Семьдесят пять лет назад император Италии Виктор Эммануил III объявил главе своего правительства Бенито Муссолини о его отставке и аресте. Так подошла к концу двадцатилетняя история итальянского фашизма. Сегодня значение этого термина искажено до неузнаваемости, но между тем в Италии и сегодня без труда можно найти символику с изображением дуче, а его внучка Алессандра Муссолини представляет Италию в Европарламенте. Сами итальянцы нередко вспоминают фашистскую эпоху с благодарностью.
Слово “фашизм” отсылает к славным временам Римской империи. Фасции - это пучки прутьев со вставленными в них топориками, которые носили телохранители римских должностных лиц - ликторы. Символизм выбранного фашистами соответствует их лозунгу - “Сила в единстве”. Первая основанная ими организация называлась Fasci italiani di combattimento - Итальянский союз борьбы. От момента создания Союза до того времени, когда фашисты стали главной силой в стране, прошло всего несколько лет. Залогом их успеха стал запрос на новую идеологию, новую концепцию развития, отличающуюся от той, что привела к ужасам Первой мировой. Другой составляющей успеха стала личная харизма лидера движения - Бенито Андреа Амилькаре Муссолини.
Он родился в деревушке в области Эмилия-Романья. Мама будущего дуче была учительницей, отец - кузнецом и плотником. Бенито окончил гимназию, получил диплом учителя начальных классов и пошел трудиться в школу. Одновременно он писал в социалистические газеты. Когда в 1902 году ему пришла повестка в армию, он, будучи тогда убежденным интернационалистом и пацифистом, скрылся от призыва в Швейцарии. Там он попал в самую гущу европейского революционного движения. Муссолини посещал всевозможные собрания и дискуссии, заодно выучил немецкий и улучшил французский. По запросу Италии Муссолини арестовали и выдворили на родину. Отслужив все же положенные два года, он получил аттестацию на учителя французского и вернулся к преподаванию, одновременно продолжая общественную деятельность и активно публикуясь в газетах социалистического толка. Вскоре он стал главным редактором газеты социалистов “Аванти” и сделал это издание одним из самых влиятельных в стране.
Когда началась мировая война, Италия, хотя и была членом Тройственного союза с Германией и Австро-Венгрией, вступать в боевые действия не торопилась. В этот момент Муссолини со страниц “Аванти” призвал Италию скорее вступить в войну, но на стороне Антанты. “Позволять себе выступать против всех войн вообще - это свидетельство глупости, граничащей с идиотизмом. Тут, как говорится, буква убивает разум. Победа Германии означала бы конец свободы в Европе. Необходимо, чтобы наша страна заняла позицию, выгодную Франции…”, - писал он. Тирада про “идиотизм” была обращена к пропагандировавшим пацифизм социалистам, и после таких высказываний Муссолини вынужден был покинуть свой пост в партийной газете. С этого момента социализм и коммунизм стали для него ругательными словами.
В 1915-м Италия вступила в войну на стороне Антанты, и Муссолини призвали в армию. Он сражался в элитных частях стрелков-берсальеров, за храбрость получил чин капрала, был ранен в ногу, долго лежал в госпитале, после чего его демобилизовали. По окончании Великой войны Италия оказалась в стане победителей, получила некоторые территории и 10% репарационных выплат от Германии. Однако в самой стране ситуация была нерадостной. Более половины предприятий индустриального севера лежали в руинах, вернувшиеся с войны солдаты не могли найти работу. Все более частыми были захваты фабрик рабочими и земель крестьянами, а идеи социалистов становились все популярнее.
На этом фоне Муссолини начал свою политическую деятельность, будучи вождем нового движения и главным редактором газеты “Пополо д’Италия” - “Итальянский народ”. Он уловил, что в условиях противостояния “труда и капитала” нужно искать третий путь. Дуче предлагал отмести классовые интересы, объединившись в борьбе за благо всей страны. Муссолини справедливо критиковал слабость демократической власти, неспособной остановить рост большевицких настроений, коррупцию, нежелание заботиться о простых людях. Он говорил о твердой власти, апеллируя к чувствам фронтовиков, не получивших, вернувшись с войны, должного уважения.
Именно патриотически настроенные ветераны стали базой его движения. При этом Муссолини не покушался на частную собственность и рыночную экономику, поэтому промышленники видели в нем защитника своих интересов, “сильную руку”, способную остановить коммунизм. Важен был и магнетизм личности Муссолини. Он был великолепным оратором, отличным публицистом и обладал навыком убеждать в своей правоте любого собеседника. Его имидж тоже многим нравился - из простого народа, но хорошо образован, ветеран войны, спортсмен, модник, семьянин и одновременно жизнелюб.
В борьбе за власть фашисты объединялись в боевые отряды, главной мишенью которых становились коммунисты и профсоюзные лидеры, с которыми не могла или не хотела бороться полиция. Фашисты громили конторы профсоюзов и редакции левых газет, избивали коммунистических активистов. При этом убийства были редки, чаще практиковали публичные наказания, как, например, насильственное вливание жертве в глотку касторки.
В фашистское движение вступали бедные и богатые, пролетарии и интеллигенция, горожане и крестьяне. “Мы позволим себе роскошь быть одновременно аристократами и демократами, революционерами и реакционерами, сторонниками легальной борьбы и нелегальной, и все это в зависимости от места и обстоятельств, в которых нам придется находиться и действовать”, - говорил дуче на учредительном съезде Союза борьбы.
В 1922-м фашисты предприняли знаменитый “марш на Рим” - мирное шествие “чернорубашечников” с разных концов страны в столицу. Армия и полиция, где многие разделяли взгляды фашистов, предпочли не вмешиваться. В итоге король встретился с Муссолини и назначил его премьер-министром. А в 1924 году на выборах фашисты получили две трети голосов, что сделало их крупнейшей парламентской партией и позволило проводить практически любые законы.
Фашисты требовали, чтобы банкиры и промышленники вкладывали средства в развитие национальной экономики, и контролировали справедливую оплату труда рабочим. В то же время полностью прекратились забастовки - их объявили антигосударственными. Муссолини делал ставку на грандиозные общенациональные проекты - “битва за землю”, “сражение за хлеб” и т.д. В Италии строили дороги и заводы, осушали болота и возводили целые кварталы с недорогими домами для простого народа. Возникла широкая сеть муниципальных школ и больниц. Совмещая рыночные и административные методы, фашистам удалось к концу 1920-х обуздать инфляцию, до минимума сократить безработицу и добиться промышленного роста. Парламентскую “демократию” фашисты заменили представительством профессиональных корпораций. В них входили все работающие итальянцы, и именно они выдвигали представителей в государственные органы, в том числе в Большой фашистский совет.
Муссолини и его сподвижники в эти годы пользовались гигантской популярностью. Власти немало делали для простых людей и реально наводили порядок в стране. И сегодня в Италии любят вспоминать, что при Муссолини поезда всегда ходили по расписанию, рабочие получали жилье и медицинское обслуживание, дети бесплатно учились в школах. При этом фашисты не злоупотребляли насилием - за 20 лет Специальный трибунал безопасности государства вынес всего семь смертных приговоров и отправил в тюрьмы 4,5 тысячи человек, в основном коммунистов. При этом никаких концлагерей в Италии не было. С массовыми преступлениями большевиков в СССР деятельность фашистов просто не сравнима.
Муссолини сумел сделать своим союзником церковь. Именно он заключил с папой Пием XI в 1929 году Латеранский конкордат, по которому папе предоставлялась светская власть во вновь созданном государстве Ватикан. Фашизм накладывался на столетиями сложившиеся формы жизни маленьких итальянских городков и деревень, весьма мало или вовсе не затронутых индустриализацией, не разрушая их, как это делали коммунисты в СССР, а пытаясь приспособить к новой идеологии и способам социальной организации. Муссолини решил и еще одну итальянскую проблему - он победил мафию. Деятельность Муссолини на рубеже 20-30-х годов позитивно оценивалась за рубежом. Его публично хвалили такие разные деятели, как Черчилль, Махатма Ганди и русский философ Иван Ильин.
Почти идиллическая картина стала меняться с начала 1930-х, когда Муссолини решил проявить себя на международной арене. В 1935 году он затеял вторжение в Эфиопию, объясняя это тем, что итальянцы должны смыть позор поражения от африканцев сорокалетней давности. Приход к власти Гитлера Муссолини принял настороженно, в 1934 году главы Италии и Германии встречались в Венеции, но наладить отношения не удалось. Отношения стали меняться уже после того, как Италия стала страной-изгоем в Лиге наций. В 1936-м Рим и Берлин объединились ради помощи Франко, но личных контактов у лидеров по-прежнему не было. И только в 1937 году, после пяти подряд отказов, Муссолини согласился посетить Германию. Гитлер встретил его как старшего и уважаемого партнера. Лед в отношениях растаял. “Итальянский фашизм обрел наконец друга, и он пойдет со своим другом до конца”, - заявил Муссолини в последний день визита.
В 1938-м Италия признала аншлюс Австрии, затем Муссолини стал вдохновителем “мюнхенского договора”, а в 1939-м подписал “стальной пакт” - договор о союзе и безоговорочной военной помощи. В это время изменения стали происходить и во внутренней политике Италии - в 1938 году Муссолини подписал декрет об ограничении прав евреев и запрете браков итальянцев с арабами и африканцами. Но довольно быстро отношение немцев к Муссолини изменилось. Дуче был против агрессии Германии в отношении католической Польши, однако Гитлер пренебрег его мнением. А когда немцы начинали войну с Францией, они даже не удосужились сообщить союзнику о своих планах. К большой войне итальянские войска оказались не готовы. Они были жестоко биты в Греции, под Сталинградом и в Африке.
К 1943 году ситуация стала критической. Англичане, американцы, канадцы и другие члены коалиции 10 июля 1943-го высадили десант на Сицилии. Муссолини запросил помощи у Гитлера, но тот был связан битвой под Курском. Король Италии Виктор Эммануил и лидеры фашистской партии были готовы капитулировать и заключить сепаратный мир с союзниками, но этому мешал Муссолини. Тогда его решено было принести в жертву - 24 июля премьер-министра арестовали. Немцы отреагировали моментально - итальянская армия была разоружена. Король и правительство бежали на юг, к союзникам, страна фактически была оккупирована немцами. Вскоре диверсанты Отто Скорцени выкрали Муссолини, и Гитлер поставил его во главе созданной на севере страны Итальянской социальной республики со столицей в Сало.
Но ситуацию было уже не изменить. “Я жду конца трагедии, и я уже не один из актеров, а последний из зрителей”, - сказал Муссолини в одном из последних интервью в 1944-м. Конец наступил в апреле 1945-го. Дуче отступал с немецкими войсками, но был опознан и расстрелян. Над его телом и телом его подруги Клары Петаччи долго глумились, а затем их захоронили в безымянной могиле. Когда страсти улеглись, итальянские патриоты, не забывшие заслуг Муссолини, извлекли тела и похоронили их в семейном склепе.
О фашизации церкви в довоенный период
Краткий хронологический очерк отношений христианской церкви и фашистских режимов можно начать с того момента, когда после Первой мировой войны итальянская буржуазия привела к власти «социалиста» Муссолини .
