сопровождающееся отрицанием и протестами. Ницше также был нигилистом, признавая течение осознанием несостоятельности и даже иллюзорности христианского надмирного Бога, а также идеи прогресса.
Мнение эксперта
Виктор Бренц
Психолог и эксперт по саморазвитию
Нигилисты всегда основывались на нескольких утверждениях, например, нет обоснованного доказательства высших сил, создателя и правителя, нет также объективной нравственности в обществе, как и истины в жизни, а никакое действие человека не может быть предпочтительнее другого.
Как уже было сказано ранее, значение слова нигилист в разные времена и эпохи могло несколько отличаться, но в любом случае речь шла об отрицании человеком объективности, моральных принципов общества, традиций и норм. По мере возникновения, развития учения нигилизма, его видоизменений с течением эпох и разных культур, сегодня специалисты разделяют несколько разновидностей нигилизма, а именно:
Исходя из всех разновидностей нигилизма, можно сделать вывод, что люди с такими понятиями и принципами отрицают любые нормы, стереотипы, мораль и правила. По мнению большинства экспертов и специалистов, это самая противоречивая и порой конфликтная мировоззренческая позиция, которая имеет место быть, но не всегда получает одобрение со стороны общества и психологов.
На самом деле нигилист наших дней — это человек, основывающийся на духовном минимализме и особой теории осознанности. Предпочтения нигилистов основываются в отрицании любых смыслов, правил, норм, общественных правил, традиций и морали. Таким людям не свойственно поклонение каким-либо властителям, они не признают авторитетов, не верят в высшие силы, отрицают законы и требования общественности.
Считаете ли Вы себя нигилистом?
Да Нет
Психологи отмечают, что нигилизм на самом деле является близким течением к реализму, но при этом он опирается исключительно на фактологическую базу. Это своего рода скептицизм, мышление на критической точке, но в форме расширенного философского толкования. Специалисты также отмечают причины появления нигилизма — обостренное чувство самосохранения и человеческого эгоизма, нигилисты признают только материальное, отрицая духовное.
Известное литературное произведение, затронувшее понятие нигилизм — это повесть «Нигилистка» от автора Софьи Ковалевской о русском революционном движении. Обличение «нигилизма» в виде грубой карикатурности можно прослеживать в таких известных литературных произведениях, как «Обрыв» Гончарова, «На ножах» Лескова, «Взбаламученное море» Писемского, «Марево» Клюшникова «Перелом» и «Бездна» Маркевича и многие другие произведения.
Нигилисты в русской литературе — это в первую очередь запомнившиеся всем герои из книг Тургенева, например, рефлектирующий нигилист Базаров и последовали его идеологии Ситников и Кукушкин. Нетипичная мировоззренческая позиция Базарова уже прослеживается в диалогах и спорах с Кирсановым Павлом Петровичем, проявляя разное отношение к простому народу. В книге «Отцы и дети» нигилист проявляет выраженное отрицание к искусству и литературе.
Известно также, что Ницше был нигилистом, его нигилизм заключался обесценивании высоких ценностей. Философ и филолог, Ницше связывал между собой природу человека и ценности, но тут же подчеркивал, что сам человек все обесценивает. Известный философ настаивал на том, что сострадание является губительным качеством, даже если речь идет о близких людях. Его нигилизм — это не что иное, как идея сверхчеловека и христианского идеала, который свободен во всех смыслах.
В произведениях Федора Михайловича Достоевского также встречаются персонажи нигилисты. В понимании писателя, нигилист — это тип трагического мыслителя, бунтаря и отрицателя общественных норм, а также противника самого Бога. Если рассматривать произведение «Бесы», нигилистом стал персонаж Шатов, Ставрогин и Кириллов. Сюда же можно отнести и книгу Достоевского «Преступление и наказание», где нигилизм дошел до грани убийства.
Многие философы склоняются к той мысли, что современный человек сам по себе уже является нигилистом в какой-то степени, хотя современное течение нигилизм уже разветвилось на другие подвиды. Многие люди, даже не зная о сущности нигилизма, в течение жизни плывут под парусом корабля, что зовется нигилизмом. Современный нигилист — человек, который не признает никаких ценностей, общепринятых норм и морали, не склоняется ни перед какой волей.
Для наглядного примера поведения специалисты провели исследования, после чего составили список самых запоминающихся личностей из разных эпох, пропагандирующих нигилизм.
Известные нигилисты список:
Исходя из всех трактовок и течений, сложно четко охарактеризовать сущность нигилизма. В каждой эпохе и временном промежутке нигилизм протекал по-разному, отрицая то религию, то мир, то человечество, то власти.
Нигилизм – это радикальное течение, которое отрицает все ценное в мире, начиная с духовных, заканчивая материальными благами человечества. Нигилисты придерживаются абсолютной свободы от власти, государства, благополучия, веры, высших сил и общества. Сегодня современный нигилист существенно отличается от тех, кто появился еще в Эпоху Средневековья.
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http :// www . allbest . ru /
Тема нигилиста в русской литературе XIX века - Базаров, Волохов, Верховенский: опыт литературоведческого сопоставления
Введение
Глава 1. Нигилизм как социокультурное явление в России второй половины XIX века
1.1 Исторический и бытовой аспекты нигилизма
1.2 Русский нигилизм как идеология и философия
Глава 2. Базаров как первый нигилист в русской литературе
2.1 Комплексный портрет Евгения Базарова и его воззрения
2.1.1 Евгений Базаров и народ. Суть базаровского нигилизма
2.1.2 Базаров в отношениях с окружающим обществом
2.2 Тургенев и Базаров: герой-нигилист в оценке автора
Глава 3. Гончаровская версия нигилизма: Марк Волохов
3.1 «Обрыв» как антинигилистический роман
3.2 Образ Марка Волохова в окончательной редакции романа
3.3 Волохов и Базаров: нигилист Гончарова в сопоставлении с нигилистом Тургенева
Глава 4. Нигилист глазами Достоевского: Петр Верховенский
4.1 «Бесы» как роман-предупреждение: мировоззренческая позиция Достоевского
4.2 Личность Петра Верховенского. Верховенский как «бес»-нигилист
4.3 Базаров, Волохов, Верховенский: общее и различное
Заключение
Список использованных источников и литературы
Приложение
Вторая половина XIX века - особый период в истории России. Это время проведения реформ, затронувших все общественные сферы страны. Одно из главных преобразований - отмена крепостного права Александром II. После проведения данной реформы по стране прошла волна крестьянских восстаний. Вопросы, связанные с переустройством России и с ее будущим, волновали всех - консерваторов, либералов- западников и революционных демократов. Это был период обострения общественной борьбы, в ходе которой еще более активно формировались основные идейные направления. К этому времени ряды русской литературной интеллигенции пополнились представителями сословия разночинцев. Среди них - знаменитые русские писатели и критики, например Ф.М. Достоевский (разночинец по матери), Н.Г. Чернышевский, Н.А. Добролюбов, Н.Н. Страхов и другие.
Известно, что в литературе второй половины XIX века господствовало такое направление, как реализм, требовавшее наиболее объективного изображения действительности. Издавались различные журналы, становившиеся ареной политической борьбы между демократами, либералами и консерваторами. В литературе появляется образ активного радикального демократа, «нового человека», но трактуется он по-разному в зависимости от позиции авторов. В данной работе мы обращаемся к творчеству таких великих русских писателей, как И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, Ф.М. Достоевский, поместивших в центр своих знаменитых романов - «Отцы и дети», «Обрыв», «Бесы» - образ героя-нигилиста.
Актуальность и новизна темы нашего исследования заключаются в том, что, несмотря на неоднократное обращение исследователей к образам нигилистов в русской литературе, до сих пор не было цельного исследования, в котором подробно и обстоятельно, на широком культурно-историческом фоне сопоставлялись бы три героя-нигилиста из трех названных романов. Также в нашей работе мы рассматриваем мировоззренческую позицию каждого из романистов в отношении нигилистического движения, выявляя общее и различное в способе изображения ими этого движения и его представителей.
Сопоставление трех нигилистов из трех великих русских романов с учетом мировоззренческой позиции их авторов, продиктовавшей им подход к изображению этого исторического типа, и является главной целью нашей работы.
В ходе исследования перед нами были поставлены следующие задачи :
Проследить историю возникновения и бытования в культуре такого понятия, как нигилизм;
Изучить вопрос, связанный с появлением термина «нигилизм» в России и эволюцией его значений до момента написания романа И.С. Тургенева «Отцы и дети»;
С максимальной полнотой описать историю создания романов «Отцы и дети», «Обрыв», «Бесы» с учетом мировоззренческой и политической позиции Тургенева, Гончарова и Достоевского в период их написания.
Объект нашего исследования - художественные способы изображения героев-нигилистов Тургеневым, Гончаровым, Достоевским, продиктованные их идеологической позицией.
Многие исследователи, критики и философы обращались к данным авторам и их романам, анализировали их историческую, философскую и социальную значимость. Соответственно, степень разработанности данной темы достаточна велика. В XIX веке - это Н.Н. Страхов, М.Н. Катков, Д.Н. Овсянико-Куликовский, на чьи труды мы в значительной мере опираемся и ссылаемся в своем исследовании. В начале XX столетия многие русские философы оценивали произведения второй половины XIX века с иной, «пророческой» точки зрения, и здесь, несомненно, главным источников для нас является историко-философское сочинение Н.А. Бердяева «Духи русской революции». На протяжении следующих десятилетий к творчеству исследуемых нами писателей обращались Н.К. Пиксанов, А.И. Батюто, Ю.В. Лебедев, В.А. Недзвецкий. Из наиболее близких нам по времени авторов монографий и статей особое внимание в нашей работе уделяется литературоведческим штудиям Л.И. Сараскиной - ученого, посвятившего жизнь исследованию творчества Ф.М. Достоевского.
Практическая значимость исследования обусловлена активным интересом к теме русской революции и ее предыстории в наше время и потребностью переосмыслить в этой связи идеологические и художественные константы русской литературной классики, так или иначе затрагивавшей данную тему. Предложенные нами разработки могут быть использованы в практике как школьного, так и вузовского преподавания.
Структура работы . Работа состоит из четырех глав, каждая из которых делится на параграфы. В первой главе мы рассматриваем понятие «нигилизм» и освещаем данное явление в историко-культурном аспекте; во второй - даем развернутую характеристику образа Евгения Базарова, в том числе в контексте политической и мировоззренческой позиции автора; третья глава посвящена роману «Обрыв» - его антинигилистической направленности и анализу фигуры Марка Волохова; в четвертой главе нами исследуется идеологическая позиция Достоевского по отношению к нигилизму и анализируется созданный им в его антинигилистическом романе «Бесы» образ Петра Верховенского.
1.1 Исторический и бытовой аспекты нигилизма
Понятие «нигилизм» едва ли было бы правильным считать навсегда ушедшим в прошлое, наоборот, важно отметить, что это не просто идеология тургеневского персонажа из широко известного романа «Отцы и дети», о котором говорят на уроках в старшей школе; оно актуально и сегодня. «В культуре современной России нигилизм получил широкое и всеобъемлющее распространение. Во многом это объясняется социальной напряженностью, экономическими неурядицами, морально-психологической неустойчивостью общества. Однако не стоит забывать и об исторических причинах: многовековое крепостничество, самодержавие, административно-командные методы управления и др., которые не только не способствовали преодолению нигилизма, но постоянно воспроизводили и приумножали его». Однако анализ такого явления, как нигилизм, нуждается в абстрагировании от тех негативных ассоциаций, которые возникли вокруг него в связи с проявлением нигилистических настроений в русской культуре середины XIX века.
Впервые «нигилистические» настроения (не совсем в той форме, в какой многие привыкли понимать данное явление) возникли как неотъемлемая черта буддийской и индуистской философии, которая «заявляла» о бессмысленности жизни. Человеческое существование, согласно данной точке зрения, - череда страданий, а спасение человека - в спасении от жизни.
Таким образом, нигилизм (неверие во всё сущее или пессимизм) в данном случае - это попытка охватить разумом смысл человеческой жизни, и он (нигилизм) выступает как отрицание всего вообще, не имея практически ничего общего с богоборчеством или жаждой разрушения.
Термин «нигилизм» можно обнаружить в средневековой теологической литературе: в частности, в XII веке так называли еретическое учение, отрицающее богочеловеческую природу Христа, а сторонников данной точки зрения называли, соответственно, «нигилистами». Гораздо позже, в XVIII веке, данное понятие закрепляется в европейских языках и имеет значение отрицания общепринятых норм и ценностей.
Во второй половине XIX - начале ХХ века понятие «нигилизм» получает особое наполнение благодаря философским учениям А. Шопенгауэра, чья философия близка идее буддийского безразличия к миру, Ф. Ницше, учившего об иллюзорности мира и несостоятельности христианской веры, и О. Шпенглера, который называл «нигилизмом» характерную черту современной европейской культуры, переживающей период «заката» и «старческих форм сознания», после которого якобы должно последовать состояние высшего расцвета.
Важно указать, что нигилизм в широком смысле данного слова - это только обозначение отрицания чего-либо. В определенные периоды существования человечества, а также в различных сферах жизни общества слово «нигилизм» носит контекстуальное значение, порой практически не коррелирующее с тем, о котором будет идти речь в данной работе. Нигилизм может рассматриваться как социокультурный феномен, онтологический феномен, способ мышления, ориентация деятельности человека, идеология.
История понятия «нигилизм» весьма богата и разнообразна. «С одной стороны, эта история оказалась неразрывно связанной с немецкой традицией, с другой - в русском культурно-речевом сознании термин зажил иной жизнью и предстал в ином контексте». Данный термин использовался различными философами и каждым трактовался по-своему. Основная цель данной главы - рассмотреть нигилизм как явление, пришедшее в Россию в XIX веке, и его влияние на сознание русской интеллигенции.