Именно тогда стали завязываться самые тесные связи между Ватиканом и террористической диктатурой монополистов. Ещё до того, как стать «дуче», Муссолини отлично понимал, насколько велико политическое влияние католической церкви в Италии. С ней необходимо было заигрывать.
В мае 1920 года на съезде фашисткой партии Муссолини заявил, что «святой престол» имеет 400 миллионов последователей, живущих во всех странах мира, и что «…разумная политика требует того, чтобы эта большая сила была использована…»
И эта сила была использована фашистами.
6 февраля 1922 года римским папой был избран архиепископ Милана кардинал Акилле Ратти , который принял имя Пия XI . Этот папа был закоренелым антикоммунистом, ярым врагом СССР. Он считал, что только «сильная» власть может успешно бороться с большевизмом.
Муссолини, с точки зрения папы, олицетворял именно такой идеал государственного деятеля. На одной из торжественных церемоний папа Пий XI объявил во всеуслышание, что Муссолини «является человеком, посланным самим провидением, божьим человеком». Пий XI был уверен, что с приходом к власти фашистов ему также удастся добиться примирения с итальянским государством по вопросу о территории Рима, подконтрольной Ватикану. Поэтому папа приветствовал передачу власти Муссолини.
Бенито Муссолини в свою очередь делал всё возможное, чтобы завоевать доверие «святого престола» и главных иерархов католической церкви. Были, в частности, попытки диктатора через влиятельных князей церкви заручиться поддержкой депутатов от католической Народной партии в парламенте Италии.
Муссолини предложил папе сделку, по которой можно было покончить с «римским вопросом» путём заключения договора, который бы предоставил Ватикану экстерриториальность (свою государственную территорию) и независимое существование.
Однако вскоре Народная партия перешла в оппозицию к фашистской диктатуре, и партийные массы потребовали от своего руководства осуждения кровавых преступлений, которые ежедневно совершали чернорубашечники. Это очень не понравилось Муссолини. В ответ он начал угрожать, что прикажет запретить все католические организации в Италии.
Тогда Пий XI и совет кардиналов решили пожертвовать Народной партией , чтобы сохранить расположение Муссолини. «Святой престол» сильно затрясло от страха, так как «неистовый Бенито» обещал не только закрыть приходы, но и арестовать счета папского двора в итальянских банках. А деньги для «святых отцов» намного дороже всяких партий .
В итоге, Народная партия была распущена, но с её ликвидацией церковники решили подстраховаться и активизировали свою деятельность в рамках «Католического действия» – массовой организации рядовых прихожан, одурманенных религией рабочих и крестьян, чьи отделения находились под контролем епископов итальянских областей.
В 1929 году между Ватиканом и фашистским правительством Муссолини были подписаны Латеранские соглашения . В результате этих соглашений было образовано новое государство, город-государство Ватикан . Итальянский финансовый капитал выделил католическому престолу – одной из своих важнейших идеологических фирм 44 гектара дорогой римской земли. Была восстановлена светская власть папы, и он вновь, как в древние феодальные времена, становился главой своего государства. Буржуазия подарила Ватикану загородную резиденцию Кастель Гандольфо и 20 роскошных дворцов на территории «большого» Рима.
Но договор, кроме подарков, накладывал на «фирму» и значительные обязательства перед фашистским государством. В частности, санкции церковного суда – отлучение от церкви, лишение сана священника и другие канонические наказания – обязывали государственные власти лишать наказуемых и гражданских прав.
Это означало, что любой рабочий, любой прогрессивно мыслящий гражданин, любой итальянский антифашист при отлучении от церкви лишался права голоса, работы, должности, третировался соседями, изгонялся вместе с семьёй из дома, наконец, по ходатайству попов, мог быть заключён в тюрьму «как вероотступник и опасный богохульник».
После заключения Латеранских соглашений было введено обязательное преподавание религии в начальных и средних учебных заведениях страны. Церковникам поручалась интенсивная религиозная промывка подрастающих мозгов .
Особое значение для католицизма имело и финансовое урегулирование претензий папства к Италии. Правительство Муссолини, несмотря на тяжелейшее экономическое положение итальянских трудящихся, выплатило Ватикану в «…качестве компенсации за некогда нанесённый материальный ущерб» огромную сумму в 1 миллиард 750 миллионов лир, или около 90 миллионов долларов САСШ по тогдашнему «до-депрессивному» курсу.
Кардиналы-финансисты по указанию Пия XI использовали эти средства, содранные фашистами с итальянского народа, для увеличения уставных фондов банков, принадлежащих Ватикану через подставных лиц. Часть денег была размещена на депозитных счетах в банках «Свисс Кредит Анштальт» в Швейцарии и «Манхэттен Чейз» в Североамериканских Штатах. Около 15 миллионов долларов «святые отцы» «инвестировали» в машиностроительные предприятия в Милане, Генуе и Модене, по сути, став главными акционерами этих предприятий, то есть, полноценными капиталистами – хозяевами производства .
Немудрено, что папа Пий XI делал всё, чтобы завоевать симпатии фашистов и их хозяев – наиболее реакционной части крупнейших итальянских монополистов. Ватикан официально одобрил вторжение итальянских войск в Эфиопию и её захват «христианским воинством» (вспомните в этой связи 2014 – первую половину 2015 года, когда на территории Донецкой области орудовали, с одной стороны, «Русская православная армия», которая защищала «самодержавие, православие, народность», а с другой – «Загони католицьких вояків», принёсших «меч истинной веры на землю москалей-язычников»).
Папская курия всецело поддержала фашистский мятеж в Испании и посылку в помощь Франко частей итальянской армии.
В социальной энциклике «Квадрагезимо анно» («В сороковой год»), опубликованной в 1931 году, папский совет предаёт анафеме социализм, коммунизм, классовую борьбу пролетариата. Ватикан рекомендует установить во всём католическом мире «корпоративную систему классового сотрудничества» трудящихся с капиталистами и помещиками.
Всем католическим священникам было приказано говорить со своих кафедр «о великой трагедии 19 века, когда церковь потеряла рабочих из-за новой немецкой ереси» (имелся в виду марксизм). Пасторы в беседах друг с другом открыто говорили, что «рабочий класс будет недолго находиться в нерешительности, и если не принять срочных мер для спасения рабочих душ от большевистского дьявола, то вскоре они обратятся к антитезе святой церкви, то есть, к коммунизму. А это будет концом христианского мира…»
Папство не видело иных средств сохранить свои капиталы, кроме как вернуть рабочий класс обратно в лоно «матери-церкви», укрепив для этой цели союз с его противниками, в первую очередь, с фашизмом. Мощная религиозная пропаганда, непременно включавшая в себя всеобщие проклятия по адресу СССР, коммунистов и всех демократов и прогрессивных буржуазных деятелей вообще, развернулась в стране во всю ширь.
Несколько более сложно и на первый взгляд противоречиво складывались отношения между эксплуататорскими классами в Германии в тех же 20-30 годах 20 века.
О своих взглядах на «подобающую» роль католической церкви лидеры НСДАП также заявляли задолго до того, как получили в руки политическую власть. В программе национал-социалистов, принятой 24 февраля 1920 года в Мюнхене на «малом съезде» фашистской партии, по этому поводу было сказано так: «Мы требуем свободы для всякой религии при том условии, что она не угрожает безопасности и не наносит ущерба моральному чувству германской расы. Партия (НСДАП. – прим. авт.) утверждается на почве положительного христианства, но не связывается с каким-либо определённым вероисповеданием» .
(«Положительное христианство» – это то, какое требуется крупному капиталу, пропагандирующее полное подчинение трудящихся капиталистам, их политическую апатию и отказ от всякой протестной деятельности.)
Наши легковерные любители «сильной руки и порядка» могли бы подумать, что такое заявление Гитлера означает чуть ли не отделение церкви от государства или, по крайней мере, провозглашение свободы совести и вероисповедания. Готфрид Федер , один из главных теоретиков национал-социализма, пытался изобразить это место программы именно так.
Через год в своём выступлении в Бремене перед учителями школ и преподавателями технических училищ Федер заявляет: «У нас – полная религиозная свобода. У нас, у настоящих патриотов Германии, будет обеспечена полная свобода мыслить!». (Чем не наши либералы и демократы в Перестройку?)
Правда, тут же Федер уточняет, что он имел в виду: «Особое покровительство мы должны оказать христианским вероисповеданиям! При этом будет подавление и запрещение тех вероисповеданий, которые оскорбляют чувство германской религии». Тут фашистам мерещится революция даже среди попов, поэтому они сразу же разделяют их на «своих» и неблагонадёжных», замахиваются на религиозных «нечестивцев», которые якобы покушаются на германскую мораль.
Разделять-то они разделяли – на словах, а на деле фашистская политика всегда состояла в крепчайшем союзе с церковью. Протестантская и католическая церкви по существу благословляли германский фашизм на любые преступления .
Но одних благословений ему было недостаточно. Нацисты стремились влиять на самые широкие массы без различия их вероисповедания. Это означало, в частности, что фашизм на пути к власти старался с помощью «общехристианской» демагогии отколоть католические слои трудящихся от довольно сильной христианской «партии центра». Кроме того, до поры до времени фашисты в своих публичных выступлениях тщательно избегали противопоставления протестантизма католицизму.
Поповщина очень сильно помогла фашизму при захвате власти. Именно союз социал-фашистов (продавшейся капиталу немецкой социал-демократии, входившей во II Интернационал) и «партии центра» политически и идеологически проложил путь Гитлеру. В то же время этот союз негодяев разоружал и всячески ослаблял германские пролетарские организации. После прихода нацистов к власти католические и протестантские попы стали служить в самом аппарате фашистской диктатуры и ревностно оберегать её интересы.
Здесь нужно сказать несколько слов о самой поповской партии «центра». Эта партия до 1933 года находилась у власти и угнетала рабочий класс Германии, но фашистские идеи и методы не поддерживала. Дело было в том, что часть крупных немецких капиталистов надеялась и далее порабощать трудовые массы путём урезанной, но всё-таки демократии, не прибегая к открытому государственному террору. Эти «умеренные» боялись, что власть фашистов и «закручивание гаек» усилит и без того растущую революционную активность пролетарских масс и вызовет новое, третье по счету, вооружённое восстание пролетариата теперь уже во всех промышленных центрах страны.
Однако верх взяли другие группы монополистов – сторонники и вдохновители фашистской диктатуры во главе с Круппом, Стиннесом, Гальске, Вандербильдтом и другими. Не рассчитав своих сил, оказавшись неспособными подавить растущее революционное движение в Германии, группа «умеренных» и партия «центра» вынуждена была поддержать фашистов. Захватив политическую власть в стране в свои руки, гитлеровцы очень скоро распустили и запретили все буржуазные партии, в том числе и христианнейшую партию «центра». Таким образом, католической церкви стало труднее влиять на политические дела немецкого государства.
Поэтому вполне логичным шагом «на опережение» стало заключение 20 июня 1933 года папой Пием XI конкордата (соглашения ) с правительством национал-социалистов, согласно которому не только разрешалось, но и официально одобрялось сотрудничество католиков с фашистами. Но этот же конкордат накладывал ограничения на участие церкви в политике.
Ясно, что католические попы только на словах отказывались от своих явных и тайных политических дел. В июньском соглашении сказано, что правительство рейха обязывается поддерживать католические массовые организации, прежде всего, союзы молодёжи, насчитывавшие к тому времени до 500 тысяч членов.
За серьёзную финансовую поддержку церкви нацистское руководство потребовало, чтобы пасторы активно насаждали фашистские убеждения среди пролетарской молодёжи. По этому вопросу расхождений между церковью и фашистами не было. Духовенство честно отработало все щедрые подачки от фашистского государства.
Но прелаты хотели играть большую роль в политике Германии. Они пробуют «бунтовать» против Гитлера. И тут история интересная.
Вскоре после заключения конкордата, католические церковники Германии резко выступили против некоторых фашистских мероприятий. 1 января 1934 года вступил в силу нацистский закон о стерилизации, по которому пьяниц, душевнобольных и т.п. людей подвергали операции, лишавшей их возможности иметь потомство. (Этот закон фашисты будут применять также к революционным рабочим, к немецким коммунистам, которых объявят душевнобольными – собственно, именно для этого он и принимался по большей части, точно так же, как сейчас принимаются законы об «экстремизме», «контртеррористической деятельности» и пр.).
Такой закон прямо противоречит католическому вероучению, которое приравнивает стерилизацию к убийству. Однако, во время первой мировой войны «церковь христова» посылала на бойню миллионы трудящихся, и ничего, никакого нарушения веры в этом попы не усматривали.
Значит, в случае со стерилизацией дело было не в соблюдении канонов, а в борьбе «наследников святого Петра» за огромные церковные доходы и за политическое влияние в обществе. Церковь должна была показать Гитлеру свою силу. В частности, это проявилось в том, что папа приказал всем германским католикам-врачам не соблюдать закон о стерилизации. Врачи подчинились. За это многие из них были уволены.
Но в начале 1934 года гитлеровское правительство заключает договоры с местными католической и протестантской церквями, в соответствии с которыми духовенство стало получать государственные денежные оклады и огромные права на идеологическую и коммерческую деятельность.
Особенно широко пасторы могли разгуляться в средней школе. Церкви поручалась часть работы по оболваниванию подрастающего поколения, по превращению детей в послушную «богобоязненную» массу , которой с ранних лет внушалось, что бог – это главный на небе, а фюрер – его наместник на земле. Это неудивительно, так как задача у церкви и фашистской диктатуры была одна – подавление и угнетение трудящихся.
Однако через пару месяцев в тесном союзе креста и топора вновь появились мелкие трещинки. В руках католической церкви оставались многие мощные орудия религиозной пропаганды – массовые газеты и журналы. По приказу Ватикана в этих изданиях не появляется ни единого слова против фашизма. Однако на первый план всё же поставлены не интересы «рейха», а интересы католичества. Фашисты пытаются в этой связи выступать против католических издательств.
Им остро не хватает подписчиков для «Фёлькишер беобахтер» и других печатных средств массовой информации: трудящиеся отказываются читать фашистское враньё. А попы врут и дурачат искуснее , а потому сохранили намного больше читателей. Боевики из СА устраивают несколько показательных налётов на редакции церковных изданий. В ответ католические священники прямо с амвонов церквей потребовали от всех верующих читать только католические газеты и журналы.
Но, конечно, главная причина конфликта была в другом. Фашизм стал активно вмешиваться в дела церковного управления и хотел решительно покончить с какой бы то ни было самостоятельностью религиозных организаций. Некоторая самостоятельность церкви была обусловлена формальным разделением Германской империи на несколько государств. В то же время Гитлер постоянно носился с планами коренной административной перестройки своей «третьей империи», согласно которым вместо скопления мелких «княжеств» должны быть созданы огромные провинции с новыми внешними границами.
При этом так сложилось исторически, что протестантская церковь была особенно сильно связана с Пруссией, а католическая – с Баварией. Ликвидируя некоторую автономию этих германских государств и включая их (как области, провинции) в единую систему управления рейха, фашисты создавали тем самым крепкое и централизованное управление всеми церковными организациями, то есть, лишали эти организации всякой самостоятельности.
В связи с жёсткой централизацией всей церковной жизни, Гитлер в одном из своих воззваний довольно напыщенно обращается ко всем немецким протестантам: «Ты должен выбирать: ты можешь по-прежнему оставлять евангелие и германизм чуждыми и враждебными друг другу. Но ты не поколеблешься, и на великий вопрос, который ставит перед тобой бог, ты ответишь, что навсегда отдаёшься единству евангелия и германизма».
Тем самым, германский фашизм прямо говорит, что, во-первых, он рассматривает всю церковь как единое целое, по выражению Геббельса, «…без глупейшего разделения на евангелистов (протестантов) и любителей папы (католиков)». Во-вторых, Гитлер ясно заявляет о том, насколько полезно для нацизма испытанное оружие угнетателей – христианская религия .
Крупнейший финансовый капитал Германии требует сделать это оружие ещё более сильным, пропитать его ядом национализма и шовинизма. Поэтому в этом своём воззвании к верующим Гитлер провозглашает требование фашизировать всю поповщину .
За словом последовало дело. Фашисты оперативно создают организацию «немецких христиан», а во главе её ставят надёжного человека – военного капеллана Мюллера. В противовес «немецким христианам» протестантские священники решили реорганизоваться и для этой цели созвали конфедерацию всех реформатских церквей Германии. На съезде конфедерации была образована «Организация Народа церкви» во главе с пастором Бодельшвингом.
Буквально через десять дней после съезда реформатов «Немецкие христиане» по указанию гитлеровского министерства культов двинулись в атаку. Именным указом рейхсканцлера католический пастор Мюллер назначается «государственным комиссаром над протестантскими церквами». В это же время прусский министр культов Руст заменяет выборное церковное собрание протестантов назначаемыми «земельными комиссарами» . «Земельные комиссары» тут же обращаются к Русту с коллективным письмом, в котором требуют отставки протестанта Бодельшвинга. И Руст отправляет этого попа в отставку.
В эту склоку «святых отцов» попытался вмешаться престарелый президент Гинденбург, пруссак и ревностный протестант. Он обратился к Гитлеру с просьбой «не допускать попрания прав» протестантской церкви в Пруссии. Тем временем созданная Мюллером комиссия разработала план новой церковной конституции. По этой конституции фашистами была создана «имперская протестантская церковь» во главе с лютеранским епископом, которого назначает правительство рейха, а утверждает канцлер. Глава этой фашистской «церкви» подчиняется министру культов. Одной из задач этой «религиозной организации» была связь с заграничными немецкими евангелическими церквами, а попросту говоря, – фашистская пропаганда в других странах .
Но на этом гитлеровцы не успокоились. Они решили, что христианское евангелие недостаточно точно «излагает истины» фашизма и что традиционное религиозное учение требует капитальной переделки. Такую переделку поручили группе так называемых «чистых христиан» – функционеров из организации «Немецкие христиане» и по совместительству агентов тайной государственной полиции (гестапо ).
Эти «чистые» вдребезги раскритиковали все «святые писания» христиан. Они официально заявили, например, о том, что «Ветхий завет» непригоден потому, что «в нём излагается мораль еврейского торговца».
(Обратите внимание на этот момент: здесь проявляются лицемерные нападки фашистов на «ростовщический», т.е., на банковский капитал, которому он верно служит и волей которого он сам рождён на свет. Играя на чувствах мелкобуржуазного обывателя, фашисты объявляли промышленный капитал хорошим, нужным и честным, «истинно немецким», а банки соответственно – грязным, вредным, «еврейским» капиталом, который, дескать, один и виноват в нищете немецких трудящихся.)
«Святой» Павел также получает отвод, как махровый иудей. И так далее. Новоявленные гитлеровские «пророки» заявляют, что божественное откровение надо искать не в «священных» книгах, а «…в природе, в своём народе, в себе самом и, в особенности, в германской северной душе».
Дальше всё разъясняется вполне открыто: «Героическая мораль – мораль национал-социализма – знает иные принципы, отличные от тех, что изложены евреями в священном писании. Для национал-социалиста искупление является взаимным. Национал-социалист не имеет нужды в искупителе, потому что он – сам себе искупитель», – говорит Гитлер в одном из своих нюрнбергских выступлений перед эсэсовцами. Фюреру оставалось только добавить в этом отношении, что фашизму нужен свой бог, и этот бог – он, Гитлер.
Наряду с попытками изменить поповские учения, в Германии всё сильнее проповедуется возврат к древнегерманской религии – к культу богов Вотана, Одина, Фрейи и других «богов». (Любопытно, что и сейчас в России мы видим нечто подобное – активную пропаганду идеи искать «божественное откровение в себе самом и в своей нации» и усиленное распространение «истинной веры русских» – славянского язычества.)
Но тут уж немецкие попы не выдержали. Надо сказать, что ещё до прихода Гитлера к власти в Германии между фашистами и католическим духовенством были противоречия. Одно время они обострились до того, что в некоторых районах страны попы грозили отлучать от церкви католиков, пошедших за Гитлером. Со своей стороны и фашисты требовали тогда от членов НСДАП, СС и СА, а также от всех служащих партийных учреждений выхода из «лона» католической церкви.
На защиту «заветов христовых» протестантские и католические клирики восстали единым фронтом. Возглавлял борьбу против попыток нацистов возродить конкурентную древне-языческую религию архиепископ мюнхенский Фаульгабер. 1 января 1934 года он так говорил в своей новогодней проповеди: «Древние тевтоны, восхваляемые теперь, были в действительности народом, стоявшим в культурном отношении ниже древнееврейского. Две-три тысячи лет назад народы Нила и Евфрата имели высокую культуру, а в это же время германцы находились на низшем, диком уровне развития.
Первые проповедники, пришедшие к ним, должны были избавить их от язычества, от человеческих жертвоприношений, от суеверий, от лености и пьянства… германцы почитали множество богов… Часть их была заимствована из Рима и таким образом в сущности чужда германцам… Но милость господня не для того нас избавила от большевистского безбожия, чтобы мы впали в германское язычество».
(Сегодня в России РПЦ гонений на язычество не устраивает, хотя и не поощряет его, оправдывая «христианизацию» Древней Руси примерно такими же словами. Теперь попы в России понимают – пусть народишко поклоняется хоть самому чёрту, только не шёл бы за большевистскими идеями!)
Фашисты же заявляли совсем другое. Они объявили, что древние тевтоны – образец, пример для подражания. Они вообще много болтали о том, что самая культурная и здоровая раса – германская, а все остальные расы достойны быть только рабами германцев.
Но католическая церковь – банда международная . Ей нет никакого смысла отдавать предпочтение какой-либо одной расе. Католицизм укрепляет свои позиции именно лицемерной проповедью о «равенстве всех народов перед богом».
Таким образом, к 1934 году для всех немецких попов положение сложилось незавидное: с одной стороны – успехи пролетарского безбожия в революционизирующихся массах, которым союз церкви с фашизмом раскрыл глаза на реакционную политическую сущность поповщины.