Термин попадает в Россию из работы немецкого писателя-романтика Жан- Поля «Vorschule der Aesthetik» (в русском переводе «Приготовительная школа эстетики») 1804-го года, опираясь на которую «С.П. Шевырев читал лекции по истории поэзии в Московском университете. «Нигилизм», как и у Жан-Поля, противопоставляется «материализму». […] под «нигилистами» Жан-Поль (а вслед за ним и Шевырев) имеет в виду идеалистов, считающих, что поэзия не зависит ни от каких внешних обстоятельств и является творением только лишь человеческого духа. Под «материалистами» здесь имеются в виду те, кто считает, что поэзия романтизма просто рабски копирует реальный мир. Таким образом, и получается, что под «нигилистами» имеются в виду крайние идеалисты. [...] спор о поэзии является результатом столкновения противоположных взглядов на мир и, в особенности, на человека в европейской философии в конце XVIII - нач. XIX в.».
Немаловажно упомянуть и о том, что в 1829-1830 гг. в журнале «Вестник Европы» филолог и литературный критик Н.И. Надеждин опубликовал несколько статей, посвященных «нигилизму» (например, «Сонмище нигилистов»), который, в его понимании, являет собой «кладбищенскую лирику романтиков, и романтический эрос разрушения - смерти, и байроновский скептицизм, и светскую пустоту. В конечном счете совершенно так же, как и у Жан-Поля, шла речь о саморазложении субъективности, оторвавшейся от реальности, о саморазрушении я, замкнувшегося в себе». Таким образом, уже в первой половине XIX века слово «нигилизм» появляется в русской культуре, фигурирует в лекциях и размышления русских критиков, однако культурно-историческая ситуация, сложившаяся на тот период в России, не располагает к тому, чтобы в термине «нигилизм» выявить тот смысл, с которым он прочно будет ассоциироваться в дальнейшем.
В 1858 г. В России вышла книга профессора В.В. Берви «Психологический сравнительный взгляд на начало и конец жизни», в которой также употребляется слово «нигилизм» в качестве синонима скептицизма.
Благодаря публикации романа И.С. Тургенева «Отцы и дети», в 1862 году термин «нигилизм» вошел в обиход русской культуры, став предметом острых дискуссий. Особенно интересно то, что это слово приобрело определенный оценочный смысл, который не был сколько-нибудь ярко выражен до 1862 года; более того, этот смысл оказался противоположен прежнему. Отныне так стали называть исключительно «материалистов».
«Термин «нигилизм» приобретает «ругательное» значение и употребляется в резко полемическом контексте». «Термин, функционируя в сознании носителей определенной идеологии, отрывается от своих генетических корней и становится источником новых представлений, не связывавшихся с ним прежде».
Интересно, что В.П. Зубов в своей работе «К истории слова нигилизм» обращает внимание на суффикс «изм», который создавал представление о нигилизме как о некой школе, однако вскоре обнаружилось, что термин стал «расплываться в объёме», и оказалось, что точное определение как школе, как учению, нигилизму дать невозможно. «Дефиниции уступили место эмоционально-оценочному подходу и вследствие этого стали всё больше говорить не о «нигилизме», а о «нигилистах»» . Термин становится некой «кличкой», а на первый план при описании и оценке так называемых «нигилистов» выходят личностные характеристики и определенный тип поведения. Такие люди оцениваются как «неприятные», с вызывающими манерами, мнениями. Например, «в 1866 г. в Нижнем Новгороде описывают внешность «нигилистов» и приказывают блюстителям общественного порядка преследовать таковых. Этот факт сразу же отразился протестом в прессе. Но слова «нигилист» и «нигилизм» продолжают в 60?70-е годы XIX века использоваться как средство духовно-идеологической характеристики и применяются то к одному кругу лиц, то к другому, а также к различным, часто противоположным, явлениям».
Таким образом, в 1860-е годы сложилась ситуация, заключавшаяся в достаточно расплывчатом понимании слова «нигилизм»; и некий парадокс был в том, что те, кого нарекали «нигилистами» по определенному ряду признаков, таковыми себя не считали, однако находились те, кто, следуя веяниям моды, до конца не разобравшись в понятии, добровольно назывались «нигилистами», отрицая абсолютно всё (как Ситников и Кукшина в романе «Отцы и дети»). И всё-таки, по мнению В.П. Зубова, если бы не эти люди, то и говорить о нигилизме как особом направлении было бы невозможно. «Странным образом понятие нигилизма было составлено из реального материала и, тем не менее, ему не соответствовало ничего реального» .
Как уже было сказано, «нигилизм» - это, в первую очередь, только обозначение отрицания чего-либо, остальное - «наложенные» смыслы, значения, являющиеся контекстуальными. В.П. Зубов также отмечает, что слово «нигилизм» изначально восходит к латинскому слову «ничто» (nihil), т.е. к отрицанию (соответственно, «нигилист» - это не более, чем отрицатель чего-либо); и утверждает, что оно сохранило своё ядро в ходе эволюции термина. Ядро не изменилось, но изменилась окружающая среда, т.е. исторические условия и конкретные культурные условия. В результате этого в России словом стали пользоваться как оружием, «громя» определенные группировки, используя это слово как обвинение, как некий приговор.
По мнению А.В. Лайтера, идеологию и психологию «российского нигилизма» породили «отстраненность от внутренней жизни народа, убежденность в своем превосходстве, гордыня ума и нежелание понять и принять вековые ценности народной жизни». Ученый отмечает, что «нигилизм есть порождение существовавшей тогда русской действительности, своего рода социальное кредо большей части русской интеллигенции, вставшей на путь голого отрицания, грубого опошления прошлого своей страны, одностороннего, зачастую совершенно немотивированного неприятия настоящего, особенно политических и правовых реалий и ценностей своей страны». «Нигилизм в истории России начинался как движение за «эмансипацию человеческой личности» от закостенелых форм мышления и жизни, он пришел к полному неуважению к автономии личности -- вплоть до убийства. Свидетельством этого может являться опыт реального социализма советской эпохи. Революционная тактика Ленина во многом совпадала с базаровской программой тотального разрушения». Таким образом, А.В. Лайтер дает скорее отрицательную характеристику нигилизму, проявившемуся во второй половине XIX века, обвиняя носителей «нигилистических» воззрений в гордыне и нежелании понять и принять народные ценности. Здесь очень важно отметить момент, к которому нам придется еще не раз обращаться в ходе исследования: нигилизм и нигилисты получали как положительную, так и отрицательную оценку в зависимости от позиции оценивающего. Известно, что на момент распространения нигилистической идеологии имели место как консерваторы, которые по определению не могли принять нигилистов, так и либералы, выступавшие одновременно против как консерваторов, так и радикалов, или, в другой терминологии, социал-демократов, которых, как и консерваторы, они называли «нигилистами» скорее в отрицательном смысле. Для самих же радикалов, или социал-демократов, понятие нигилизма, напротив, воспринималось, как правило, в положительном ключе.
В целом же в культурном сознании второй половины XIX века в России слово «нигилист» носило скорее отрицательный, обвинительный характер. Отрицание - вообще характерная черта, объединяющая все русские радикально-демократические концепции XIX века, чьи адепты отвергали традиционный уклад русской действительности. Именно поэтому нередко «русский нигилизм» отождествляется с теорией и практикой революционного движения в пореформенной России. Однако необходимо помнить о том, что термин «нигилизм» в разных культурах, странах и периодах человеческой истории имел разные толкования, следовательно, в данном случае речь идет о «революционном» нигилизме, с представителями которого мы как раз и встречаемся на страницах романов И.С. Тургенева, И.А. Гончарова и Ф.М. Достоевского.
В связи с русским нигилизмом второй половины XIX века обратимся к конкретным радикальным направлениям и группам, ратовавшим за новый политический строй и объявлявшим ложными действующие на тот момент нормы морали и общепринятую систему культурных и эстетических ценностей.
В первую очередь, важно отметить то, что так называемыми «революционерами» второй половины XIX века, участниками радикального направления общественного движения, были выходцы из разных слоев общества, стремившиеся представлять интересы рабочих и крестьян. Значительное влияние на развитие данного движения оказывала реакционная политика правительства, которая заключалась в отсутствии свободы слова и в полицейских произволах. Историки и культурологи обычно выделяют три основных этапа формирования и развития радикального направления. Первый этап - 1860-е годы: появление революционно-демократической идеологии и создание тайных разночинских кружков. Второй этап - 1870-е годы: оформление народнического направления и деятельность организаций революционных народников. Третий этап - 1880-90-е годы: активизация либеральных народников, начало распространения марксизма, который лег в основу создания социал-демократических групп.
Как уже было упомянуто выше, представителями демократического движения были в основном разночинцы (выходцы из таких общественных слоев, как купечество, духовенство, мещанство, мелкие чиновники), пришедшие на смену дворянам-революционерам первой половины XIX века и являвшие собой наиболее сплоченную группу противников царизма в России. Именно нигилизм послужил основой их идеологии, став в целом направлением общественной мысли 1860-х годов. Таким образом, нигилизм стал важным и крупным явлением в общественной жизни России второй половины XIX. Главными идеологами нигилизма на рубеже 50 - 60-х годов считались Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов, а в середине 60-х гг. - Д.И. Писарев.
Когда мы говорим о нигилизме как об отрицании устоев и ценностей, недостаточно ограничиваться исключительно этой характеристикой. Важно подойти к данному вопросу более конкретно и отметить, что, кроме моральных норм и культурных ценностей, нигилизм также отрицал: исторический опыт России, не содержащий в себе тех начал, которые стали бы основной для разрешения важных для развития страны вопросов; исторический опыта Запада, который привел к более тяжелому, чем в России, кризису в социальных отношениях. Нигилизм ратовал за отказ от государственной службы и переход граждан в область просвещения, образования; «свободные» и фиктивные браки; отказ от «условностей» этикета (иначе говоря, нигилисты приветствовали искренность в отношениях, пускай порой и грубоватую по форме). Отрицание установленных культурных ценностей, по мнению М.А. Ицковича, было обусловлено тем, что «искусство, мораль, религия, этикет служили классу, который жил за счёт безвозмездного труда и угнетения крепостных крестьян. Раз вся система социальных отношений безнравственна и не имеет морального права на существование, значит, нужно отвергнуть всё, что хоть как-то связано с ней».
А.А. Ширинянц, автор статьи «Русское общество и политика в XIX веке: революционный нигилизм», достаточно подробно и глубоко рассматривает это явление, и речь в его работе ведется именно о революционном нигилизме второй половины девятнадцатого столетия. Как уже говорилось, нигилизм в общественном сознании носил скорее отрицательный, радикальный характер, и «нигилистами» называли тех, чье поведение и внешний вид разительно отличались от общепринятого. Также А.А. Ширинянц обращает внимание на следующий аспект: «В обиходе многое неустройство и зло российской жизни стали относить на счет «нигилистов». Яркий пример -- история петербургских пожаров 1862 г. Как когда-то в Риме (64 г. н. э.) в пожарах обвинили христиан, в России в поджогах обвинили… нигилистов». Ученый цитирует самого И.С. Тургенева: «…когда я вернулся в Петербург, в самый день известных пожаров Апраксинского двора, -- слово “нигилист” уже было подхвачено тысячами голосов, и первое восклицание, вырвавшееся из уст первого знакомого, встреченного мной на Невском, было: “Посмотрите, что ваши нигилисты делают! Жгут Петербург!».
Необходимо отметить важный момент, связанный с содержанием статьи А.А. Ширинянца: ученый затрагивает вопрос отождествления русских нигилистов с революционерами, утверждая, что «делать это […] следует все же осторожно, с некоторыми оговорками, акцентируя внимание на специфических чертах русского «революционного» нигилизма по сравнению с нигилизмом европейским». Приведем еще одно любопытное замечание исследователя по данному вопросу: Смысл и содержание нигилизма в России невозможно понять без выяснения и интерпретации сущностных черт и специфики так называемого «русского революционного нигилизма» как социального феномена, порожденного реалиями пореформенной жизни России, объясненного русской мыслью и своеобразно «вписавшегося» в историю европейского нигилизма».
Во-первых, согласно статье Ширинянца, носителем нигилистской идеологии и психологии был интеллигент-разночинец (о чем упоминалось выше) или дворянин, первый из которых занимал «промежуточный» статус между дворянским и крестьянским сословиями. Статус разночинца был неоднозначным: «С одной стороны, как и все недворяне, [..] разночинцы не имели права владеть крестьянами -- а вплоть до манифеста 19 февраля 1861г. -- и землей. Не принадлежа к купечеству или мещанству, они не занимались ни торговлей, ни ремеслами. Они могли иметь собственность в городах (быть домовладельцами), но не могли владеть ни фабриками, ни заводами, ни лавками, ни мастерскими. С другой стороны, в отличие от представителей низших сословий, разночинец […] имел такую степень личной независимости, какой не имел ни купец, ни мещанин, ни тем более крестьянин. Он обладал правом свободного проживания, свободного передвижения по стране, правом вступления на государственную службу, имел постоянный паспорт и обязан был учить своих детей. Последнее обстоятельство важно подчеркнуть, так как Россия была единственной страной в мире, где «за образование» давалось личное дворянство. Образованный человек «низкого» происхождения, равно как и беспоместный дворянин, положение которого практически не отличалось от положения разночинца, могли найти средства к существованию только на государственной службе или, с 1830-1840-х гг., на ниве свободного интеллектуального труда, занимаясь репетиторством, переводами, черновой журнальной работой и т. п.». Таким образом, основная масса, придерживавшаяся идеологии отрицания и составлявшая революционное движение в России второй половины XIX века, - разночинцы, суть положения которых достаточно подробно рассмотрена в статье, процитированной выше.