С другой стороны – такой «чистокровный германец», как фашистский идеологический воротила Розенберг, «…влезающий в кованых сапогах в царствие небесное и бесцеремонно требующий, чтобы сам христианский бог потеснился и дал место фюреру».
В этой связи 14 марта 1934 года в Риме на немецком языке была издана папская энциклика «Мит бреннендер Зорге» («Со жгучей заботой»), в которой давался анализ положения католической церкви в Германии и её отношений с гитлеровцами. Сегодня некоторые адвокаты фашизма, в том числе и из РПЦ , называют эту энциклику антифашистской.
Это ложь объединённого классового врага. В действительности этот папский документ таковым не был. В энциклике, правда, перечислялись некоторые нарушения гитлеровцами конкордата и упоминались различного рода притеснения по отношению к церкви и её мирским организациям. Однако эта энциклика ни на копейку не осуждала нацистскую идеологию , не отлучала её носителей от церкви. Напротив, она заканчивалась обращением к Гитлеру с призывом восстановить самое тесное сотрудничество с католической церковью, правда, делалась оговорка, касающаяся неприкосновенности церковных прав и привилегий.
Торговцам религиозным дурманом пришлось защищать «христианскую культуру». А не они ли сами проповедовали крестовый поход на СССР – будто бы для спасения попранной безбожниками христианской морали? И роль спасителей этой морали попы единодушно отдали гитлеровским палачам.
Впрочем, фашизму было даже выгодны церковные распри внутри Германии. Эти распри частично отвлекали трудящихся от более серьёзной политики. Но гораздо важнее было всё-таки включение религиозных организаций в аппарат нацистской диктатуры. Такому включению до поры до времени противодействовали как католические, так и протестантские священники.
Но в конечном счёте, задачи у церкви и фашизма одни и те же , поэтому их союз, несмотря на некоторые организационные конфликты, становился со временем всё прочнее. Фашизм открыто объявил церковь христову средством своей пропаганды внутри Германии и за рубежом.
Гитлеровские авансы нужно было отрабатывать. И поэтому следующая папская энциклика, «Дивини редемпторис» («Божественное искупление»), опубликованная 19 марта 1934 года, имела уже открытый людоедский тон. Она имела подзаголовок «Об атеистическом коммунизме» и отличалась особой антикоммунистической направленностью: коммунизм в ней предавался анафеме, а верующим под страхом отлучения запрещалось соприкасаться в какой бы то ни было форме или степени с марксистско-ленинским учением.
Энциклика была направлена также и на то, чтобы воспрепятствовать участию католиков в антифашистской борьбе. (Не смей сопротивляться , когда тебя угнетают и обманывают, заставляя жить впроголодь!)
Одним словом, католические попы всё время пытались играть с нацистами в свою игру. Но это игра особого рода. Ведь католическая (да и протестантская и любая другая) церковь – вовсе не является принципиальным противником фашизма. Мы это ясно видели из содержания папских энциклик. Поэтому в Германии католические попы, препираясь с гитлеровцами, были готовы в любое время заключить с ними мир, если речь шла об укрощении революционного пролетариата и борьбе против него.
Но при этом церковь хотела известной самостоятельности, поскольку она стремится укрепить свои позиции в разных странах, не соглашаясь полностью подчиняться какому бы то ни было конкретному диктатору или правительству. Почему? А потому, что она хочет большего – стоять над странами и государствами как всякий монополист, которому стали тесны рамки одного государства. Она сама давно превратилась в крупнейшего капиталиста и просто конкурирует со своими собратьями по классу под прикрытием религиозных идей.
Для рабочего класса такая политика церкви полезной быть не может. Как бы ни задирались время от времени попы с фашистами, церковь никогда не была и не будет на стороне угнетённых. Выступая в частных, мелких вопросах против фашизма, церковь наживает, как сейчас говорят, «политический капитал». Она пытается создать в массах трудящихся такое впечатление, будто церковь является единственным и принципиальным противником фашизма и защитником всех униженных и оскорблённых.
Такая позиция религиозной банды чрезвычайно выгодна монополистической буржуазии и самой церкви, так как уводит рабочих от революционной борьбы в дебри мистицизма и при этом приносит церковным приходам большие деньги в виде обязательных жертвований одураченных прихожан.
Эти обстоятельства рабочие обязаны хорошо понимать, чтобы редкие сообщения или слухи о конфликтах церковников с фашистским государством не сбили с толку и не заставили думать, что церковь и в самом деле выступает против фашизма, эксплуатации, рабства, нищеты.
Нет, церковь всегда и везде – за фашизм и эксплуатацию , но она за такой фашизм, который даёт попам возможность вершить их подлые дела без всяких помех со стороны государства, и даже напротив – с его помощью и поддержкой. Вот потому таких помех со временем в буржуазном государстве становится всё меньше и меньше: одно дело делают ребята.
И в завершение лекции. Выше мы упоминали о беспомощных попытках фашистов состряпать себе цельную систему идей из лоскутов самых разных идеалистических теорий. В этом отношении нужно помнить слова Сталина о политической победе фашизма в Германии: «Её (победу эту) надо рассматривать… как признак слабости буржуазии, как признак того, что буржуазия уже не в силах властвовать старыми методами парламентаризма и буржуазной демократии, ввиду чего она вынуждена прибегнуть во внутренней политике к террористическим методам управления» .
Религия всё меньше способна одурачивать массы трудящихся, которые распознают её эксплуататорскую лицемерную сущность. Поэтому фашизм, когда бы и где бы он ни появлялся, пытается вдохнуть в религию свежую силу. Но союз поповщины и чёрной сотни ещё больше ускоряет разоблачение религии в глазах пролетариата.
Подготовили: А. Самсонова, М. Иванов
РПЦ в годы гитлеровской оккупации
В первую очередь итальянский фашизм ассоциируется с именем Бенито Муссолини. 29 июля 1883 года в деревушке Довиа в провинции Эмилия-Романья в семье сельской учительницы и кузнеца родился сын. Родители назвали его Бенито. И этому мальчику суждено было стать вождем итальянского фашизма. Парень рос строптивый, упрямый, дрался в школе, безобразничал, досаждал учителям. Его отец, помимо работы в кузнице, увлекался чтением Бакунина, считал себя социалистом и понемногу вкладывал эти идеи в голову сына.
В 1902 году Бенито отправился в Швейцарию на поиски счастья, начал выступать перед рабочими-мигрантами, читал все подряд: Кропоткина, Шопенгауэра, Маркса, Энгельса, Каутского. Наибольшее влияние на него оказали труды Ницше о сверхчеловеке. Муссолини пришел к выводу, что нужно начинать с себя, и он начал…
Первый раз его назвали «пикколо дуче», то бишь маленький вождь, в 1907 году, когда он с позором был выслан из Швейцарии за подрывную антиправительственную деятельность. Вскоре после этого Муссолини возглавил небольшую газету «Lotta di classe» («Классовая борьба») и зарекомендовал себя как блестящий журналист (собственно, как и у Геббельса, перо у него было великолепное). Позже, в 1912 году, он уже руководил партийной газетой «Avanti!» («Вперед!»), но после того как в октябре 1914 года опубликовал статью «От абсолютного нейтралитета к нейтралитету активному и действенному», противоречащую курсу социалистов, был из этой газеты, да и из партии изгнан. Однако весной Муссолини получил новое предложение — возглавить «Il Popolo d’Italia» («Народ Италии»), издание, где он начал критиковать и изничтожать своих бывших соратников со всей творческой страстью. Так начиналась карьера великого дуче.
Во время Первой мировой войны Бенито Муссолини на фронт особо не рвался, но тем не менее умудрился получить ранение: во время стрельб из миномета в окопе взорвалась мина, четыре солдата погибли, он (Муссолини) был ранен в ногу и до самого конца войны участия в боевых действиях не принимал.
Прошло совсем немного времени, и в 1917 году Муссолини посетила идея создать некую политическую организацию. 21 марта в Милане он собрал бывших фронтовиков (где-то порядка шестидесяти человек) и предложил организовать «Итальянский союз борьбы» («Fasci italiani di combattimento»).
Бенито Муссолини выступает с речью. (Pinterest)
Этимологически слово «фашизм» происходит от итальянского «fascio» (лиги), а также от латинского «фасция» (пучок). В Древнем Риме фасциями назывались пучки прутьев с воткнутым в них топориком. Право ношения фасций закреплялось за ликторами (телохранителями). Бенито Муссолини, ведомый идеей восстановления Римской империи, после Первой мировой войны избрал фасции символом своей партии, откуда и появилось ее название — фашистская.
На первом этапе существования итальянского фашизма его прочно отождествляли с ленинизмом и большевизмом, о чем нельзя не сказать. Роберт Михельс писал: «Как римская волчица вскормила близнецов Ромула и Рема, так и наступившее после войны всеобщее недовольство вскормило двух близнецов — большевизм и фашизм». В русской газете эмигрантов «Воля России» из номера в номер публиковали снимки и материалы, которые показывали преемственность двух Великих Октябрей. Аналогий, действительно, было много.
Вспоминается любопытный эпизод из итальянской прессы того времени. Одного солдата-фашиста обвиняли в краже курицы у соседа, и он счел своим долгом во всеуслышание заявить, отправив письмо в газету, что он действительно совершил этот поступок, потому что его фашистские убеждения вполне уживаются с проповедью Ленина. Владимир Ильич ведь тоже говорил, что если у твоего соседа имеются две курицы, одну из них можешь взять себе. И вот в этом пункте, по мнению солдата, учение Ленина полностью и целиком совпадало с идеями фашистов.
Стоит отметить, что фашизм в итальянском исполнении имеет мало общего с национал-социализмом, с тем фашизмом, который у нас принято называть немецким. Коренное различие этих двух идеологий в том, что итальянский фашизм был без примеси германского расизма. Не было идей расового превосходства, антисемитизма, концлагерей. За все время правления Муссолини было подписано девять смертных приговоров, и то по уголовным делам.
Что такое итальянский фашизм? Это замена классового сознания национальным. То есть таким образом убирался элемент классовой борьбы пролетариата против всех остальных, и создавалась база для сплочения, для единения нации.
В 1919 году фашистской партией Муссолини была принята программа. Вот несколько пунктов из нее: доступное для всех медицинское обслуживание, доступная система всеобщего и профессионального образования, запрет на детский труд, отмена всеобщей обязательной воинской повинности, отмена политической полиции и так далее.
Да, кстати, что касается аналогий большевизма и фашизма, то на XVII съезде ВКП (б) в январе 1934 года Иосиф Виссарионович Сталин произнес речь, в которой сказал следующее: «Дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии, не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной».
Маргарита Царфати, 1920 год. (Pinterest)
Возвращаясь к итальянскому фашизму. Мало кто знает, но вплоть до начала 40-х годов XX века Бенито Муссолини поддерживал дружеские связи с представителями еврейских организаций, в правительстве на высоких должностях работали евреи, да и любовницей итальянского дуче была еврейка — Маргарита Царфати. Царфати была не просто подругой Муссолини, а, скажем так, его духовной матерью. Вместе с ним она готовила исторический поход на Рим, от его имени написала немало статьей, подготовила к печати первую его официальную биографию.