Хотелось бы отметить, что Ширинянц по существу нарекает представителей данного «сословия» «маргиналами», что вполне справедливо, так как, с одной стороны, это люди, имевшие больше прав и свобод, нежели крестьяне, с другой - они чрезвычайно остро ощущали все минусы своего положения, имея достаточно много возможностей, но не имея при этом больших денежных средств и полномочий, которые делали бы их жизнь более комфортной и благополучной. Совершенно очевидно, что такой статус не является завидным, ибо не предоставляет человеку достаточно прав, свобод и, в конце концов, четко обозначенной и стабильной жизненной ниши. И именно это, пожалуй, могло бы стать достаточно веским основанием для зарождающейся в умах разночинной молодежи борьбы и бунтарских идей. В связи с этим Ширинянц цитирует русского политического мыслителя радикального толка П.Н. Ткачева: «Наши юноши -- революционеры не в силу своих знаний, а в силу своего социального положения… Среда, их вырастившая, состоит либо из бедняков, в поте лица добывающих свой хлеб, либо живет на хлебах у государства; на каждом шагу она чувствует экономическое бессилие, свою зависимость. А сознание своего бессилия, своей необеспеченности, чувство зависимости -- всегда приводит к чувству недовольства, к озлоблению, к протесту».
Интересное замечание выдвигает другой русский политический мыслитель, социал-демократ марксистской ориентации В.В. Воровский, которого цитирует в своей статье «Роман И.С. Тургенева «Отцы и дети»» Ю.В. Лебедев: «Выйдя из среды, которая не могла вынести никаких традиций, предоставленная своим собственным силам, обязанная всем своим положением только своим дарованиям и своему труду, она неизбежно должна была придать своей психике ярко индивидуальную окраску. Мысль, благодаря которой разночинская интеллигенция только и могла проложить себе путь на поверхность собственной жизни и держаться на этой поверхности, естественно стала ей казаться какой-то абсолютной, всеразрешающей силой. Разночинец интеллигент стал ярым индивидуалистом и рационалистом».
Однако повторим, что носителями идеологии нигилизма являлись также и дворяне. И об этом «справедливости ради» говорит и Ширинянц. Сознательно разрывая связь со своими «отцами», представители аристократической и дворянской среды приходили к нигилизму и радикальности. Если разночинцы «входили» в радикальные движения по причине своей близости к народу, то представители высшего сословия - как раз вследствие того, что, наоборот, были очень далеки от низшего сословия, однако делали они это из определенного сочувствия к народу и раскаяния перед ним за большое количество лет угнетения и рабства.
Среди характерных черт русского нигилизма Ширинянц выделяет следующие: культ «знания» («рационалистический характер»; отрицание метафизических аспектов и преклонения перед естественными науками), а также «культ дела», «служения» народу (не государству), суть которого в неприятии чинов и богатства. Как следствие подобного «обособления» от общепринятого - не только новые, противоположные привычным, взгляды и убеждения, но и эпатажные (как сейчас бы сказали, «фриковые») костюмы и прически (яркие очки, стриженые волосы, необычные шляпы). При этом стремление каким-то образом заявить о себе, отвергая привычное и «закостенелое», порой доходило и до чего-то схожего с болезнью. Так, С.Ф. Ковалик свидетельствовал о том, что в его кругу «возникали даже вопросы, честно ли есть мясо, когда народ питается растительной пищей». Основным правилом нигилистов был отказ от роскоши и излишеств; ими культивировалась сознательная бедность. Отрицанию подвергались всякого рода развлечения - танцы, кутежи, попойки.
Рассмотрев и проанализировав различные источники, мы имеем достаточно ясное представление о том, что представлял собой русский нигилист второй половины XIX века. Это были люди, в которых всё как бы «кричало», громко заявляло о нежелании походить на «угнетающий» класс общества, то есть типичных представителей дворянской среды. Мечтая о разрушении прежних устоев, о прекращении угнетения низших слоев общества, нигилисты превратились из «новых» людей, носителей «новых» взглядов, в самых настоящих революционеров. Этот период последовательной и неуклонной радикализации длился с 1860-х до 1880- 1890-х годов. Русский нигилист как внутренне, так и внешне «убивал» в себе любые признаки принадлежности к «отцам»: некий аскетизм в жизни, культ труда, эпатажные наряды и прически, признание новых правил и идеалов во взаимоотношениях - открытая, искренняя, демократическая форма общения. Нигилисты пропагандировали совершенно новый взгляд на брак: женщина отныне воспринималась как товарищ, и совершенно не обязательным являлось официальное заключение отношений (было вполне допустимо сожительство). Все аспекты жизни были подвергнуты пересмотру. Идея отрицания была мотивирована тем, что, чтобы создать новое, гуманное общество, нужно полностью отказаться от старых норм.
Итак, в данном параграфе мы рассмотрели происхождение и значение понятия «нигилизм», историю его появления в России. Можно сделать однозначное заключение о том, что семантическим ядром слова «нигилизм» является «отрицание», и многие ученые в разные периоды истории толковали по-своему данное понятие. В данном исследовании мы рассматриваем его в том контексте, в котором он существовал во второй половине XIX века в России, будучи идеологической основой для «новых» людей, впоследствии ставших участниками революционного движения. Взяв за основу «отрицание», которое составляет основную суть понятия «нигилизм», русские нигилисты основали целую идеологию, которая имела конкретные характерные черты - отказ от всех культурных элементов, составляющих дворянские порядки и быт.
Коснувшись исторического и идеологического аспекта такого явления, как русский нигилизм XIX столетия, мы не можем не обратиться к культурно- философской стороне данного вопроса и не проанализировать то, как нигилизм повлиял на культуру, литературные и философские труды деятелей той эпохи.
Целью данного параграфа является анализ такого явления, как русский нигилизм второй половины XIX века в его по преимуществу идеологическом аспекте и в плане осмыслении этой идеологии русскими мыслителями и философами второй половины XIX-го - начала ХХ века. Предыдущий параграф носил более исторический характер. В этой же части нашего исследования мы проведем обзор историко-культурных и философских трудов, связанных с нигилизмом. В России о нигилизме в XIX веке писали М.Н. Катков, И.С. Тургенев, А.И. Герцен, С.С. Гогоцкий, Н.Н. Страхов, Ф.М. Достоевский и др., в начале XX века эта тема в той или иной форме затрагивалась Д.С. Мережковским, В.В. Розановым, Л.И. Шестовым, С.Н. Булгаковым и заняла особое место в трудах Н.А. Бердяева и С.Л. Франка.
Некой точкой отсчета бытования нигилизма в русской литературе и культуре принято считать момент выхода в свет романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» в 1862 году. Действительно, эта дата совпадает с тем периодом, когда слово «нигилист» приобрело тот контекст, о котором ведется речь в нашем исследовании.
В отечественной науке не раз высказывалось мнение, что, вероятнее всего, не нигилизм повлиял изначально на литературу, а, наоборот, второе породило первое: «Герой романа И.С.Тургенева «Отцы и дети» Базаров, относившийся с непомерным цинизмом ко всему положительному и устойчивому, распространявший крайние нигилистические взгляды, стал символом, героем-идеалом революционно настроенных людей, главным образом из интеллигентной молодежи. Не случайно на Западе, начиная с 1870-х годов и по сей день, русская революционная мысль характеризуется, как правило, исключительно как нигилистическая, все ее положения расцениваются главным образом с этих позиций и записываются в разряд нигилизма.». В то же время следует учитывать, что роман «Отцы и дети» создавался в тот период, когда назревала крестьянская реформа, и уже тогда имело место противостояние консерваторов, либералов и революционеров- демократов, которые «нигилистами» стали называть себя позже; всё это еще раз говорит в пользу того, что нигилист - это, по преимуществу, революционер, но революционер - это не всегда нигилист.
Рассматривая явление русского нигилизма второй половины XIX века в культурном аспекте, обратимся к статье достаточно известного и влиятельного в то время критика и публициста М.Н. Каткова «О нашем нигилизме по поводу романа Тургенева», чью политическую позицию можно определить как среднюю между консерватизмом и либерализмом. Нигилизм, и, следовательно, идеи, заключавшиеся в нем, Катков в своей статье называет «новым духом», который главным образом «сидит» Базарове. Оба товарища, Базаров и Кирсанов, названы «прогрессистами», которые принесли в деревню, в глушь, «дух исследования». Критик, обращая наше внимание на эпизод, в котором Базаров по приезде сразу же неистово рвётся к свершению опытов, утверждает, что такая характеристика натуралиста гипертрофирована, что в реальности исследователь не может быть настолько увлечен своим занятием, отвергая остальные дела, не касающиеся этого. Катков видит в этом «неестественность», некую несерьезность: «Нет сомнения, что наука здесь не есть что-либо серьезное и что ее надобно сложить со счетов. Если в этом Базарове сидит действительная сила, то она что-нибудь другое, а никак не наука. Своей наукой он может иметь значение лишь в том окружении, куда он попал; своей наукой он может подавлять только своего старичка-отца, юного Аркадия и мадам Кукшину. Он лишь бойкий школьник, который лучше других вытвердил урок и которого за то поставили в аудиторы». По мнению Каткова, наука для нигилистов (в данном случае - для Базарова) важна не сама по себе, а как точка опоры для достижения целей, которые с наукой не связаны. Далее следует сравнение с философами: « Бедные молодые люди! Они никого не хотели морочить, они морочили только самих себя. Они надувались, напрягались и губили свои умственные силы на бесплодное дело казаться в своих глазах великими философами. <…> Правда, науки, на которые предъявляет претензию Базаров - другого свойства. Они общедоступны и просты, они школят мысль и приучают ее к трезвости и самоограничению. <…> Но он вовсе не о том хлопочет, чтобы стать специалистом по той или другой части; ему важна вовсе не положительная сторона науки; он занимается естественными науками более в качестве мудреца, в интересе первых причин и сущности вещей. Он потому занимается этими науками, что они, по его мнению, прямо ведут к решению вопросов об этих первых причинах. Он уже заранее уверен, что естественные науки ведут к отрицательному решению этих вопросов, и они ему нужны как орудие уничтожения предрассудков и для вразумления людей в той вдохновительной истине, что никаких первых причин не имеется и что человек и лягушка в сущности одно и то же».
Таким образом, Катков ведет речь о том, что интерес нигилистов к естественным наукам - не интерес к науке как таковой; это, скорее, некое орудие, которым, по их предположению, можно «расчистить» сознание, чтобы прийти к чему-то простому и единому, что стало бы точкой отсчета новой жизни с ее новыми правилами и законами. Искусство и различные возвышенные проявления и понятия, судя по всему, отдаляют людей от сути, являются ненужными элементами общественной жизни, которые не позволяют дойти до истинной сути, гуманности. А если человека отождествить с «лягушкой», то именно с этого проще начинать «строить» нечто новое. Также, по утверждению Н.М. Каткова, этот момент характерен для нашего отечества, где естественные науки как таковые не развиты, и всё, чем заняты «химики» и «физиологи», - это та же философия, но под видом естественных наук.
«Дух догматического отрицания не может быть общим признаком какой бы то ни было всемирной эпохи; но он возможен во всякое время в большей или меньшей степени как общественная болезнь, овладевающая некоторыми умами и некоторыми сферами мысли. Как частное явление, оно встречается и в наше время, в большей или меньшей степени, в некоторых общественных средах; но, как и всякое зло, оно везде находит себе противодействие в могущественных силах цивилизации. <…> Но если в этом явлении нельзя видеть общий признак нашего времени, то несомненно узнаем мы в нем характеристическую черту умственной жизни в нашем Отечестве за текущий момент. Ни в какой другой общественной среде Базаровы не могли бы иметь обширного круга действия и казаться силачами или гигантами; во всякой другой среде, на каждом шагу, отрицатели сами беспрерывно подвергались бы отрицанию <…> Но в нашей цивилизации, не имеющей в себе никакой самостоятельной силы, в нашем маленьком умственном мире, где нет ничего стоящего твердо, где нет ни одного интереса, который бы не стыдился и не конфузился самого себя и сколько-нибудь верил в свое существование, - дух нигилизма мог развиться и приобрести значение. Эта умственная среда сама собой подпадает под нигилизм и находит в нем свое вернейшее выражение».
В 1880-е годы, в период активизации революционного движения в России, философ и критик Н.Н. Страхов в «Письмах о нигилизме» (в «Письме первом») писал о том, что не нигилизм служит анархистам и тем, кто «дал денег или прислал бомбы» для первых, наоборот, они - его (нигилизма) слуги. Философ видит «корень зла» в самом нигилизме, а не в нигилистах. Нигилизм «составляет как бы естественное зло нашей земли, болезнь, имеющую свои давние и постоянные источники и неизбежно поражающую известную часть молодого поколения» . Характеризуя нигилизм, философ пишет: «Нигилизм есть движение, которое в сущности ничем не удовлетворяется, кроме полного разрушенья. <…> Нигилизм - это не простой грех, не простое злодейство; это и не политическое преступление, не так называемое революционное пламя. Поднимитесь, если можете, еще на одну ступень выше, на самую крайнюю ступень противления законам души и совести; нигилизм, это - грех трансцендентальный, это - грех нечеловеческой гордости, обуявшей в наши дни умы людей, это - чудовищное извращение души, при котором злодеянье является добродетелью, кровопролитие - благодеянием, разрушение - лучшим залогом жизни. Человек вообразил, что он полный владыка своей судьбы , что ему нужно поправить всемирную историю, что следует преобразовать душу человеческую. Он, по гордости, пренебрегает и отвергает всякие другие цели, кроме этой высшей и самой существенной, и потому дошел до неслыханного цинизма в своих действиях, до кощунственного посягательства на все, перед чем благоговеют люди. Это - безумие соблазнительное и глубокое, потому что под видом доблести дает простор всем страстям человека, позволяет ему - быть зверем и считать себя святым». Нетрудно увидеть, что Н.Н. Страхов оценивает нигилизм с позиции консерватора, видит в нигилизме больше, чем просто разрушительное и греховное явление; философ указывает на чудовищную, сверхмерную греховность нигилизма.
Теперь обратимся к достаточно известной и чрезвычайно содержательной статье философа Н.А. Бердяева «Духи русской революции» (1918 г.), в которой философ рефлексирует на тему свершившийся в России революции.
Автор данной статьи, в первую очередь, указывает на то, что с наступлением революции Россия «ниспала в темную бездну», а двигателем этой катастрофы стали «нигилистические бесы, давно уже терзающие Россию». Так, Бердяев видит в нигилизме причину едва ли не всех бед России, произошедших в начале XX века, и такая позиция схожа с позицией Н.Н. Страхова, изложенной выше. «…В Достоевском нельзя не видеть пророка русской революции» - утверждает Бердяев. «Француз -- догматик или скептик, догматик на положительном полюсе своей мысли и скептик на отрицательном полюсе. Немец -- мистик или критицист, мистик на положительном полюсе и критицист на отрицательном. Русский же -- апокалиптик или нигилист, апокалиптик на положительном полюсе и нигилист на отрицательном полюсе. Русский случай -- самый крайний и самый трудный. Француз и немец могут создавать культуру, ибо культуру можно создавать догматически и скептически, можно создавать ее мистически и критически. Но трудно, очень трудно создавать культуру апокалиптически и нигилистически. <…> Апокалиптическое и нигилистическое самочувствие свергает всю середину жизненного процесса, все исторические ступени, не хочет знать никаких ценностей культуры, оно устремляет к концу, к пределу. <…> Русский человек может произвести нигилистический погром, как погром апокалиптический; он может обнажиться, сорвать все покровы и явиться нагишом, как потому, что он нигилист и все отрицает, так и потому, что он полон апокалиптических предчувствий и ждет конца мира. <…> Русское искание правды жизни всегда принимает апокалиптический или нигилистический характер. Это -- глубоко национальная черта. <…> В самом русском атеизме есть что-то от духа апокалиптического, совсем не похожее на атеизм западный. <…> Достоевский до глубины раскрыл апокалипсис и нигилизм в русской душе. Поэтому он и угадал, какой характер примет русская революция. Он понял, что революция совсем не то у нас означает, что на Западе, и потому она будет страшнее и предельнее западных революций». Как видим, Бердяев указывает на то, что нигилизм присущ именно русскому человеку в том проявлении, в котором он имел место в нашей истории, постепенно перерастая в «бомбу», послужившую причиной эсхатологического взрыва в 1917 году. Среди писателей, предвосхитивших русскую революцию,
«коснувшихся» русского нигилизма, Бердяев называет Л.Н. Толстого и Н.В. Гоголя (хотя у последнего постановка данной темы не столь прозрачна и может ставиться под сомнение). Согласно данной статье, святость революционера - в его безбожности, в его убежденности в возможности достижении святости «одним человеческим и во имя человечества». Русский революционный нигилизм - это отрицание всего святого, не поддающегося власти человека. И, по мнению, Бердяева, это отрицание заложено в природе русского человека. Данное утверждение очень схоже с тем, как представлен нигилизм у Н.Н. Страхова, который также разрушительность и зло данного направления видел в гордыне человека, в уме которого зародилась мысль о его способности влиять на судьбу, на ход истории.
Первая глава нашего исследования была посвящена нигилизму как культурному феномену. Данное явление было рассмотрено нами в историческом, бытовом, идеологическом и философском аспектах с привлечением высказываний ряда современных исследователей, непосредственно занимавшихся данной проблемой, и некоторых наиболее значимых, на наш взгляд, мыслителей конца XIX - начала XX века, давших выразительные характеристики этого явления применительно к судьбам русской культуры в целом.
В предыдущей главе мы проанализировали нигилизм как культурный феномен, указав на его истоки в России и на то, как данное понятие стало названием идеологии революционно настроенной молодежи в России второй половины XIX столетия. Также нами были рассмотрены различные научные труды, связанные с тем, как проявляли себя нигилисты в России, что составляет суть нигилистического учения и какие цели ставили перед собой его последователи.
Если говорить о нигилистах в русском обществе второй половины XIX века, то мы не можем не отметить тот факт, что с нигилистами, в первую очередь, ассоциируется образ Евгения Базарова - главного героя известнейшего романа И.С. Тургенева «Отцы и дети».
В данной главе мы предполагаем проанализировать образ Евгения Базарова в различных аспектах. Перед нами стоит задача рассмотреть биографию героя, его портрет и образ в оценке самого Тургенева, а также взаимоотношения данного персонажа с его окружением, с другими героями.
Работа над романом «Отцы и дети» велась Тургеневым с августа 1860 года по август 1861 года. Это были годы исторического перелома, шла подготовка «крестьянской реформы». В данный исторический период особо острую форму приняла идейно-политическая борьба между либералами и революционными демократами, что сделало актуальной тему «отцов» и «детей», причем не в буквальном смысле, а в гораздо более широком.
Перед читателем в романе предстают различные образы: братья Кирсановы (Николай Петрович и Павел Петрович), относящиеся к лагерю «отцов», сын Николая Кирсанова - Аркадий (который, однако, в конечном счете также оказывается в их лагере, несмотря на первоначальное подражание Базарову и восхищение его идеями), вдова Анна Одинцова, которую вообще сложно отнести к тому или иному лагерю, ее сестра Катя, с которой постепенно сблизился Аркадий. Есть также карикатурные герои- двойники - Ситников и Кукшина, чей «нигилизм» заключается исключительно в эпатаже и весьма поверхностных несоответствиях прежним общественным устоям и порядкам.
По поводу образа Базарова Тургенев писал следующее: «В основание главной фигуры, Базарова, легла одна поразившая меня личность молодого провинциального врача. (Он умер незадолго до 1860 года.) В этом замечательном человеке воплотилось - на мои глаза - то едва народившееся, еще бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведенное на меня этой личностью, было очень сильно и в то же время не совсем ясно; я, на первых порах, сам не мог хорошенько отдать себе в нем отчета - и напряженно прислушивался и приглядывался ко всему, что меня окружало, как бы желая поверить правдивость собственных ощущений. Меня смущал следующий факт: ни в одном произведении нашей литературы я даже намека не встречал на то, что мне чудилось повсюду; поневоле возникло сомнение: уж не за призраком ли я гоняюсь? Помнится, вместе со мною на острове
Уайте жил один русский человек, одаренный весьма тонким вкусом и замечательной чуткостью на то, что покойный Аполлон Григорьев называл "веяньями" эпохи. Я сообщил ему занимавшие меня мысли - и с немым изумлением услышал следующее замечание:
«Да ведь ты, кажется, уже представил подобный тип... в Рудине?» Я промолчал: что было сказать? Рудин и Базаров - один и тот же тип!
Эти слова так на меня подействовали, что в течение нескольких недель я избегал всяких размышлений о затеянной мною работе; однако, вернувшись в Париж, я снова принялся за нее - фабула понемногу сложилась в моей голове: в течение зимы я написал первые главы, но окончил повесть уже в России, в деревне, в июле месяце.
Осенью я прочел ее некоторым приятелям, кое-что исправил, дополнил, и в марте 1862 года «Отцы и дети» явились в «Русском вестнике»»
2.1.1 Евгений Базаров и нар од. Суть базаровского нигилизма
Читатель практически ничего не знает о детстве Базарова, о том, как прошла его юность, о его учебе в Медико-хирургической академии. Однако, по мнению Ю.В. Лебедева, «Базаров не нуждался в предыстории потому, что у него отнюдь не частная, не сословная (дворянская или сугубо разночинская) судьба. Базаров - сын России, в его личности играют силы общерусские и общедемократические. Вся панорама русской жизни, в первую очередь, крестьянской, проясняет существо его характера, его общенародный смысл».
О происхождении героя известно следующее: Базаров c надменной гордостью заявляет о том, что его дед (крепостной) пахал землю; его отец
Бывший полковой лекарь, мать - дворянка с небольшим имением, очень набожная и суеверная женщина.
Таким образом, Базаров - разночинец, а, как уже было сказано в первой главе нашего исследования, представители именно этого сословия составляли большую часть революционно-демократического движения, провозглашавшего своей идеологией нигилизм. Базаров гордится своим происхождением, а следовательно, и некой близостью к народу и в дискуссиях с Павлом Кирсановым говорит: «Спросите любого из ваших же мужиков, в ком из нас - в вас или во мне - он скорее признает соотечественника. Вы и говорить-то с ним не умеете». Евгений утверждает, что его «направление», то есть нигилистическое воззрение, вызвано «тем самым народным духом».
В первой главе мы упоминали о том, что одним из принципов нигилистов был достаточно простой, демократический стиль общения (не обремененный множеством любезностей и условностей), и эту черту мы видим в Базарове. «Все в доме привыкли к нему, к его небрежным манерам, к его немногосложным и отрывочным речам». Базаров достаточно легко идет на контакт с крестьянами, успевает завоевать симпатию Фенечки: «Фенечка в особенности до того с ним освоилась, что однажды ночью велела разбудить его: с Митей сделались судороги; и он пришел и, по обыкновению, полушутя, полузевая, просидел у ней часа два и помог ребенку».
В произведениях Тургенева значительную роль играет психологический портрет героя, и представление о Базарове мы можем составить исходя из описания его внешности. Одет он в «длинный балахон с кистями», что говорит о непритязательности героя. Законченный портрет Евгения (длинное и худое лицо «с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом», бакенбарды «песочного цвету», «крупные выпуклости просторного черепа» и выражение ума и самоуверенности в лице) выдает в нем плебейское происхождение, но при этом спокойствие и силу. Речь героя и его манеры также способствуют раскрытию образа. При первом же разговоре с Павлом Кирсановым Базаров оскорбляет оппонента не столько смыслом сказанных слов, сколько отрывистостью интонации и «коротким зевком», в его голосе было что-то грубое, даже дерзкое. Также Базаров тяготеет к афористичности в своей речи (это прямо указывает на манеру нигилистов говорить по существу, без высокопарных прелюдий). Свою демократичность и близость к народу Евгений подчеркивает, употребляя различные народные выражения: «Только бабушка еще надвое сказала», «Русский мужик Бога слопает», «От копеечной свечи… Москва сгорела».
...Анализ исторического факта появления нового общественного деятеля - революционера-демократа, его сравнение с литературным героем Тургенева. Место Базарова в демократическом движении и частной жизни. Композиционно-сюжетная структура романа "Отцы и дети".
реферат , добавлен 01.07.2010
Особенности любовной лирики в произведении "Ася", анализ сюжета. Действующие лица "Дворянского гнезда". Образ тургеневской девушки Лизы. Любовь в романе "Отцы и дети". Любовная история Павла Кирсанова. Евгений Базаров и Анна Одинцова: трагизм любви.
контрольная работа , добавлен 08.04.2012
Иван Сергеевич Тургенев своим романом "Отцы и дети" хотел воссоединить российское общество. Но получил прямо противоположный результат. Начались дискуссии: плох ли, хорош ли Базаров? Оскорбленный этими дискуссиями Тургенев уехал в Париж.
сочинение , добавлен 25.11.2002
Евгений Базаров как основной и единственный выразитель демократической идеологии. Антидворянская линия замысла "Отцов и детей". Характеристика либералов-помещиков и разночинцев-радикалов в романе Тургенева. Политические взгляды Павла Петровича Кирсанова.
реферат , добавлен 03.03.2010
Отношения между героями в романе И.С. Тургенева "Отцы и дети". Любовные линии в романе. Любовь и страсть в отношениях главных героев - Базарова и Одинцовой. Женские и мужские образы в романе. Условия гармоничных отношений героев обоих полов между собой.
презентация , добавлен 15.01.2010
Рассмотрение "нигилизма" в публицистике 1850-1890 гг. в социальном и политическом аспектах. Блоки вопросов, при обсуждении которых наиболее явно проявлялись нигилистические тенденции 60-х. Высказывания М.Н. Каткова о романе Тургенева "Отцы и дети".
презентация , добавлен 18.03.2014
Замысел и начало работы И.С. Тургенева над романом "Отцы и дети". Личность молодого провинциального врача как основа главной фигуры романа - Базарова. Окончание работы над произведением в любимом Спасском. Роман "Отцы и дети" посвящен В. Белинскому.
презентация , добавлен 20.12.2010
Отображение образа Базарова в романе с помощью статей критиков Д.И. Писарева, М.А. Антоновича и Н.Н. Страхова. Полемический характер оживленного обсуждения романа И.С. Тургенева в обществе. Споры о типе нового революционного деятеля русской истории.
реферат , добавлен 13.11.2009
Исторические предпосылки романа Ф.М. Достоевского "Бесы". Анализ характеров действующих лиц романа. Образ Ставрогина в романе. Отношение к вопросу нигилизма у Достоевского и других писателей. Биография С.Г. Нечаева как прототипа одного из главных героев.
Бурный рост общественной и литературной активности, которая отразилась на существовании русской журналистики. В эти годы появляются новые издания: «Русский вестник», «Русская беседа», «Русское слово», «Время», «Эпоха». Меняют свой формат «Современник» и «Библиотека для чтения».