Что касается взаимоотношений Муссолини и Гитлера, то сближение этих двух лидеров фашизма произошло во второй половине 30-х годов. До этого они даже не чувствовали себя «родственниками», более того, относились друг к другу с неким пренебрежением и скептицизмом. В 1934 году, когда Гитлер хотел предпринять первую попытку аншлюса Австрии, Муссолини поднял войска. О какой любви здесь может идти речь?
К тому же, когда в Германии к власти пришли нацисты во главе с Гитлером, то Муссолини высказался следующим образом: «Тридцать столетий существования позволяют итальянцам взирать с жалостью на некоторые доктрины, проповедуемые по ту сторону Альп теми, кто были дикарями, когда мы имели Цезаря, Вергилия и Августа». Это итальянский дуче говорил по поводу антисемитской программы Гитлера.
Еще раз отметим, что применять слово «фашизм» к национал-социализму абсолютно неверно. Вообще, итальянский фашизм носил несколько гротескный характер. Это было нечто театральное, театрализованное, и надо сказать, что идея консолидации нации и отказ от классовой борьбы позволили Муссолини собрать под свои знамена очень разных людей.
Что касается программы итальянской фашистской партии, то, например, в своем эссе «Вечный фашизм» Умберто Эко очень интересно анализирует идейные установки Муссолини: «Фашизм строится на качественном популизме. В условиях демократии граждане пользуются правами личности… Поскольку никакое количество человеческих существ на самом деле не может иметь совокупную волю, Вождь претендует на то, чтобы представительствовать от всех. Утратив право делегировать, рядовые граждане не действуют, они только призываются <…> играть роль Народа. Народ, таким образом, бытует, как феномен исключительно театральный».
И еще: «В нашем близком будущем перспектива качественного популизма — это телевидение или электронная сеть интернет, которые способны представить эмоциональную реакцию отобранной группы граждан как «суждение народа»».
Адольф Гитлер и Бенито Муссолини. Мюнхен, июнь 1940 года. (Pinterest)
Несколько слов следует сказать о множественности фашизма. В список стран, «болевших» этой идеологией, помимо Италии и Германии, входили Испания, Венгрия, Хорватия. Но в отличие, например, от того же германского национал-социализма, который по своей сути был языческим, многие европейские фашизмы мало-мальски сотрудничали с церковью. Взять хотя бы Муссолини: если в молодости он был атеистом, то придя к власти, он начал устанавливать взаимоотношения с Ватиканом и даже поднял зарплату священникам.
Отметим, что социальные программы у итальянских фашистов тоже были достаточно эффективны. К 30-м годам занятость в стране поднялась радикально, и дуче в глазах значительной части населения стал едва ли не отцом родным. То есть была достигнута некая социальная стабильность, создана масса рабочих мест, вакансий. Во времена итальянского фашизма рождаемость в стране выросла на 50%. Одним словом, деятельность Муссолини отчасти отвечала чаяниям народа.
«Ось Рим — Берлин» возникла только во второй половине 30-х годов. В ноябре 1937 года Италия в лице Бенито Муссолини присоединилась к «Антикоминтерновскому пакту», став таким образом союзником Германии. При этом дуче не очень хотел воевать. Он считал, что рано начинать такой мировой поход. В 1940 году Муссолини писал Гитлеру, что Италия не сможет выдержать длительную войну, ее вмешательство должно состояться в наиболее выгодный, решающий момент. Почему? Дело в том, что дуче еще не был уверен в победе фашистской Германии, своего тогдашнего союзника. Он хотел выждать какой-то период, но события опередили его и втянули в эту войну.
Рассказывают ведущие передачи «Цена победы» радиостанции «Эхо Москвы» Дмитрий Захаров и Виталий Дымарский. Полностью прочесть и послушать оригинальное интервью можно по
На первых порах, национал-социалисты терпимо относились к росту католических обществ в 1933 и 1934 годах и даже содействовали возрастанию числа верующих и открытию католических церковных школ. Но с 1935 года НСДАП все более активно стремилась ограничить влияние католических юношеских обществ, а затем стала распускать их и включать в состав «гитлерюгенда ». В ходе принятого ими курса на ослабление религиозных убеждений, национал-социалисты усиливали свою кампанию против религиозных школ и против католической печати, до тех пор, пока в 1941 году не перестали выходить ещё остававшиеся епископальные бюллетени. Сверх того, была развёрнута пропагандистская кампания против членов католических орденов, которым ставились в вину нравственные пороки и нарушения валютного законодательства.
В меморандуме Бормана, направленном в декабре 1941 года всем гаулейтерам и разосланном СС, резюмируется сущность отношения нацистов к христианству:
Национал-социалистские и христианские идеи несовместимы... Если, поэтому, в будущем наша молодежь ничего не будет знать о христианстве, чьи доктрины во многом уступают нашим, христианство исчезнет само собой. Все влияния, которые могут ослабить или нанести ущерб народному руководству, которое осуществляется фюрером при помощи НСДАП, должны быть устранены: народ должен быть все более и более отделен от церкви и ее рупора -пасторов .
Немецкий католический епископ Клеменс фон Гален открыто осуждал политику нацистского режима. Большое число католических священников и монахов было замучено в нацистских лагерях смерти. В Польше в концлагерях погибло более 2,5 тысяч священников и монахов . В концлагере Дахау существовали «бараки священников», через которые прошло около 2 600 католических священников, многие из которых погибли . Некоторые из замученных священников и монахов были впоследствии канонизированы (Максимилиан Кольбе , Титус Брандсма , Эдит Штайн и другие). В то же время ряд католических и протестантских организаций в Германии во время войны использовали принудительный труд военнопленных.
Согласно показаниям бывшего офицера разведки армии США Уильяма Гоуэна в федеральном суде Сан-Франциско, чиновники Ватикана укрывали от ареста и суда нацистских военных преступников и коллаборационистов. Они также помогали укрывать и легализовывать собственность, отобранную у жертв нацистов, в том числе евреев. Так была оказана помощь Клаусу Барби («лионский мясник»), Адольфу Эйхману , доктору Менгеле и Францу Стенгелю - начальнику лагеря смерти Треблинка .
В Италии с приходом местного фашизма к власти Католическая церковь получила даже больше власти и влияния, чем прежде (Латеранский договор , заключенный в феврале 1929 года). Наряду со значительными государственными дотациями она выговорила себе далеко идущие права вмешательства и контроля в области воспитания и семейной жизни. С 1929 оскорбление Папы Римского стало уголовно наказуемым преступлением .
«В фашистском государстве религия рассматривается как одно из наиболее глубоких проявлений духа, поэтому она не только почитается, но пользуется защитой и покровительством»
Тесная связь между фашистским режимом и церковью была характерна для Румынии, Венгрии и Испании. В последней католическая церковь с самого начала была связана с фашизмом. Памятник Долина Павших , построенный по приказу генералиссимуса Франко, соединяет в себе как религиозную, так и фашистскую символику. В любом случае, религиозная мысль и религиозная жизнь в фашистском государстве строго цензурируется и контролируется государственной системой ввиду её тоталитаристской природы.
В то же время лютеранские священники Дитрих Бонхёффер и Мартин Нимёллер открыто осуждали политику нацистского режима. Дитрих Бонхёффер затем установил связи с заговорщиками в армии и министерстве иностранных дел . В 1933 году нацистский режим вынудил протестантские церкви Германии слиться в одну Протестантскую Церковь Рейха, которая должна была бы поддерживать нацистскую идеологию. Во главе нового церковного образования оказались активисты движения «Немецкие христиане». Церковная оппозиция была вынуждена уйти в подполье, и для координации своих действий создала в сентябре того же года Пасторский Союз (нем. Pfarrernotbund ). Этим союзом в 1934 была ратифицирована Барменская декларация, основным автором которой был Карл Барт . Основной мыслью декларации была та, что Церковь в Германии не является средством проведения нацистских идей, но существует только ради проповеди Христа. Так была создана так называемая Исповедующая Церковь .
Первые контакты русской эмиграции с Гитлером относятся к началу 1920-х годов. Для многих эмигрантов Третий рейх представлялся единственной реальной силой, способной сокрушить советский режим. Вместе с тем, ряд исследователей соглашается с тем, что «Германский фашизм был не менее враждебен христианству и особенно Русской Православной Церкви, чем советский коммунизм. Тем не менее их столкновение, приведшее к оккупации германской армией значительной части территории СССР приблизительно с одной третью населения страны, создало особые условия, сыгравшие решающую роль в судьбе Русской Православной Церкви» .
Православие рассматривалось национал-социалистами как важный инструмент борьбы против своих политических противников и повышения своего авторитета в странах с преимущественно православным вероисповеданием (СССР , Румыния , Болгария , Греция). В свою очередь, воинствующий антибольшевизм фашистов был положительно воспринят рядом православных иерархов белоэмигрантской среды .
В течение 1920-30-х годов национал-социалисты предприняли ряд мероприятий для сближения с православием в Германии. Рейхсминистерство религиозных культов поддержало Германскую епархию Русской зарубежной церкви (РПЦЗ), находившейся в оппозиции к Московскому Патриархату , и предоставило ей государственный статус «корпорации публичного права», имевшийся только у лютеран и католиков. В 1938 году нацисты финансировали строительство в Берлине нового кафедрального собора Воскресения Христова РПЦЗ на Гогенцоллерндамм, а также капитальный ремонт 19 православных храмов. При этом, храмы другой русской православной юрисдикции - Западноевропейского экзархата русских приходов - были конфискованы и переданы РПЦЗ .
Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) в благодарственном письме писал министру Гансу Керлу: «В то время, когда Православная Церковь на нашей Родине подвергается беспрецедентным преследованиям, нас особенно трогает внимание Германского правительства и ваше лично, пробуждает в нас чувство глубокой благодарности германскому народу и его славному вождю Адольфу Гитлеру и побуждает нас к сердечной молитве за его и германского народа здоровье, благополучие и о Божественной Помощи во всех их делах» . Вместе с тем, в отношениях нацистов и православной церковью имели место и трения: так, в 1938 году, немцы потребовали от Синода РПЦЗ отзыва берлинского архиепископа Тихона (Лященко) по обвинению в сочувствии к евреям.
После первых успехов в ходе Второй мировой войны гитлеровское руководство, надеясь на быструю победу, свернуло поддержку православных церквей в Европе. При занятии Югославии и нападении на СССР в 1941 году руководство РПЦЗ во главе с митрополитом Анастасием, располагавшееся в Сербии, подверглось преследованию и обыскам. Во время захвата немцами Бельгии весной 1940 брюссельский архиепископ Александр (Немоловский) был арестован гестапо и был «выдан на поруки» только Германскому архиепископу Серафиму (Ляде) . Репрессиям подверглись и высшие иерархи Сербской Церкви (включая Патриарха Гавриила) .