Долга сдерживаемая философско-политическая, гражданская устремленность общественного сознания при отсутствии легальных политических институтов обнаруживает себя на страницах «толстых» литературно-художественных журналов; именно литературная критика становится открытой универсальной платформой, на которой разворачиваются общественные дискуссии. Отчетливо обозначившаяся уникальность критики 1860 заключается в разборе и оценках художественного произведения – ее изначальная «природная» функция – дополняется, а часто подменяется злободневными рассуждениями публицистического, философско-исторического характера. Литературная критика окончательно и отчетливо смыкается с журналистикой. На фоне радикальных воззрений публицистов «Современника» и «Русского слова», приверженцы прежних либеральных взглядов кажутся консерваторами. Необратимость идейного размежевания проявилась в судьбе некрасовского «Современника»; обозначение «революционных демократов», Чернышевского, Добролюбова – вынудили Белинского, Тургенева, Боткина, Анненкова покинуть журнал.
Широко распространенный в публике взгляд на литературу и литературную критику как на отражение и выражение актуальных социальных проблем приводит к росту популярности критики и это вызывает к жизни ожесточенные теоретические споры о сущности литературы в целом, о задачах и методах критической деятельности.
Радикализм публицистов «Современника» и «Русского слова» проявился и в их литературных воззрениях: концепция реальной критики, разработанная Добролюбовым полагала действительность отраженную в произведении, главным объектом критических усмотрений.
В русской литературе слово «нигилизм» впервые было употреблено Н. И. Надеждиным в статье «Сонмище нигилистов» (журнал «Вестник Европы», 1829 год). Критик и публицист Н. А. Добролюбов, осмеяв книжку Берви, подхватил это слово, но оно не стало популярным до тех пор, пока И. С. Тургенев в романе «Отцы и дети» (1862) не назвал «нигилистом» Базарова, отрицавшего взгляды «отцов». Огромное впечатление, произведённое «Отцами и детьми», сделало крылатым и термин «нигилист». В своих воспоминаниях Тургенев рассказывал, что когда он вернулся в Петербург после выхода в свет его романа - а это случилось во время известных петербургских пожаров 1862 г., - то слово «нигилист» уже было подхвачено многими, и первое восклицание, вырвавшееся из уст первого знакомого, встреченного Тургеневым, было: «Посмотрите, что ваши нигилисты делают: жгут Петербург!»
Таким образом, во второй половине XIX века нигилистами в Российской империи стали называть молодых людей, которые хотели изменить существовавший в стране государственный и общественный строй, отрицали религию, проповедовали материализм и атеизм, а также не признавали господствовавшие нормы морали (выступали за свободную любовь и т. п.). В частности, так называли революционеров-народников
17.Эстетическая концепция Н.Г. Чернышевского.
В полемической работе «Об искренности в работе» Чернышевский видит задачей критической деятельности распространение в массе публики понимания общественно-эстетической значимости того или иного произведения, его идейно-содержательных достоинств – выводит на первый план просветительские, воспитательные возможности критики. Преследуя цели литературно-нравственного наставничества, критик должен стремится к ясности, определенности и прямоте суждений, к отказу от двусмысленности оценок. Программным эстетическим документом радикально-демократического движения стала диссертация Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности». Ее главной задачей стал спор с господствующей эстетической системой – с принципами гегелевской эстетики (осн. Белинский). Чернышевский предлагал реальное (материалистическое) толкование природы и художественного творчества, которое основано на соположении искусства и эмпирической деятельности. Ключевой тезис – прекрасное есть жизнь. Задача искусства – объяснение действительности и приговор.
Чернышевский считал, что произведения чистой художественности не оказывают на общество влияния, так как лишены определенности.
18.Принципы «реальной» критики Н.А. Добролюбова. Ее открытая публицистичность.
В основе критической методологии Добролюбова лежит социально-психологическая типизация, разводящая литературных героев по степени их соответствия идеалам нового человека. Подводя Онегина, Печорина, Рудина под общий знаменатель «обломовщины», критик отказывает им в притязаниях на общественную значимость, обвиняет их в отрыве от истинных чаяний общества, в бесплодности их устремлений. Печорины вредны, их позиция скептического разочарования отрицает всякую попытку поступательного общественного движения. Комментируя явление «обломовщины», критик «Современника» переводит ответственность за возникновение подобных общественных пороков на ненавистную ему социальную систему.
Одним из принципиальных вопросов для всей «реальной» критики был поиск в современной словесности новых героев. Добролюбов лишь в Катерине Кабановой разглядел приметы личности, протестующий против законов «темного царства».
Резкость и безапелляционность некоторых суждений Добролюбова спровоцировали конфликт в кругу «Современника» и во всем демократическом движении. После стать «Когда же придет настоящий день?» , которая, как посчитал Тургенев, исказила идейную подоплеку романа «Накануне» и тем самым нарушила этические нормы критики, журнал покинул – Тургенев, Боткин, Толстой.
19.Литературно-критическая деятельность Д.И. Писарева
Современному мыслителю-реалисту необходимо преодолеть традиционные схемы мировосприятия и подвергнуть беспощадному анализу сложившиеся общественные и идеологические программы. При этом единственным критерием их оценки должен служить фактор полезности, понимаемой с естественно-научной, эмпирической точки зрения, в том числе и сквозь призму физиологических потребностей человека.
Писарев высоко оценивает значение для современного русского общества художественной литературы ("изящной словесности"). Здесь он развивает мысли, впервые отчетливо выраженные Белинским. Более того, Писарев именно в литературе, этом зеркале действительности, видит своеобразную социологию русского общества. Критик объясняет такую универсальную роль русской литературы невозможностью в условиях социального гнета и репрессий развернуть открыто освободительную деятельность. Скрещение публицистического и художественного, поэтического и гражданского начал, таким образом, признается теперь неизбежным, вытекающим из настоятельных потребностей русской жизни.
Решительно отвергаются идеалы "чистого искусства", как проявление общественного индифферентизма.
В статьях 1861 года Писарев утверждает, что литература не может еще выйти из "отрицательного направления", приданного ей Гоголем. Высоко оценивая произведения Писемского и Тургенева, Писарев к их заслугам относит то, что они "не пробовали представить положительных деятелей, то есть таких героев, которым вполне могли бы сочувствовать автор и читатели... Оба - Тургенев и Писемский - стояли в чисто отрицательных отношениях к нашей действительности, оба скептически относились к лучшим проявлениям нашей мысли, к самым красивым представителям выработавшихся у нас типов {Имеются в виду герои типа Рудина. - Ю. С.}. Эти отрицательные отношения, этот скептицизм - величайшая их заслуга перед обществом" ("Писемский, Тургенев и Гончаров"), Он констатирует, что "наша литература до сих пор не представила образа сильного человека, проникнутого идеями общечеловеческой цивилизации" ("Стоячая вода"). И все это говорится, несмотря на страстное убеждение Писарева в необходимости обращения к "утопии", к социалистическому идеалу.
21. Литературная критика 1870 - 1880-х гг. (общая характеристика). Отражение идей народничества в критике Н.К.Михайловского.
Осмысление народной жизни в контексте процессов становления российского общества и гос в 1870-80 оставалось главным источником журнальных дискуссий которые утратив прежнюю остроту сохраняли принципиальность философско-политической непримиримости. Размежевание литературных сил, обусловленное по преимуществу идейными, общественно-политическими разногласиями, отражает тенденцию отвлечения литературной критики от сугубо эстетической проблематики: в 70-80 журнальные публикации на литр темы все чаще становятся предлогом для философских, социологических и религиозно-этических раздумий. Свидетельством снижения интереса к чистой литературной критике может служить журнал «Вестник Европы» . Слежение за литр новинками, быструю и непосредственную оценку современной литературы берет на себя газетная критика: в это время в литр приходит плеяда критиков, для которых литр является не столько источником широких социально-эстетических обобщений, сколько новостью, значимым фактом повседневной жизни.
Михайловский отрицал достижения западноевропейской цивилизации, в которой человек, подчиненный системе разделения труда, отчуждается от процесса духовного становления. С другой стороны, публицист «Отечественных записок» не принимал объективизм марксистской теории: в его понимании учение должно строится не только на трезвом анализе современной общественной ситуации, но и на личном, субъективном представлении об идеалах социального прогресса (противопоставляет правде – справедливость). Статью Толстого оценивает только как педагогический и просветительский труд. Здесь он обнаруживает непримиримое противоречие в облике писателя: его искреннее сочувствие к нуждам и чаяниям народа и фаталистическую абстрактность, безжизненность его учения.
22.Литературная критика конца XIX-нач.XX века (общая характеристика).
В Серебряном веке продолжается и завершается активная деятельность завоевавших прочную читательскую репутацию литературных критиков, чей творческий путь начался в 1860-1870 под влиянием идей, ориентированных на злобу дня. В критике заявляют о себе те, чья деятельность началась в 80-90. Сословный подход к литературе становится ведущим в журналах «Жизнь» и «Мир Божий». Делаются попытки перевода художественного произведения на язык социологии, на первый план выдвигается мысль об общественном пафосе произведений, подчеркивается, главенствующая роль идеи в сословно-художественном тексте. С наступлением 20 столетия окончательно определяются приметы массовой журнальной и газетной критики, рождаются литр-критические концепции различных модернистических течений, появляются работы Соловьева, Анненского, Розанова.
Литературная критика ощущала не только завершение «старого» цикла литературного развития, но и начало принципиально нового. Ориентация на прошлое русской литературы привела к эстетическому консерватизму даже радикально настроенных критиков. Так, тургеневскую традицию критики находили в творчестве Соловьева, Салова, Немировича-Данченко, Боборыкина.
Введение
Часть 1. Предпосылки и генезис русского нигилизма 16
Глава 1. Нигилизм и нигилистическое в русской журналистике.Проблема определения -
Глава 2 Социальные и психологические предпосылки роста нигилистических тенденций в обществе и журналистике пореформенной России 26
Часть 2. Нигилизм как тенденция в пореформенной журналистике 35
Глава 1. Новые веяния в отечественной журналистике рубежа 1850- 1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений
Глава 2. Основные мотивы отечественной публицистики 1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений в обществе...46
Часть 3. Русский нигилизм и русская «нигилистическая» журналистика 1860-х годов 59
Глава 1. Тема нигилизма и нигилистов на страницах отечественной печати в первую половину 1860-х годов
1. Многоаспектностъ темы нигилизма в публицистике 1860-ых годов
2. Предпосылки возникновения «отрицательного» вопроса в отечественной публицистике 64
3. Вопрос о «нигилизме» на страницах российской печати в 1861-1866 гг 76
Глава 2. Охранительная концепция нигилизма. Тема «нигилизма» в публицистике М. Каткова 101
Глава 3. Концепция нигилизма в революционно-демократической печати на примере «Современника» 112
1. Вопрос о «нигилизме» в публицистике М. Антоновича, Г. Елисеева, М. Салтыкова-Щедрина -
2. «Отрицание во имя пользы». Концепция нигилизма у Н. Чернышевского 123
Глава 4. Нигилизм - как общественно-политическое направление журнала «Русское слово» и публицистики Д. Писарева 134
1. Социально-психологические предпосылки «нигилизма» Д. Писарева 135
2. Нигилист как «эмансипированная личность». Эволюция темы эмансипации в творчестве Д. Писарева 141
5. Концепция реалиста («положительного отрицателя») у Д.ПисареваЛ5%
Глава 5. Русская «нигилистическая» журналистика 175
Заключение 189
Список использованных источников и научной литературы
Введение к работе
Актуальность исследования: Нигилизм как отрицание духовно-культурных, общественных и иных ценностей - есть болезненное явление, негативная тенденция, присущая социально дезорганизованному обществу. В большей степени нигилистические настроения проявляются у населения в переходные периоды для страны. В этой связи, период начала и середины 1990-ым годов стал одним из самых нигилистических в истории России, когда рушились прежние ценности, идеология. Место "новых ценностей" в эпоху самоустраненности государства от вопросов формирования государственной идеологии в стране (напомним, согласно статьи 13, Конституции РФ, в России ни одна идеология не может являться государственной) стали занимать ценности "хищнического капитализма". Нормы и понятия из криминального мира зачастую приходили на смену прежней общественной морали, которая ассоциировалась у многих, в особенности молодых россиян, с прежним, «проигравшим» государством, исчезнувшим с мировой политической карты Советским Союзом.
Сейчас перед нами стоит задача формирования новой государственной идеологии, преодоления социальной дезорганизации, нигилистических тенденций в российском обществе, утверждения норм общечеловеческой морали и гуманистических ценностей. Первейшую роль в этом могут и должны сыграть СМИ, ведущие российские журналисты, публицисты. Эти важнейшие задачи, стоящие перед нашим обществом актуализировали изучение нигилизма, как особого социально-политического и психологического феномена.
В истории русской журналистики уже был период, когда нигилистические тенденции вышли в обществе на первый план, сформировав целую публицистическую школу "нигилистов", речь, конечно, прежде всего, об эпохе начала 1860-ых годов. Крестьянская реформа, положившая начало целому ряду "Великих реформ" Александра П - стала своеобразным водоразделом между Россией феодально-крепостнической и Россией капиталистической. Происходила ломка коренных оснований общества, вызвавшая ряд социаль-
5 ных катаклизмов и взрывов: крестьянские возмущения, студенческие волнения 1861 года. Петербургские пожары, политические процессы 1862 года. Польский мятеж 1863 года. Качественные изменения произошли и в духовной, психологической организации российских подданных, усилилась степень тревожности, недоверия правительству, отрицательства.