В начале войны многие русские эмигранты считали Третий рейх меньшим злом, чем сталинский режим, и приветствовали начало войны между СССР и Германией . Тем не менее, руководство РПЦЗ не было единодушным в этом вопросе. Митрополит Анастасий, высказывавший по некоторым случаям вместе с другими представителями РПЦЗ поддержку германскому правительству , воздержался от предложений об издании какого-либо послания в связи с нападением Германии на СССР (см. ). Вскоре после окончания войны митрополит Анастасий заявил, что Архиерейский Синод РПЦЗ «никогда не предписывал молитв о „победах Гитлера“ и даже запрещал их, требуя, чтобы русские люди молились в это время только о спасении России» .
Руководство РПЦЗ желало использовать начавшуюся войну с СССР для возрождения церковной жизни в России. Начиная с 26 июня 1941 года митрополит Анастасий неоднократно обращался в Берлин с предложениями о создании на оккупированной территории СССР своего церковного управления, но не нашёл поддержки у германского руководства из-за противодействия Министерства восточных территорий , возглавлявшегося Альфредом Розенбергом . Вторжение Германии в СССР приветствовал парижский иерарх РПЦЗ митрополит Серафим (Лукьянов): «Да благословит Всевышний великого Вождя Германского народа, поднявшего меч на врагов самого Бога… Да исчезнут с лица земли масонская звезда, серп и молот» .
В позиции немецких властей на оккупированных территориях СССР сочетались взаимоисключающие подходы. С одной стороны, рейхсминистр Альфред Розенберг стремился к возрождению на подконтрольных Германии территориях религиозных групп , в том числе православия, с помощью создания автономных и неподотчетных друг другу церковных структур, исключая возможность возникновения единой мощной церковной организации. Гитлер следующим образом выразил своё мнение:
Мы должны избегать, чтобы одна церковь удовлетворяла религиозные нужды больших районов, и каждая деревня должна быть превращена в независимую секту. Если некоторые... захотят практиковать черную магию... мы не должны ничего делать, чтобы воспрепятствовать им. ... наша политика на широких просторах должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола
С другой стороны, нацистскому руководству и генералитету Вермахта на оккупированных территориях предпочтительнее было существование единой православной церкви, хотя бы в каждом из регионов (Прибалтика, Украина). Более того, на совещании в рейхсминистерстве восточных земель 20 июня 1942 было принято решение, что для оккупационных властей выгодно объединение всех православных вокруг московского экзарха с целью выселения их после войны в рейхскомиссариат «Москва» .
На оккупированных территориях по инициативе населения и часто при поддержке немецкого командования к храмовому богослужению возвращались тысячи приходских и монашеских общин, в советское время ушедших в подполье . Некогда закрытые храмы впервые за долгие годы были отреставрированы и переполнены молящимися. На оккупированных территориях одно время оказалось больше действующих храмов, чем во всей остальной Советской России , что во многом способствовало изменению отношения советской власти к Русской Церкви, которая из гонимой к середине войны превратилась в возрождающуюся.
Вместе с тем, в Прибалтике произошло расширение территории Русской Православной Церкви и укрепление власти митрополита Сергия (Воскресенского) . Попытки иерархов Латвии и Эстонии о создании автономных церквей были пресечены гитлеровским руководством. Оккупационные власти разрешили митрополиту Сергию сохранить каноническую связь с Патриархией, заключавшуюся в возношении имени Местоблюстителя на богослужении.
В Белоруссии немецкие власти сделали ставку на создание национальной белорусской автокефальной церкви, опираясь здесь на белорусских националистов, приехавших сюда из Чехии и Польши. Несмотря на это, в марте 1942 митрополитом Минским и Белорусским был избран архиепископ Пантелеймон (Рожновский), который смог сохранить каноническое подчинение большей части белорусских православных Москве. После освобождения Белоруссии советскими войсками белорусские архиереи во главе с Пантелеймоном уехали в Германию, где примкнули к РПЦЗ.
На Украине фашисты лавировали на противоборстве нескольких православных церквей, попеременно поддерживая их. За время немецкой оккупации на территории Украины было открыто 5400 храмов и 36 монастырей, были организованы пастырские курсы.
Православная церковь вела активную деятельность на оккупированных территориях РСФСР. Только в Смоленской области было открыто 60 храмов, в Брянской и Белгородской не менее 300, Курской - 332, Орловской - 108, Воронежской - 116. Значительную активность проявляла Псковская миссия .
Всего за три года оккупации было восстановлено более 40 % от дореволюционного количества церквей. В советской литературе говорится о 10 тысячах храмов. Кроме того, было воссоздано около 60 монастырей - 45 на Украине, 6 - в Белоруссии и 8-9 - в РСФСР.
Псковская православная миссия действовала в годы Великой Отечественной войны на оккупированной немецкими войсками территории Северо-Западных епархий России: Санкт-Петербургской, Псковской и Новгородской, а также Прибалтики. Инициатором создания Миссии был митрополит Виленский и Литовский Сергий (Воскресенский) . В условиях немецкой оккупации он сумел сохранить каноническое единство Прибалтийских епархий с Русской православной церковью. Основу Псковской миссии составили русские священники из Рижской и Нарвской епархий . 18 августа 1941 года в этот город прибыли первые 14 миссионеров-священников, среди которых были как выпускники православного , так и деятели Русского Христианского Союза . В новооткрытых храмах за богослужениями поминали митрополита Ленинградского Алексия (Симанского) , в чьей епархии служили миссионеры, подчеркивая, что миссия - часть Русской Церкви. Один из миссионеров, протопресвитер Алексий Ионов, благочинный Островского округа в 1941-43 годах, писал в своих воспоминаниях:
Значительным церковным событием того времени была передача Церкви Тихвинской иконы Божией Матери . Икона была спасена из горевшего храма в Тихвине при участии немецких солдат и передана Церкви немцами.
Особое внимание священники-миссионеры уделяли духовной помощи военнопленным - в ряде лагерей удалось открыть храмы . Также для военнопленных собирались пожертвования, одежда. Миссия заботилась и о сиротах. Стараниями прихожан был создан детский приют при храме св. Димитрия Солунского в Пскове для 137 мальчиков и девочек в возрасте от 6 до 15 лет. Ради возрождения религиозной жизни в регионе священство стало выступать в радиоэфире: еженедельные передачи шли из Пскова .
Приходская жизнь проходила под двойным контролем. С одной стороны, деяния миссионеров-священников курировали оккупационные власти, а с другой - советские партизаны. Отчёт начальника миссии Кирилла Зайца немецкому руководству отмечал противоречивость имевшихся сведений: «По словам одних, партизаны считают священников врагами народа, с которыми стремятся расправиться. По словам других, партизаны стараются подчеркнуть терпимое, и даже благожелательное, отношение к Церкви и, в частности, к священникам». Немецкую администрацию интересовало особо, верит ли народ агитационным сообщениям об изменении церковной политики и как он на эти сообщения реагирует. Письменные сообщения стали поступать в Управление Миссии регулярно. Содержание их было разнообразным.
Крупные осложнения с оккупационными властями начались у Экзарха осенью 1943 года: немцы настаивали на непризнании каноничности избрания Архиерейским собором в Москве в сентябре 1943 года Сергия (Страгородского) Патриархом. Оккупационные власти настаивали на проведении конференции с обязательной резолюцией против Патриарха. Но Экзарх в проекте резолюции не назвал даже имя Первосвятителя, не говоря уже об отмежевании от Московской Патриархии.
28 апреля 1944 года экзарх митрополит Сергий был убит. Машина, в которой он ехал по пути из Вильнюса в Ригу , была расстреляна на шоссе близ Ковно людьми в немецкой военной форме. С ним были убиты его шофер и двое сопровождавших. Осенью 1944 года началось восстановление советской власти в Прибалтике. Все сотрудники миссии, кроме нескольких, уехавших на Запад, были арестованы органами НКВД . Им инкриминировалось сотрудничество с оккупационными властями. Многие из них были отправлены в трудовые лагеря, большинство тех, кто дожил до освобождения, вернулись в родные места, где возобновили свое служение .
В некоторых случаях германские оккупационные власти запрещали поместные церкви. Так, 27 сентября 1942 года в связи с убийством обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха была запрещена Православная Церковь Чешских земель и Словакии (православные священники укрыли в кафедральном соборе святых Кирилла и Мефодия группу чешских агентов, заброшенных из Великобритании и расстрелявших Гейдриха .). Её Предстоятель епископ Горазд и несколько священников были расстреляны, имущество Церкви конфисковано, храмы закрыты, духовенство подвергнуто арестам и заключениям, миряне отправлялись на принудительные работы в Германию.
Мухаммад Амин аль-Хусейни и Адольф Гитлер
Как сообщалось в сводке новостей из Берлина, «фюрер приветствовал Великого муфтия Иерусалима, одного из наиболее выдающихся представителей арабского национального движения». В ходе встречи аль-Хусейни называл Гитлера «защитником ислама », а тот, в свою очередь, пообещал муфтию уничтожить еврейские элементы на Ближнем Востоке".
В 1938 - 1939 гг., немецкими учеными во главе с штурмбаннфюрером СС Эрнстом Шефером и под эгидой Аненэрбе , была проведена экспедиция в Тибет . На основании проведенных антропометрических замеров среди тибетцев, были найдены "наукообразные" подтверждения о принадлежности тибетцев к древним арийцам. Кроме того, авторитетный в Третьем Рейхе мистик Карл Вилигут , считавший древнегерманский эпос истинной германской религией, «полагал, что спасшийся от смерти "бог весны" Бальдр скрылся на Востоке и там основал индоарийский культ. Впоследствии который повлиял на возникновение буддизма ».
Сразу после прихода к власти Гитлер запретил организации, поддерживающие свободу вероисповедания (такие как немецкая Лига Вольнодумцев) и организовал «движение против безбожников». В 1933 году он заявил: «Мы начали борьбу против атеистического движения, и она не ограничилась несколькими теоретическими декларациями: мы его искореняли» .
Коренное отличие немецкого и итальянского фашизма кроется, как было сказано только что, в представлениях о роли государства. В Германии основным лозунгом был: «Партия управляет государством». В Италии партия играла второстепенную роль и была подчинена государству. Помимо этого в Италии идеология уничтожения (геноцида против собственного народа, за чистоту расы) никогда не выходила на тот уровень, которого она достигла в Германии. Именно немцы создали целую систему уничтожения людей по расовому признаку, не имеющую аналогов в истории.
Для нацизма первичным была даже не нация, а раса. Отсюда и отличия двух режимов: итальянский просуществовал гораздо дольше и был несравненно мягче, потому что преследовал только тех, кто был врагом существующего порядка (хотя, конечно, всегда были и невинные жертвы). Нацистский режим своей идеологией обрекал себя и на агрессивную внешнюю политику, и на уничтожение огромных массивов людей не за какие-то преступления против режима, а из-за положений своей расистской доктрины.
Итальянский фашизм в начальном виде не был ни расистским, ни антисемитским, он ориентировался не на лиц итальянской национальности, а на граждан Италии, поэтому те же хорваты и другие славянские народы отнюдь не подвергались массовому уничтожению, просто их пытались сделать итальянцами.
Основным стремлением итальянских фашистов было возрождение блеска и величия Римской империи, наследниками которой они себя считали. Немцы же, используя римскую символику (орлов, приветствие в виде поднятой руки, красный цвет), ограничились лишь внешней стороной дела. Они в большей степени были заняты поиском нового идеологического и географического пространства для новой формируемой арийской расы, призванной установить свое мировое господство.