Нигилистический вопрос, возникший в отечественной журналистике в начале 1860-ых гг. в связи с выходом романа И. Тургенева, давшего название "нигилизм" означенным тенденциям, был одним из важных вопросов для российских публицистов-шестидесятников из самых разных политических лагерей и партий. В ходе обсуждения феномена нигилизма публицистами были выдвинуты различные концепции, выясняющие природу нигилизма (охранительно-монархическая - М, Катков; почвенническая - Ф. Достоевский; славянофильская - И. Аксаков; либеральная - С. Громека, Н. Альберти-ни и др., революционно-демократическая - Н. Чернышевский, М. Антонович, М. Салтыков-Щедрин, собственно, нигилистическая - Д. Писарев. В этих концепциях публицисты рассматривали различные стороны русского нигилизма, его причины, пути его преодоления. Интересно, что преодолением русского «отрицающего» нигилизма были озабочены в том числе и те публицисты, которых общественное мнение записывало в «отъявленные нигилисты». Так родились концепции «положительных отрицателей» - «разумного эгоиста» (Н. Чернышевский) и «мыслящего реалиста» Д. Писарева.
Широкое осмысление отечественной прессой 1860-х годов социально-политического феномена «нигилизма», выработанные ею пути преодоления нигилизма в обществе - чрезвычайно востребованы в современном российском обществе. Однако серьёзных исследований, анализирующих нигилистический дискурс в отечественной пореформенной публицистике XIX века не проводилось. Эти обстоятельства обусловливает, на наш взгляд, актуальность настоящего исследования
Объект исследования: «Нигилистический дискурс» в отечественной публицистике 1860-ых годов (включает в себя: публицистику по нигилисти-
ческому вопросу; тенденции и характеристики общества и журналистики 1860-х годов в связи с формированием и обсуждением вопроса о нигилизме в периодической печати данного периода; характер и динамику этого обсуждения). Публицистика по нигилистическому вопросу исследуется преимущественно на материале Московских и Санкт-Петербургских изданий, в виду слабой развитости провинциальной печати в России в означенный период. Эмигрантские издания привлекаются как дополнительный источник.
Предмет исследования: Нигилизм как социально-политический, психологический, мировоззренческий феномен в преломлении российской публицистики 1860-х годов.
Цель работы: Выявить роль российской публицистики, осмыслявшей нигилистические тенденции в Русском обществе 1860-ых годов, в формировании «нигилизма-течения», как некоего общественно-политического лагеря в журналистике означенного периода.
Задачи исследования: 1. Раскрыть содержание понятий «нигилизм» и «нигилистическое» применительно к эпохе 1860-х годов, проследив различные семантические значения этих терминов с момента их появления в отечественной публицистике (рубеж 1820-1830 годов) до окончательного утверждения в общественно-политическом лексиконе (начало 1860-х).
Выявить социальные, психологические и иные предпосылки роста нигилистических тенденций в российском обществе, в преломлении обсуждения нигилистической проблематики в отечественной публицистике 1860-х годов.
Проследить новейшие тенденции в пореформенной журналистике в связи с ростом нигилистических настроений.
Дать характеристику:
а) сложившемуся в первой половине 60-х годов XIX века «нигилисти
ческому» дискурсу, проследив динамику, характер, остроту и тональ
ность обсуждения вопроса о нигилизме в отечественной публицистике.
б) основным концепциям русского нигилизма, выработанным отечест-
7 венной публицистикой 1860-х гг.
в) направлению «Русского слова» и творчеству Д. Писарева, поименованным в качестве типического выражения «русского нигилизма». 5. Исследовать наличествующие основания для выделения «нигилистической журналистики» в отдельную типологическую разновидность российской журналистики 1860-ых годов. Степень изученности: Тема русского нигилизма 1860-х годов неоднократно становилась предметом осмысления в работах отечественных и зарубежных историков пореформенной России, а также историков отечественной литературы второй половины XIX. Так, для зарубежной русистики характерен взгляд на русский нигилизм 1860-ых как на одну из главнейших предпосылок «русского революционализма». Нигилизм осмысливается в качестве первой стадии революционности русской интеллигенции. В работах западных исследователей выясняется природа русского нигилизма. В качестве основного фактора возникновения нигилизма многие учёные называют формирование новой, разночинной интеллигенции (С. Хэркгрейв 1), однако, существует мнение, что следует скорее говорить о «бунте» молодого дворянства, стремившегося путём образования компенсировать снижение социальной роли своего класса (М. Конфино, Т. Эмонс, А. Глисон) 2 . Популярна на Западе точка зрения о религиозной подоснове нигилизма (прослеживается в работах Дж. Веллингтона, Т. Массарика, Б. Самнера, X. Ситон-Уотсона и др.) , разделяется также и некоторыми отечественными либеральными дореволюционными публицистами, и публицистами русской эмиграции 4 .
Отечественной и зарубежной историографии ставится вопрос о взаимоотношении русского нигилизма с другими общественно-политическими тече-
1 Harcave S. Russia: A History/ S.Harcave. - N.Y., 1956. - Р.218.
2 См.: Confino М. On Intellectuals and Intellectual Tradition in XVIII-XIX Century/ M. Confrno II
Daedalus. - Vol.
101.-1972.-№2.-P. 128-129, 137; Emmons T. The Russian landedCentry and politics/T. Emmons II
The
Russian Review, vol. 3. - 1974. -№ 3. -P. 269-270; Gleason A. Young Russia: The Genesis of Russian Radicalism
in the 1860"s I
A. Gleason. - N.Y., 1980. - P. 121.
3 Подробнее об этом - см.: Карпачев М.Д. Истоки российской революции. Легенды и реальность/ М.Д. Кар-
пачев.-М., 1991.-С. 120-122.
4 См.: Berdyaev N. The Origin of Russian Communism/ Berdyaev N. - N.Y. - P. 9,12,48; Мережковский Д.С.
Поли. собр. соч./ Д.С. Мережковский. - СПб., 1912. - Т. XI. - С. 27-28; Зернов H.M. Русское религиозное
возрождение XX века. Глава 1/H.M. Зернов//Юность. - 1993. -№ 1.-С. 61-67.
8 ниями русской интеллигенции, в частности - русским народничеством. На Западе популярна теория об эволюции русского нигилизма в народничество. Таких взглядов придерживались, в частности, Дж. Веллингтон, Ф. Помпер и др. Среди советских учёных, сходную позицию разделяли такие видные исследователи нигилизма, как Ф. Кузнецов и Л. Варустин, называя нигилизм разновидностью народничества. Противоположную точку зрения представлял В. Переверзев, считая что нигилисты и народники - враги. Л. Искра, отмечая влияние Д. Писарева на отдельных народников, считает, что это две разные общественно-политические группы русской интеллигенции 1860-х гг.
Среди отечественных историков нигилизма наибольшее число исследований было предпринято в связи с изучением общественно-политической роли и публицистической деятельности Д. Писарева, поименованного нигилистом. Многоаспектность термина «нигилизм», углубленная к XX веку в связи с научным осмыслением западных «нигилистов» - А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, М. Хайдегера и др., привела исследователей к известным затруднениям. Отечественной историографией был сформирован комплекс главных научно-теоретических проблем в осмыслении русского нигилизма 1860-ых: 1. Как соотносится русский нигилизм (Д. Писарев) и русская революционная демократия (Н. Чернышевский) 2. Как соотносится нигилизм русский и нигилизм западный 3. Правомочно ли наименование «нигилист», предпосланное Д. Писареву. В последние годы в этот комплекс был включён также вопрос о соотношении нигилизма и антинигилизма в публицистике 1860-1870-ых гг., разрабатываемый отечественными литераратуроведами.
Литература о Д. Писареве огромна. Различные аспекты его деятельности исследуются публицистами охранительного лагеря 5 , представителями либе-рально-буржуазного направления, народничества, раннего марксизма и др.
См.: См.: Лихтенштадт О. М. Реалистические противоречия. По поводу некоторых статей Д. И. Писарева/ О. М. Лихтенштадт. - М., 1866; Л.Н. (Ларош Г. А.) Моралисты новой школы/ Г. А. Ларош // Русский вестник. - 1870. -№ 7. - С. 353-366.; Он же. Покойный Писарев и его читатели/ Г. А. Ларош// Русский вестник. - 1870. -№ 9. - С. 362-365; Циона И. Нигилисты и нигилизм/ И. Циона. - М., 1886; Де-Пуле М. Нигилизм как патологическое явление русской жизни/М. Де-Пуле//Русский вестник. - 1881. -№ П. -С. 73-123; Головний К.Ф. (Орловский) Русский роман и русское общество/ К.Ф. Головний. - СПб., 1904. - С.201-226.
9 В советское время различные аспекты публицистики и мировоззрения Д. Писарева рассматривают в 20-30-е годы В. Переверзев, В. Кирпотин, А. Горнфельд, М. Беляева, Е. Медынская, М. Покровский, Б. Козьмин. В 1940-1950-х гг. появляются интересные работы Е. Ярославского, Ш. Левина, Л. Плоткина, В. Кружкова, В. Прокофьева, В. Воробьева, Л. Ларионова и др. Наконец, к 1960-1970-м гг. в советской науке окончательно утвердился взгляд на Д. Писарева как на выдающегося революционного демократа. В этой связи необходимо было решить проблему «нигилизма Д. Писарева» соотношения идеологий «русского нигилизма» и «революционной демократии». В Советской исторической науке были предприняты попытки разрешения этой коллизии, однако концепции, предложенные различными группами советских историков (А. Новиков, М. Седов, Л. Искра с одной стороны, Б. Козьмин и Ф. Кузнецов и с другой), объясняющие особость нигилизма Д. Писарева и его отношение к русской революционной демократии содержат ряд спорных моментов и не дают однозначного ответа на поставленный вопрос. В третьей части настоящей диссертации мы подробно разберем различные трактовки нигилизма 1860-ых в советской исторической науке.
В последние годы исследования творчества и наследия Д. Писарева активизировались в связи с предпринятым ИМЛИ им. А. Горького РАН изданием Полного собрания сочинений и писем Д. Писарева. К 2004 году вышло уже 12 томов этого собрания. В ходе подготовки к изданию сочинений Д. Писарева было обнаружено и впервые опубликовано более 60 ранее неизвестных писем критика, также впервые опубликован студенческий дневник
6 См.: Шатров Н. (Гольцев В.А.). ДИ. Писареву/ В.А. Гольцев // Русская мысль. -. 1894. - № 9. - Отд. 2.. - С.
120-133; Соловьев Е.А. Д. И. Писарев. Его жизнь и литературная деятельность / Е.А. Соловьёв. - СПб. -
1899; Он же. Очерки из истории русской литературы XIX века/ Е.А. Соловьёв. - СПб., 1907. - С. 244-251;
Овсянико-Куликовский Д.Н. История русской интеллигенции: Итоги русской художественной литературы
XIX века. -Д.Н. Овсянико-Куликовский. - М., 1908. -Ч. 1. - С. 351-373.
7 См.: Михайловский Н. К. Литературные воспоминания и современная смута/ H.K. Михайловский. - СПб.,
1905. -Т.1.- С. 296-307; Протопопов М. А. Писарев/M.A. Протопопов//Русское богатство.-1895.-№ 1,-
Отд.2. - С. 35-59; Он же (подписано Морозов П.). Литературная злоба дня/ П. Морозов//Отечественные за
писки.-1877.-№ 1.-Отд.2.-С.1-47; Скабичевский А. М. История новейшей русской литературы 1848-
1906 гг. / A.M. Скабичевский. - СПб., 1906. - С.93-110; Иванов-Разумник Р.В. История русской общест
венной мысли/ Р.В. Иванов-Разумник. - СПб., 1907. T.2. - С. 66-94.
8 См.: Карелин Н. (Засулич В.И.) Д. И. Писарев/ В.И. Засулич//Научное обозрение. - 1900. -№ 3. -С. 479-
496; № 4. С.702-764. Боровский В. В. Д. И. Писарев (к 40-летию его смерти)/ В.В. Боровский//Литератур
ная критика/ В.В. Боровский. - M., 1971. С. 171-178.
10 Д. Писарева за 1857 год. Под эгидой ИМЛИ им А. Горького издаются также сборники «Мир Д.И. Писарева: исследования и материалы», что подчёркивает интерес к личности и творчеству великого русского критика со стороны современных учёных, историков литературы и журналистики.
Кроме нигилизма Д. Писарева малоисследованными в отечественной науке остаются концепции нигилизма представителей различных общественно-политических течений 1860-х гг. Некоторое исключение составляет почвенническая концепция нигилизма, исследовавшаяся через призму проблемы «нигилизма Ф. Достоевского», поставленной отечественным литературоведением в середине XX века. Ключевой здесь является работа Н. Будановой 9 . Лишь в последние годы появились подробные исследования антинигилизма и антинигилистической литературы, избавленные от тенденциозности оценок, свойственной литературоведению советского периода. Отметим, в этой связи, замечательную монографию Н. Старыгиной 10 .
Научная новизна: В настоящей диссертации впервые вопрос о русском нигилизме рассматривается через призму исследования общественно-политического, публицистического дискурса, на теоретико-методологических основах теории и истории журналистики. Исследование феномена нигилизма с точки зрения теории журналистики позволяет нам по-новому взглянуть на проблему русского нигилизма 1860-х годов, выработать новые подходы в его решении. В диссертации проясняются истоки формирования нигилистического вопроса в отечественной публицистике, прослеживаются тенденции, характер, динамика этого обсуждения. В настоящей работе впервые подвергаются глубокому рассмотрению нигилистические концепции публицистов не нигилистических групп - охранителей, либералов, славянофилов, почвенников. Проясняется вопрос закрепления названия «нигилист» за Д. Писаревым, впервые утверждается и обосновывается роль общественно-политического дискурса русской публицистики вокруг нигили-
9 Буданова Н.Ф. Две концепции нигилизма. Гл.2. - в кн.: Буданова Н.Ф. Достоевский и Тургенев: творческий
диалог/ Н.Ф. Буданова. - Л.,1987. - С.37-55.
10 Старыгина Н.Н. Русский роман в ситуации философско-религиозной полемики 1860-1870-ых годов/ H.H.
Старыгина. - М.: Языки славянской культуры, 2003. - 352 с.
стического вопроса в закреплении этого названия за лагерем журналистики, возглавляемым Д. Писаревым. Впервые подробно исследуется вопрос о так называемой «нигилистической журналистике».
Гипотезой настоящего исследования является предположение о наличии «нигилистического дискурса» в российской журналистике 1860-х гг., сформированного в ходе обсуждения нигилистического вопроса отечественными публицистами пореформенного периода. Нигилистический дискурс, т.е. тональность, характер, основные тенденции при обсуждении нигилистического вопроса в журнальной публицистике - предопределил и раскрыл для общества концептуальные, содержательные характеристики социально-политического феномена «нигилизма 1860-х годов». В ходе обсуждения нигилистического вопроса, состоялось окончательное закрепление названия «нигилист» за Д. Писаревым и публицистами «Русского слова».
Методика исследования: Кроме традиционно исторических методов анализа мировоззренческих установок, программ, исследования основных тенденций, присущих русскому нигилизму 1860-х годов, в работе используются методы концептуального содержательного анализа публицистики, а также социологический метод контент-анализа, для уяснения места «нигилистического вопроса» наряду с другими важнейшими вопросами отечественной публицистики начала 1860-х гг., и динамики интереса столичной прессы к этой теме, прояснения преобладающих аспектов темы нигилизма преимущественно разрабатываемых отечественной публицистикой в разные годы.
Иеточниковую базу диссертации составили публицистические и статьи и публичные выступления в печати ведущих публицистов, общественных и политических деятелей России 1860-1870-ых годов. По сути, в эти годы окончательно формируется «нигилистический дискурс отечественной публицистики». Определяющими датами при выделении хронологических рамок исследования стали: 1855 год - начало царствования Александра II, ознаменовавшееся периодом Великих реформ, а также 1881 год - год смерти императора от рук террориста-убийцы (революционные террористы воспринима-
12 лись обществом как наследники нигилистов-шестидесятников). В целом же, выяснение основных мотивов и тем нигилистического вопроса русской публицистикой завершилось к началу 1870-ых годов.
Основными источниками послужили наиболее известные издания обеих столиц (Москвы и Санкт-Петербург) 1860-ых годов. Газеты: «Век», «День», «Голос», «Иллюстрированный листок», «Книжный вестник», «Московские ведомости», «Наше время», «Санкт-Петербургские ведомости», «Северная пчела»; журналы: «Библиотека для Чтения», «Время», «Искра», «Отечественные Записки», «Русский вестник», «Русское слово», «Современник», «Странник», «Эпоха» и др. Изучались воспоминания современников эпохи -П. Валуева, Д. Милюкова, А. Никитенко, Н. Шелгунова и др. Публицистика и монографии ведущих общественно-политических деятелей, писателей, публицистов своего времени - А. Герцена, Ф. Достоевского, Н. Огарева, Н. Сер-но-Соловьевича, Н. Чернышевского. Литературные произведения 1860-1870-х относящихся к подгруппам так называемых «нигилистических» (авторы - Н. Чернышевский, В. Слепцов и др.) и «антинигилистических» (В. Клюшни-ков, Н. Авенариус, В. Крестовский и др.) романов. Нормативные и законодательные акты, иные официальные документы, проясняющие политику государства в отношении печати и борьбы с нигилизмом.
Структура и краткое содержание работы: Настоящая работа состоит из введения, трёх частей, заключения, списка источников и литературы. К работе имеются 3 приложения. Первая часть посвящена выяснению предпосылок и генезиса русского нигилизма. В первой главе - «Нигилизм и нигилистическое в русской журналистике. Проблема определения» - исследуется происхождение и история появления термина «нигилизм» в отечественном публицистическом дискурсе, углубление этого понятия в XX веке, в связи с включением в его контекст творчества западных нигилистов (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше и др.) Сопоставляются нигилизм западный, и нигилизм русский. Делается вывод о существовании в России 1860-х годов, во-первых, нигилизма, как некой тенденции в обществе и журналистике того времени, а во-
13 вторых, нигилизма - как течения, сложившегося после оформления в общественно-политическом дискурсе вопроса о нигилизме. Во второй главе первой части рассматриваются социальные, психологические и иные предпосылки роста нигилистических тенденций в обществе и журналистике пореформенной России. Анализируются воспоминания современников эпохи, рассматриваются концепции западной и отечественной исторической науки относительно русского нигилизма 60-х годов. Исследуется роль разночинной интеллигенции в росте нигилистических настроений в обществе, политические, идеологические, психологические предпосылки нигилизма. Осмысливаются работы российских теоретиков журналистики - Д. Стровского (о политических традициях в журналистике) и С. Шайхитдиновой (о теории мифического в журналистике), вырабатываются теоретико-методологические основы исследования нигилизма через призму теории журналистики.
Вторая часть работы рассматривает нигилизм, как тенденцию пореформенной журналистике. В первой главе исследуются новые веяния в отечественной журналистике рубежа 1850-1860-х годов в контексте роста нигилистических настроений. В этом контексте указываются такие факторы, как повышение уровня гласности, количественный рост обличительной литературы, политизация общественных настроений и публицистических выступлений, появление новых жанров - передовой статьи и внутреннего обозрения и др. Исследуется идеолого-политическая платформа крупнейших изданий того времени, их тиражи, степень влияния на общественные настроения периода роста нигилистических настроений. Во второй главе этой части исследуются основные мотивы отечественной публицистики 1860-х годов, в контексте роста нигилистических настроений в обществе. Устанавливается место вопроса о нигилизме среди других важнейших вопросов публицистики общественно-политического дискурса первой половины 1860-х гг.
В третьей части исследуется Русский Нигилизм, как общественно-политическое течение и русская «нигилистическая» журналистика 1860-х гг. В первой главе разбираются различные аспекты нигилистического вопроса,
14 поднимающиеся отечественной публицистикой в 1860-е гг. Прослеживается история и предпосылки формирования отрицательского дискурса в отечественной публицистике, определяется комплекс важнейших проблем и вопросов составивших для современников пореформенной эпохи т. н. «вопрос о нигилизме». Даётся сопоставительный анализ нигилистических концепций у различных идеологических, общественно-политических групп (охранительно-монархистской, славянофильской и почвеннической, либерально-западнической, революционно-демократического лагеря и нигилистов). Прослеживается динамика интереса к теме нигилизма на протяжении первой половины 1860-х гг., выявляются различные аспекты нигилизма, выходящие на первый план при обсуждении нигилистического вопроса в разные годы первой половины 1860-х. Во второй главе анализируется подробно охранительная концепция нигилизма на примере публицистики М. Каткова. В третьей - воззрения на нигилизм в революционно-демократической печати, на примере «Современника». Рассматривается концепция нигилизма у М. Антоновича, М. Салтыкова-Щедрина, Г. Елисеева, а также в контексте споров о нигилизме, рассматривается концепция «разумного эгоиста» Н. Чернышевского, как вариант «положительного отрицателя». В четвёртой главе даётся характеристика направлению Д. Писарева, получившему наименование «нигилистическое». Выясняются социальные и психологические предпосылки нигилизма Д. Писарева, сопоставляются направление Д. Писарева с общим направлением «Русского слова», взгляды Д. Писарева и русских революционных демократов. Выясняются политические, эстетические, общественные взгляды Д. Писарева и его товарищей по «Русскому слову», особенности публицистической манеры русских нигилистов. Разбирается эволюция концепции разумного эгоиста - мыслящего реалиста - мыслящего пролетария у Д. Писарева (пи-саревский вариант «положительного отрицателя») и др. В пятой главе выясняется правомочность выделения типологической группы «нигилистическая журналистика» в системе печати 1860-х гг., даются характеристики нигилистической журналистике, сопоставляются с представителями других течений
15 в журналистике - охранительной, революционно-демократической и др.
В Заключении делаются основные выводы по работе, прилагается список научной литературы и использованных источников.
В приложении к работе приводятся результаты двух контент-анализов. Первый - «основные мотивы отечественной публицистики в 1862 году», где выясняется место вопроса о нигилизме в ряду других важнейших вопросов в год опубликования романа «Отцы и дети». Второй контент-анализ - «тема «Нигилизма» в отечественной журналистике 1-ой половины 1860-ых гг.», где прослеживается динамика интереса крупнейших изданий к теме нигилизма. Также прилагается библиография статей о нигилизме в журнальной публицистике первой половины 1860-ых годов (1860-1866 гг.).
Научно-практическая значимость работы определяется актуальностью исследуемой проблематики, и состоит в том, что настоящая диссертация активно участвует в дискуссии современных российских и зарубежных исследователей по преодолению нигилизма и нигилистических тенденций в современном российском обществе. Материалы и научные выводы, полученные в ходе исследования могут использоваться при выработке социально-политических программ по преодолению общественной разобщённости и современного нигилизма в российском обществе; для разработки и реализации конкретных путей модернизации современных СМИ, с целью преодоления нигилистических тенденций и утверждения положительного идеала в современной журналистике; для совершенствования форм и методов работы высших учебных заведений, специализирующихся в области подготовки специалистов для СМИ, способствуя утверждению важнейших общественных задач журналистики - противодействию национальной разобщённости, выполнению журналистикой интегративной функции в российском обществе, как предпосылок преодоления общественно-политического нигилизма; также материалы и выводы диссертации могут быть использованы при составлении программ и в качестве учебного пособия по Истории отечественной журналистики и литературной критики второй половины XIX в.
Термин «нигилизм» имел хождение в Европе ещё в средние века. Нигилистами тогда называли еретиков, неверующих, людей, безразличных к вере. В России впервые слово явственно прозвучало в 1829 году в известной статье Н. Надеждина «Сонмище нигилистов». Н. Надеждин, а за ним и другой его тогдашний сотрудник по газете «Молва» - знаменитый В. Белинский употребляли слово «нигилист» в значении «ничтожество». Н. Полевой и ранний М. Катков использовали его в значении «материалист», у С. Шевырёва -наоборот, нигилист - это крайний идеалист, П. Билярский приравнивает нигилизм к скептицизму, обо всех этих ранних употреблениях слов «нигилист» и «нигилизм» подробно говорит М. Алексеев в своей работе1, констатируя, что «с тем же колеблющимся и неопределённым значением слово это вошло в русский язык».
Однако подлинное и прочное вхождение этого обозначения в русский язык произошло после опубликования известного романа И. Тургенева «Отцы и дети». На этом сходятся все исследователи русского нигилизма. «Известное уже в первые годы XIX века, оно (слово «нигилизм») долго странствовало по философским трактатам, лишённое постоянной и яркой смысловой окраски, изредка употреблялось и в критических и полемических статьях, но его настоящая история начинается только с того момента, когда Тургенев применил его к типичной психологии шестидесятника. Внезапно, с чудодейственной быстротой оно приобрело новый смысл и силу влияния»
Слово «нигилист» было воспринято публицистами революционно-демократического лагеря с недоверием. Так М. Антонович, замечает: «Уже Тургенев окрестил это движение презрительной кличкой - нигилизм»4. Ему вторил другой критик «Современника» М. Салтыков-Щедрин: «Слово «нигилизм» пущено в ход Тургеневым... вывело их «благомеренных» из величайшего затруднения. Были понятия, были явления, которые они до тех пор затруднялись, как назвать; теперь этого затруднения не существует: всё это "нигилисты"5. В том же духе высказывался и А. Герцен6. Д. Писарев, признавший в Е. Базарове своего единомышленника, предпочитал называть новых людей этого лагеря не нигилистами, но «реалистами».
Однако слово «нигилист» оказалось очень живучим, гораздо более, чем на то могла бы претендовать просто «презрительная кличка». В 1869 году тот же А. Герцен размышлял о нигилизме уже как о полностью сложившемся течении с устоявшимся названием: «Тёмная ночь пала на Россию и в ней-то сложился, развился и окреп в русском уме тот склад мыслей, тот приём мышления, который назван нигилизмом».7
Среди отечественных и западных публицистов и ученых есть много различных толкований природы русского нигилизма, и его главных представителей - Д. Писарева, В. Зайцева и др., многие из этих толкований основаны на различном понимании значения самого слова «нигилизм». Рассмотрим некоторые из современных концепций нигилизма.
В общем смысле, нигилизм - это отрицание, отвергание некоторых принятых в обществе догм морали, ценностей и т.д. Споры начинаются, когда речь заходит о качестве этого отрицания (какое оно?), а также о том, что же отрицается (все ценности напропалую, или только некоторые, и, в таком случае, какие именно?).
В XX веке появляются различные концепции нигилизма, рассматривающие его в качестве социально-психологического феномена, присущего человечеству в целом, преодолевшего границы национальных государств. Основой для подобных концепций, стали дискуссии, ведшиеся с середины XIX века о соотношении нигилизма русского и западного.
В 1860 годах русский нигилизм воспринимался в качестве новейшей извращённой модификацией западничества. Эта точка зрения активнее всего развивалась в трудах публицистов славянофильского и околославянофильского толка (И. Аксаков, А. Григорьев, Ф. Достоевский, Н. Данилевский). Так Н. Данилевский в известной статье «Происхождение нашего нигилизма»8, старается проанализировать различия нигилизма западного, и русского, являющегося его порождением.