Эти имперские чаяния итальянцев проявились уже в самом названии их движения. Этимологически «фашизм» происходит от итальянского «fascio» (лиги), а также от латинского «фасция» (пучок). В Древнем Риме фасциями назывались пучки прутьев с воткнутым в них топориком. Право ношения фасций закреплялось за ликторами (телохранителями). Муссолини, ведомый идеей восстановления Римской империи, после Первой мировой войны избрал фасции символом своей партии, откуда и появилось ее название − фашистская.
Немецко-русский социал-демократ Александр Шифрин писал в 1931 г.: «в Италии существует самый современный фашизм внутри слаборазвитого капитализма, в Германии же напротив, отсталый фашизм в сложном и высокоразвитом капиталистическом пространстве». Шифрин полагал, что попытка национал-социалистов реализовать их утопические социальные и хозяйственные проекты не выдержит жесткого отпора со стороны немецких капиталистов. Гитлер не понимает законов современного высокоиндустриализированного общества. Отсюда его ненависть к «сокрушительной мощи» крупного капитала. Как считал Шифрин, большинству немецких капиталистов было ясно, что национал-социалистическое мировоззрение идет вразрез с важнейшими хозяйственными принципами тогдашнего немецкого общества.
На первом этапе существования итальянского фашизма его прочно отождествляли с ленинизмом и большевизмом, чего никогда не было с национал-социализмом, который практически с самого своего начала стал в оппозицию к коммунизму. Известный немецкий социолог Р. Михельс так отзывался о фашизме в Италии: «Как римская волчица вскормила близнецов Ромула и Рема , так и наступившее после войны всеобщее недовольство вскормило двух близнецов − большевизм и фашизм». В русской эмигрантской газете «Воля России» из номера в номер публиковали снимки и материалы, которые показывали преемственность двух Великих Октябрей (революции 1917 г. и марша на Рим Муссолини в 1922 г.). Аналогий, действительно, было много.
Безусловно, большевистские воззрения Муссолини не имели под собой никаких теоретических или философских оснований. Дуче никогда не предпринимал каких-либо экономических исследований и никогда не изучал отличия диалектики Гегеля от метода Маркса. Однако, практически, на уровне общих смыслов основные черты коммунистической доктрины были им усвоены, особенно в части классовой борьбы, конечной цели и интернационализма. Муссолини понимал и принимал классовую борьбу как фундаментальную действительность эпохи и осознавал ее универсальный характер, поскольку она является определяющей для всех других видов борьбы. По сути итальянский фашизм − это замена классового сознания национальным. То есть таким образом убирался элемент классовой борьбы пролетариата против всех остальных, и создавалась база для сплочения, для единения нации.
Гитлер, самым большим желанием которого была экспансионистская политика «жизненного пространства», согласно которой Германия должна немедленно начать грабительскую и захватническую войну в Европе, считал марксизм «всемирной чумой» и «ядом», поскольку он препятствует той самой идеологии завоевания и порабощения, которую фюрер считал «истинно природной» и естественной.
Национализм следует отличать от расизма. Несмотря на то, что в национал-социалистической риторики очень часто встречается слово «раса», к расизму был склонен именно Муссолини, эти его идеи особенно проявились после завоевания Эфиопии в 1936 г. Итальянский фашистский лидер посчитал необходимым объяснить превосходства белой расы (и итальянцев как ее основных представителей) перед чернокожими эфиопами. В 1937 г. он проводит сегрегационные законы в самой Эфиопии, а затем и в Ливии, где к черной расе было отнесено арабское население.
В отличие от Муссолини немецкие национал-социалисты никогда не принимали сегрегационных законов и не вели дискуссий относительно черной и белой расы, но говорили лишь о расе идеальной, арийской, которая определялась совершенно не по цвету кожи.
В фашистской Италии идеологические, а тем более законодательные преследования евреев не наблюдались. Лишь в поздние годы имели место случаи притеснения евреев. Но они не носили массового характера и были вызваны лишь желанием Муссолини угодить Гитлеру.
Несмотря на некоторую близость идеологий в части национального вопроса, нацисты и фашисты не считали себя единомышленниками: немцы никогда не называли себя фашистами, итальянцы не были нацистами. Так, Гитлер постоянно подчеркивал, что антисемитизм является фундаментом его политического проекта, ибо в евреях он видел основных виновников бед немецкой нации; в фашистской Италии государственного антисемитизма практически не было. В частности, Муссолини отклонил биологический расизм, по крайней мере, в нацистском виде, а вместо этого выделил усиленное «италианизирование» частей Итальянской империи, которую он хотел построить. Он заявлял, что идеи евгеники и, в расовом отношении понятие «арийской нации», не могут быть возможны.
Для фашизма характерен корпоративный подход в решении национального вопроса, когда путем взаимодействия наций и классов достигается конечная цель абсолютного государства. Национал-социализм, в лице Гитлера и других его деятелей, решает национальную проблему через расовый подход, путем подчинения одной высшей расе всех других рас и обеспечения ее господства над остальными.
Сказанное выше подтверждается высказываниями лидеров этих движений. Муссолини: Фашизм − концепция историческая, в которой человек рассматривается исключительно, как активный участник духовного процесса в семейной и социальной группе, в нации и в истории, где сотрудничают все нации. А. Гитлер: Я никогда не соглашусь, чтобы другие народы были равноправными с немецким, наша задача − поработить иные народы.
Э. Нольте отмечает, что в итальянском фашизме практика первична, тогда как в немецком она является завершающим результатом и там первична идеология. Проще говоря все свершения Муссолини были продиктованы какими-то практическими действиями (например, сначала оккупация Эфиопии, потом сегрегационная политика, сначала поход на Рим, потом закрепление доктрины фашистов на государственном уровне). Не так с Гитлером, у него идеологическая составляющая превалирует (сначала разработка идей расового превосходства, потом создание лагерной системы отделения неугодных, сначала «Майн кампф», потом создание национал-социалистической партии).
Итальянский фашизм зарождался как атеистическое и антиклерикальное движение, но затем пошел на компромисс с католической церковью. Латеранский договор 1929 дал церкви большие полномочия и укрепил ее влияние в стране. Помимо значительных государственных дотаций она приобрела далеко идущие права вмешательства и контроля в области воспитания и семейной жизни. С 1929 г. оскорбление Папы Римского стало уголовно наказуемым преступлением.
Муссолини хотел, чтобы его считали христианином, он понимал, что союз с церковью обеспечить ему поддержку масс как внутри страны, так и за рубежом. Кроме того откровенное язычество и кондотьерство могло отвратить от фашистской партии интеллигенцию. Еретические и языческие сочинения Муссолини, которые он так любил в юности, перестали печататься, средства массовой информации напротив стали подчеркивать набожность итальянского лидера, публиковались фотографии , представлявшие его благочестивым и набожным человеком.
С 1923 г. Муссолини делает все возможное, чтобы вернуть себе благосклонность церкви, он поддерживает папский престол в Палестине в идеологической борьбе против православных и англикан, вмешивается во внутренние дела Албании, помогая местной православной церкви перейти под покровительство Ватикана . Он запрещает в стране масонство, освобождает священников от налогов, ссужает средствами (через общественные фонды) католические банки, спасая их таким образом от банкротства. В целом, хотя Ватикан и осуждал фашизм за применение насилия и знал, что часть ответственности за это лежит непосредственно на Муссолини, все же союз с ним оставался для католической церкви наиболее приемлемой из всех возможных альтернатив.
В Германии национал-социалисты укрепляли связи с протестантской конфессией и стремились ограничить влияние католической церкви. Однако, говорить о прочном союзе государства и церкви в Германии, в том виде в каком он сложился в фашистской Италии, не приходится. Религиозный компонент не играл никакой роли в идеологии национал-социалистов. Фактически можно говорить о новоязыческом компоненте, который продвигался усилиями идеолога нацизма А. Розенберга.
В Германии католическая церковь была поставлена вне закона, ее доктрина объявлялась противоречащей принципам национал-социализма, а идеалы несовместимыми с политикой правящей партии. Подчеркивалось, что в скором времени молодежь вообще ничего не будет знать о христианстве и оно исчезнет само собой. Некоторые католические священники были репрессированы. Лютеранская церковь оставалась в тени, но в целом сочувствовала идеям национал-социализма и поддерживала его в антикоммунистических, националистических и антисемитских воззрениях.
В противовес другим конфессиям православие рассматривалось нацистами как важный инструмент борьбы против своих политических противников и повышения авторитета в странах с преимущественно православным вероисповеданием (СССР, Румыния, Болгария, Греция). В свою очередь, воинствующий антибольшевизм национал-социалистов был положительно воспринят рядом православных священников, находившихся в эмиграции.
В течение 1920-30-х годов национал-социалисты предприняли ряд мероприятий для сближения с православием в Германии. Рейхсминистерство религиозных культов поддержало немецкую епархию Русской зарубежной церкви (РПЦЗ), находившуюся в оппозиции к Московскому Патриархату, возрожденному как известно И. Сталиным , и предоставило ей государственный статус «корпорации публичного права», наравне с протестантской и католической церковью. В 1938 г. нацисты финансировали строительство в Берлине нового кафедрального собора Воскресения Христова, а также капитальный ремонт 19 православных храмов. В ходе Второй Мировой войны, когда поддержка православной церкви стала уже не так важна, все мероприятия по сотрудничеству с ней государственного аппарата были свернуты.
Можно сказать, что противостояние (противоречие) между национал-социализмом и фашизмом - это противостояние двух культур или ментальностей. С одной стороны это средиземноморская культуры, колыбель современной цивилизации , проникнутая духом свободы, с другой − северная, воинственная культура германских племен, потомков варварских королевств . На практике это противостояние вылилось в поток критики, которые стороны обращали друг к другу. Так например, созданные фашистской Италией «Комитеты универсализации опыта Рима», целью которых было распространение среди правых движений Европы итальянского опыта, с настороженностью относились к национал-социализму, постоянно подчеркивая итальянскую суть фашизма. Комитеты по универсализации пытались навязать остальной Европе фашизм, как «товар для экспорта», но неизменно с маркой «сделано в Италии». Естественно, что без идейного противостояния с национал-социализмом это было невозможно, что и привело в конечном итоге к обострению итало-немецких отношений в связи с установлением в Австрии режима Дольфуса-Шушнига (ультраправого авторитарного режима). В это время в Германии был принят закон «Об упорядочении национальной работы». Принятием его национал-социалисты как бы утверждали, что в отличие от итальянской корпоративной системы, стабилизирующей капитализм, новое немецкое законодательство выводит страну за рамки капитализма к исторически новому социальному порядку. В средствах массовой информации законотворческий спор вылился в жесткую дискуссию между газетой «Дойче» и ее итальянским аналогом «Лаворо фашиста». Наиболее широкий резонанс вызвала статья, в которой открыто утверждалось, что немецкий народ в расовом отношении намного превосходит итальянский, а фашистская система в Италии была названа устаревшей. Естественно, что официальная немецкая наука в лице Г. Гюнтера с его «расовой теорией» тут же подтвердила заявление «Дойче», указав, что в Италии есть только 15% полноценных арийцев. Рим в свою очередь захлестнула волна протеста.
С приходом к власти Муссолини не раз заявлял, что фашизм является уникальным феноменом итальянской культуры и что он − «не товар для экспорта». Однако, его родной брат и ближайший советник Арнальдо Муссолини уже в октябре 1930 г. говорил: «Фашистский дух − в качестве сущности новой цивилизации − универсален. Он основывается на трилогии: власть (авторитет), порядок и справедливость. Нестабильная и неспокойная Европа, раздираемая внутренними разногласиями, не может найти спасение, кроме как в новом порядке. И по этой причине во всех странах мы сейчас видим прямые аналогии фашистскому движению».
О разобщенности итальянской и немецкой фашистской идеологии свидетельствует и провалившаяся попытка создания «черного Интернационала» (как альтернативы советскому Коминтерну), которую предпринял Муссолини на первом конгрессе еврофашистов 16-17 декабря 1934, проходившем в швейцарском Монтрё. Девизом мероприятия был лозунг «Универсальный фашизм». На нем присутствовали представители 14 стран, среди которых австрийцы, бельгийцы, греки, норвежцы и т.д.
На первый съезд еврофашистов национал-социалисты вообще не приехали. Они все еще были «обижены» на Муссолини за поддержку австрийского фашизма. Как указывается , в то время в Третьем рейхе слово «фашист» было почти ругательным.
После этого разочарованной Муссолини собрал еще два еврофашистских конгресса (оба в 1935 г.), однако, влияния итальянскому фашизму это не прибавило. С 1938 г. все больше национальных фашистских движений подпадают под влияние идеологии национал-социализма. Еще на конгрессе в Монтрё лидер норвежских национал-социалистов В. Квислинг выразил сомнения в способности Италии быть лидером союза фашистских движений. По его словам Рим нуждался в поддержке нордической цивилизации.
Отличие фашистского и нацистского режима еще и в отношении к армии − тому национальному институту, без которого не может существовать ни одно государство. В противоположность национал-социалистам, которые подорвали национальный дух армии подчинением ее политическим вождям и формированием тоталитарной элиты, фашисты, напротив, использовали армию для упрочения собственного положения, отождествляли себя с ней, также как себя с государством. Муссолини хотел фашистскую армию и фашистское государство, но все же это были те самые обычные институты нормального общества - армия и государство. В нацистской Германии армия стала подчиненной функцией движения, Гитлер никогда не отождествлял себя с ней. Муссолини, пусть и в качестве диктатора, оставался своеобразным выразителем воли народа, правящих кругов, проводил в жизнь некие решения, сообразуясь с их интересами. В гитлеровской Германии фюрер никогда не был выразителем воли народа, но всесильным пастырем, ведущим его за собой, классы. Государство по версии нацистов есть лишь препятствие на пути тоталитаризма.
Следует заметить, что итальянский фашизм, несмотря на свои агрессивные жесты и вопреки своей жажде войны, не сумел придать нового измерения самому понятию войны. Поле действий Муссолини, благодаря сильной позиции итальянских консерваторов, оказалось сильно ограничено, да и военные силы Италии были весьма скромны. Консерваторам, поддерживавшим Муссолини, удалось взять под контроль процесс радикализации фашистской диктатуры и ввести режим в институциональные, прежде всего династические рамки. Поэтому многие историки справедливо оценивают итальянский фашизм как «незаконченный тоталитаризм». Массовых убийств, ставших конститутивной чертой национал-социализма здесь не было. Как заметил в 1941 г. политолог З. Нойманн, итальянский фашизм, несмотря на свою манию величия, не начал мировой революции; это сделал лишь национал-социализм.
Нацистские политические теоретики всегда усиленно подчеркивали, что «этическое государство» Муссолини и «идеологическое государство» Гитлера нельзя смешивать. Например, Геббельс так отзывался о различии между фашизмом и национал-социализмом: «фашизм ничем не похож на национальный социализм. В то время как последний идет вглубь, к корням, фашизм − только поверхностное явление. Дуче − не революционер, как Гитлер или Сталин. Он так привязан к своему итальянскому народу, что ему не хватает широты мирового революционера и мятежника». Гиммлер говорил практически то же самое в 1943 г: «фашизм и национал-социализм − это два глубоко различных явления, абсолютно не может быть сравнения между фашизмом и национал-социализмом как духовными, идеологическими движениями». Гитлер в начале 20-х годов признавал родство между нацистским и коммунистическим движением: «В нашем движении сходятся две крайности: коммунисты слева и офицеры и студенты справа. Обе они всегда были наиболее активными элементами общества... Коммунисты − это идеалисты социализма...». Рем, шеф штурмовиков, только повторял расхожее мнение, когда писал в конце 1920-х годов: «Многое разделяет нас с коммунистами, но мы уважаем искренность их убеждений и их готовность добровольно приносить жертвы, и это объединяет нас с ними».
Еще одним существенным отличием является особая приверженность национал-социализма к примитивизации и формализации, рассчитанная воздействовать на пассивные, политически неопытные и маргинализированные слои населения. С этим было связано и характерное для идеологии нацизма подразделение на идеологию масс и идеологию элиты. Итальянский фашизм в формализме упражнялся не сильно, отдавая предпочтение зрелищной стороне вопроса. Если для нацистской идеологии важно было рационализировать то или иное положение, объяснить его массам с позиции рассудка, то итальянцам, чтобы убедить массы, необходимо было их «зажечь». Отсюда так любимые Муссолини массовые мероприятия, обращения к публике с балкона, появления в народе на фоне имперской архитектуры. Театральность, игра на публику ярко проявилась в характере Муссолини и нашла отражение в высказываниях дуче о себе: он говорит о себе как об одновременно «аристократе и демократе, революционере и реакционере, пролетарии и антипролетарии, пацифисте и антипацифисте».
По мнению Э. Нольте, итальянский фашизм в самом начале был призван противостоять ощутимой опасности социалистической революции, предпосылки которой сложились в тогдашней Италии. Несмотря на это он парадоксальным образом слился с группой бывших марксистских и синдикалистских революционеров во главе с Муссолини. Национал-социализм в противоположность, был прежде всего реакцией на проигранную войну, поэтому участие солдат было в нем с самого начала сильнее, а социалистические элементы были выходцами из мелкобуржуазной и разночинной среды.
В продолжении всей своей политической карьеры Муссолини стремился к идеалам социал-демократии, поскольку понимал ту важность для укрепления собственной власти, которую предоставит автономное возвращение социалистических рабочих и крестьян в лоно государства. Гитлеру было глубоко чуждо такое понимание. Напротив, оно бы помешало возвышению его партии. В промышленном отношении Германия опережала Италию (даже несмотря на послевоенную разруху), поэтому большая часть немецкого социалистического движения уже сделала тот шаг к сотрудничеству с капиталистическим государством. Это сотрудничество очень мешало Гитлеру, и именно для его уничтожения (или замалчивания), по мнению Э. Нольте, фюреру понадобился антисемитизм. Так появился новый враг, не буржуазия, но евреи, главной особенностью которых как расы (а не как религиозной общины) является их материальная настроенность на «пляску вокруг золотого тельца», их «мышление и стремление, направленное на деньги и на защищающую их власть». Еврей, по мнению Гитлера, без усилий и без конца укрепляет свою власть с помощью процента и таким образом угнетает германскую нацию, надевает на нее непосильное ярмо. Антисемитизм разума должен прежде всего подчинить евреев законодательству об иностранцах (всех, даже тех, чьи предки жили на немецкой земле испокон веков и были большими немцами, чем некоторые «арийцы»). Однако последняя цель − полное и окончательное удаление евреев.
Интересно с этой точки зрения сравнивать партийные программы фашистов и нацистов. На первом массовом собрании национал-социалистов, 24 февраля 1920 г., была провозглашена первая партийная программа из 25 пунктов. В ней затребовано право на самоопределение всех немцев, равноправие немецкой нации и отмена условий Версальского договора . Отмечается также, что Германии просто необходимо расширение «жизненного пространства», т.е. колоний, чтобы растущее немецкое население смогло разместиться и найти себе пропитание. В программе указывается, что право на гражданство имеют только лица с немецкой кровью, и ни под каким видом евреи. Отдельным пунктом программы стоит уничтожение процентного рабства и устранение нетрудовых доходов. Как видно из перечисленного, уже в этом раннем документе отчетливо содержится три основные тенденции позднейшей национал-социалистической идеологии: национальное восстановление, завоевание пространства и исцеление мира. В первой программе итальянского фашизма большую часть занимают социалистические требования, и содержатся всего лишь намерение защитить окончательно достигнутое в Первой мировой войне национальное единство.
С исторической точки зрения подобные различия легко объяснимы, ведь Германия потерпела поражение в Великой войне , тогда как Италия, будучи союзником Антанты получила помимо аннексированных Южного Тироля и Истрии значительные суммы в виде репараций.
Различие между рассматриваемыми феноменами еще и в личности их вождей. Гитлер был одержим своей идей, в каком-то смысле его можно назвать идеалистом, поскольку он поставил все свои политические и личностные ресурсы ей на службу. Эта одержимость фюрера имела для национал-социализма большое значение, можно сказать являлась его активной и всеобъемлющей предпосылкой. Личность Муссолини для итальянского фашизма таковой не являлась, и уж тем более не была предпосылкой для его формирования. Муссолини стремился сделать свою партию «партией над партиями» и преуспел в этом, но он никогда не боролся за идею, как Гитлер. Да, фашисты захватили государственную машину, отождествили себя с верховной национальной властью и попытались сделать народ «частью государства», однако они не мыслили себя выше государства, а Муссолини никогда не считал себя выше нации. Во внутренней политике личность Муссолини не играла такой роли, как во внешней с ее пиратскими экспансиями и авантюрами. Личность же Гитлера в Германии обладала непререкаемым авторитетом, под власть которого, кстати, попал впоследствии и сам итальянский лидер.
Подводя итог всему вышесказанному, еще раз отметим, что итальянский фашизм и немецкий национал-социализм два явления в целом имеющие почти одинаковый генезис и предпосылки, однако, разные по сути. Основными различиями являются разность идеологий, отношение к национальному (расовому вопросу) и антисемитизму, разное понимание роли государства и народа на политической арене, неодинаковая включенность церкви в дела тоталитарного режима, а также то влияние, которое оказывала личность вождя на собственный народ и международную общественность. Последствия этих двух режим для обеих стран также разнятся.
Список литературы
1. Арендт Х. Истоки тоталитаризма. Нью Йорк, 1966
2. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. М., 1994
3. Васильченко А. В. «Евросоюз» Гитлера. М., 2015
4. Люкс Л. Большевизм, фашизм, национал-социализм - родственные феномены? Заметки к одной дискуссии. Электронный ресурс: http://www.ku-eichstaett.de/fileadmin/190806/Netzwerk/projekt-1-quelle11.pdf
5. Мухаев Р. Т. Политология. Конспект лекций. М., 2014
6. Мэк Смит Д. Муссолини, М., 1995
7. Нольте Э. Фашизм в его эпохе. Новосибирск, 2001