Исследователь ставит перед собою концептуальные вопросы, необходимые для уяснения связи нигилизма России и Запада: «Во-первых, если наш нигилизм явление подражательное, западный же - явление самобытное... , то как могло случиться, что наша интеллигенция... в сильнейшей мере одержима нигилистическим мировоззрением, чем интеллигенция западная? Во-вторых, если наш нигилизм - подражание, то почему предметом этого подражания в такой преобладающей степени стал именно нигилизм, а не другое какое явление, другой какой-либо плод европейской жизни и мыс-ли... ? В-третьих, нигилизм родился, развился, разросся и распространился у нас внезапно, в тот самый момент, как только представилась ему возможность высказаться в слове и деле. Как же объяснить эту быстроту и внезапность? Когда и как успела подражательность именно в этом одном направлении обхватить собою такую значительную часть нашей интеллигенции, чтобы оно могло стать господствующим?» .
Рост нигилистических и протестных настроений в русском обществе в начале 60-х годов XIX века, периода, названного историками «первой революционной ситуацией в России», ознаменовался целым рядом социальных взрывов в стране - крестьянские стихийные бунты 1861-1862 годов, студенческие волнения 1861 года, Польское восстание 1863 года - события, в которых нигилистические настроения, бытовавшие в тогдашнем обществе, нашли наиболее яркое воплощение.
Эти же темы были в числе ведущих для всей журналистики того времени, крестьянский, студенческий, польский вопросы, а также новый психологический тип «нигилист», народившийся в стране и открытый литературой - вот темы, при обсуждении которых наиболее ярко проявлялись нигилистические тенденции отечественной журналистики. Собственно, палитра основных вопросов, обсуждаемых журналистикой в означенный период довольно широка. Составители «Краткого обозрения направления периодических изданий и газет и отзывов их по важнейшим правительственным и другим вопросам за 1862 г.» выделяют пять основных тематических блоков, обсуждение которых велось на страницах периодической печати. 1. Упразднение крепостного права {а. крестьянский вопрос; б. взаимоотношения сословий /дворянский вопрос/; в. вопрос о выкупе; г. о земских банках д. о преобразовании судебной части). 2. Финансово-экономические вопросы {а. государственная роспись доходов и расходов; б. по случаю заключения нашим правительством внешнего займа; в. улучшение налоговой системы). 3. О преобразованиях в различных частях управления {а. военной; б. городовом общественном управлении; в. народном просвещении; г. преобразования цензуры). 4. Вопрос о духовенстве, в т.ч. отзывы о расколах. 5. Вопросы, «коих инициатива принадлежит жизни общественной», куда составители «Краткого обозрения» относят в том числе полемику официальных изданий с А. Герценом, обсуждение нелегальных прокламаций, статьи о студенческих волнениях и др.
Нами был проведен контент-анализ ведущих российских журналов с целью определения самых обсуждаемых вопросов в русской журналистике за 1862 год, год публикации романа И. Тургенева «Отцы и дети». Полученные данные представляем в сводной таблице.
Основные мотивы публицистики русской прессы за 1862 год
Общественные вопросы, которые авторы вышеуказанного обозрения поставили лишь пятым пунктом в списке наиболее важных тем, обсуждаемых в журналистике, вернее следовало бы поставить на первое место, потому что в эпоху общественного подъёма в стране, именно проблемы, в обсуждении и формулировании «коих инициатива принадлежит жизни общественной» выходят на первый план. Приобретают острое политическое звучание. Да и в рамках иных из перечисленных блоков именно общество в лице прессы и других своих институтов ставит и формулирует конкретные вопросы к власти, обнаруживает и указывает на существующие проблемы, исследует возможные пути решений.
Мы видим, что в большинстве из исследуемых нами изданий (исключение составляют лишь «Русский вестник» и газета «День») общественные вопросы занимают первое место, опережая в количественном отношении даже статьи по крестьянскому вопросу, которые однако прочно удерживают вторую позицию (см. таб. 1.).
Духовные вопросы имели важное значение и широко обсуждались в отечественной прессе, особенно в связи всплеском материалов, посвященных раскольникам. Кроме этого появлялись статьи, рассказывающие о социальных условиях жизни духовенства. Интерес к социальной стороне жизни духовенства был подогрет в частности первыми намеками, появившимися в прессе, о связи нигилистов с духовным сословием. Впрочем сами, так называемые «нигилистические» издания не проявляли в этом вопросе большого интереса.
«Отрицание во имя пользы». Концепция нигилизма у Н. Чернышевского Н. Чернышевский практически не участвовал в спорах о сущности нигилизма, последние годы до ареста занимавшись в большей степени политико-экономическими вопросами. Проблема адекватности - неадекватности названия «нигилист» мало его волновала. Более всего он хотел прояснить сущность своего направления, а также, будучи вождём и идейным лидером для передовой молодёжи, желал задать ориентиры, указать приверженцам своей партии верный путь, направление развития, род деятельности, которому они могли бы посвятить себя в современной России. Он задавал новую мораль для тех, кто был недоволен старой моралью. В этом смысле, сам Н. Чернышевский являл собой воплощенный положительный тип «отрицателя». Собственно же литературный тип, предложенный Н. Чернышевским вместо отжившего «нигилиста» получил название «разумный эгоист».
Герои Н. Чернышевского - «новые люди» - безусловно отрицают, но основанием их отрицания служит польза. Категория «пользы», вводимая Н. Чернышевским становится мерилом для всех человеческих поступков, для любых теорий, любых общественно-политических явлений. «Польза» человека-субъекта, совершающего тот или иной поступок исходя из своих эгоистических интересов, перерастает в «пользу» коллектива. Человек осознает, что в его интересах, в его «пользу» будет отказаться частично от некоторых своих привилегий.
Итак, новый человек - разумный эгоист - может отказаться от личных удовольствий и некоторых своих прав и привилегий, превышающих необходимое, однако это не будет жертвой323, это осуществляется во имя общей «пользы», но в этой общей «пользе», эгоист видит и осознаёт свою личную «пользу». Именно личная «польза», возвысившаяся до своей сопряжённости с общественной «пользой» - главная движущая сила и обоснование всех поступков разумного эгоиста.
Способность к самоотречению «новых людей», обусловленная пользой, мыслится Н. Чернышевским главным человеческим качеством, способным привнести в общество новую мораль. Поэтому вовсе неслучаен и подчеркнутый аскетизм Рахметова, критически оценивавшийся Д. Писаревым.
На первый план Н. Чернышевский выставляет идею «пользы», превращенной из категории, присущей отдельному индивидууму (каковой она и остаётся до сих пор в капиталистических странах) - в «пользу» социалистическую. Н. Чернышевский подмечает, что «если бы он (Д. Лопухов - А.Б.) стал объяснять, что такое «выгода», о которой он толкует с Верочкою, быть может, Марья Алексевна (мать Веры Павловны - А.Б.) поморщилась бы, уви дев, что выгода этой выгоды не совсем сходна с ее выгодою» .
По-новому осмысливаемая «польза» становится оправданием того духа отрицания, которое присутствует в каждом из так называемых «новых людей». Впервые постулат о пользе формулируется в романе в известном разговоре Д. Лопухова и Веры Павловны. Тезис о пользе произносится Д. Лопухо-вым в контексте философском, как нечто противоположное идеализму: «То, что называют возвышенными чувствами, идеальными стремлениями, - всё это в общем ходе жизни совершенно ничтожно перед стремлениями каждого к своей пользе, и в корне само состоит из того же стремления к пользе» .
Герой Н. Чернышевского в разговоре с Верой Павловной опровергает все обычные обвинения, которые приписывали нигилизму его противники: «-Теория должна быть сама по себе холодна. Ум должен судить о вещах холодно. // - Но она беспощадна! // - К фантазиям, которые пусты и вредны // -Но она прозаична! //- Для науки не годится стихотворная форма... эта теория холодна, но она учит добывать тепло... эта теория безжалостна, но, следуя ей, люди не будут жалкими предметами праздного сострадания. Эта теория прозаична, но она раскрывает мотивы жизни, а поэзия в правде жизни»326.
Итак, материалистический, позитивистский взгляд, усвоенный из передовой философии и естествознания, принимается сознанием, переносится на явления жизни. Концепция «отрицание во имя «пользы», начавшись с вопросов философских и эстетических, перекинулось и на взаимоотношения мужчин и женщин, которые теперь строятся по иному принципу, нежели раньше, начиная с того, что сами первые чувства теперь возникают по-иному (не по эстетическому влечению, но от осознанной «пользы»), заканчивая тем, что разрушается привычный уклад семьи, и жизнь в браке строится уже по совершенно новым принципам.
Тональность русского нигилизма (та, которую мы непременно отмечаем, читая произведения Н. Добролюбова, Д. Писарева, В. Зайцева и др.), его непримиримость по отношению к противникам, его нарочито боевой до агрессивности тон более всего обусловлены личностными характеристиками, психологическими и социальными его главных представителей в отечественной публицистике. В этой связи особый интерес представляют свидетельства людей, знавших Д. Писарева задолго до начала им журналистской деятельности, и приобретения первой известности, в годы формирования его личности, мировоззрения, социальных и политических убеждений.
Вот характеристика Д. Писареву-ребёнку данная его дядей по матери: «Капризничать и ослушаться не мог Дмитрий Иванович уже по одному тому, что с детства обладал замечательным смыслом и тактом. Что бы ни приказали ему, как бы бестолково ни было от него требование со стороны старших, он беспрекословно и немедля всё исполнял»344. Когда скончался император Николай 1, гимназист Дима Писарев отписывает матушке: «Это меня бесконечно печалило в течение этих двух дней, между тем - я даже редко видел государя вблизи, и я его не знаю, но это - врождённое чувство привязанности к монарху, так что это ужасное событие заставило меня даже много плакать!»345 И это говорит будущий нигилист, шельмовец Самодержавия! В студенчестве уже Писарев пишет в ответ приглашавшим его к сотрудничеству авторам тайного студенческого журнала «Вестник Свободомыслия»: «Благородный жар ваш увлёк вас слишком далеко и заставил забыть необходимую внешнюю осторожность, которою даже в наше время необходимо прикрывать смелые, благородные идеи. В нас говорила не трусость, не жажда смирения - нет! То была любовь к общему делу, но любовь предусмотрительная, любовь к свободе... которой мы не хотели терять из-за памфлета и смелых злословий»346. И это слова будущего автора пгтррйтттего пямфпртя о брошюре Шедо-Ферроти, в защиту А. Герцена, где
Шедо-Ферроти, в защиту А. Герцена, где содержался призыв к свержению самодержавия, за что автор, которому не было ещё 22 лет был заключён в Петропавловскую крепость!
Всё это свидетельствует о резком перевороте в жизненных позициях, глубоком личностном кризисе, произошедшим с Д. Писаревым в период 1859 - 1860 годов. К тому времени, Д. Писарев уже начал свою работу на журналистском поприще, в журнале для девиц «Рассвет», издававшемся артилле-ристским офицером В. Кремпиным. Д. Писарев в этом умеренно-либеральном издании, направление которого сам критик иронически оценивал как «слащавое, но приличное»347 - с начала 1859 вёл «библиографический отдел». По свидетельству Д. Писарева, «Библиография моя насильно вытащила меня из закупоренной кельи на свежий воздух и этот переход доставил мне греховное удовольствие» . Читая прогрессивную литературу того времени, Д. Писарев всё больше понимал, что реальная жизнь не соответствует той её трактовке, которую преподносила официальная идеология, и на которой, собственно, воспитывали Д. Писарева его первые домашние учителя. Поэтому, именно в это время появляется в произведениях молодого литературного критика тема «эмансипации личности». Позже - тема эмансипированной личности будет центральной для всего творчества Д. Писарева, найдёт своё отражение в писаревской концепции «мыслящего реалиста».
Борьбу за освобождение своей личности он начинает с выработки «теории эгоизма». Он демонстративно отрицает дворянские представления о долге, нравственности, совести, что приводило его, как и некоторых других молодых людей его времени, к высказываниям, граничащим с аморальностью349. Но как только Писарев отстоял в борьбе с родными и близкими свое право на самостоятельность, он навсегда отказался от подобных высказываний.
По справедливому замечанию Л. Искры, «В 1859 г. писаревская «теория эгоизма» еще не является теорией «разумного эгоизма». Это обычная разновидность индивидуализма. Работая в умеренно-либеральном «Рассвете», он не мог выступить с проповедью эгоизма. И все же он высказывался против морали крепостнического общества»; «Разрыв с крепостнической моралью осуществлялся им с позиций индивидуализма, который был прогрессивным явлением по сравнению с моралью феодального общества»350.
«Расссветный» Д. Писарев разительно отличается от позднего, привычного нам. Хотя уже здесь он выступает противником красоты, отвлечённой от формы, суть: чистой эстетики. Но, ставя на первое место личность -творящую, стоящую над «общим идеалом» (общественными интересами), он скорее «остаётся на уровне старой «эстетической критики», а из современных критиков ближе всего стоит к позиции Дружинина с его идеей «искусства для искусства»351. Трудно поверить, что за год его воззрения изменятся кардинально. Те поэты, которые вызывали восхищение молодого Писарева как апологеты свободного личностного творчества - А. Фет, Л. Мэй и другие, будут шельмоваться им наиболее яростно, в позднейших статьях он заявит о том, что каждое литературное произведение должно служить пользе общественной, и не может сбыть создаваемо одним голосом «внутреннего инстинкта» - вдохновения.
