Десять-пятнадцать лет назад автору этих строк приходилось читать в разных местах лекции об истории старчества, прежде всего об Оптинских старцах. Каждая лекция заканчивалась вопросами: «А есть ли сейчас живые старцы? Где они живут? Как туда добраться и повидать их?» Теперь уже такие вопросы никто не задает, благодаря СМИ имена наших старцев стали известны без преувеличения на весь мир, а в православном быту (если можно так выразиться) разговоры о старцах – самая любимая тема. Рассказывают о том, как ездили к старцу (в первую очередь речь идет, конечно, об отце ), о том, что он им сказал, а чаще всего – что предсказал. Слушая все эти разговоры, невольно задаешься вопросом: так ли уж спасительна эта «страсть по старцам»? Не заменяет ли это настойчивое стремление побыстрее разрешить все проблемы при помощи старца, – внимательного и терпеливого ожидания проявления воли Божией в самих событиях жизни.

Тут вспоминается рассказ прп. . В годы своего послушничества он приступал с заранее подготовленным большим списком вопросов к своему духовному отцу прп. старцу . А тот, не отвечая, на эти вопросы, говорил: «Иди, иди пока». Рассказывая об этом случае послушнику Николаю (будущему прп. старцу Никону), прп. Варсонофий пояснял, что нужно учиться «пожданию», в духовной жизни нельзя торопиться, – и тогда многие сложные вопросы сами разрешатся с течением времени.

Большинство старцев вообще были против страсти к паломничествам, говорили, что волю Божию можно узнать из уст ребенка, если спрашивать с верою; и идти по жизни нужно средним «царским путем»: исповедоваться у своего приходского священника, жить в совете с единомысленными братиями и по уставам Церкви.

Предостерегали людей старцы от лишних вопросов еще и потому, что знали, что человек очень часто неправильно истолковывает слова духовных мужей, а попросту: придумывает то, что ему вовсе и не говорили. Иногда же, получая простые определенные ответы, все равно поступает по-своему. Чаще всего при встрече со старцем действует духовный закон, о котором в одной из бесед с братией своего монастыря сказал старец : «Если человек, который приходит к духовнику, постоянно колеблется, нигде не стоит, то духовник не может найти для него слова, которое бы устранило раз и навсегда какое бы то ни было колебание. Духовник говорит то, что в данный момент может помочь человеку». А ведь мы почти все такие – мы «ни в чем не стоим», все время колеблемся, ветрами своих страстей, настроений, помыслов и представлений. И вот старец нам дает какой-то совет, исходя из нашего сиюминутного состояния, а мы потом начинаем его «тиражировать», предлагать всем и каждому как наилучший рецепт спасения «для всех времен и народов».

Такое положение создается еще от того, что люди не знают в чем исторически состояла суть старческого служения. Издревле это служение было таинством общения духа подвижника и приходящего к нему ученика, – таинством, часто не выражаемом словами. Человек, прибегавший к старцу (в случае монастырских старцев, откуда и пошла вообще практика старческого окормления, – постоянно изо дня в день), открывал ему свои помыслы, просил об уврачевании души. Не практические вопросы решались со старцами (как это в большинстве случаев бывает в наши дни), а вопросы духовные. И исцеление души происходило рядом со старцем постепенно, и не потому, что он произносил постоянно какие-то поучения, а сокровенно молился и передавал силу духовную своему ученику.

В наши дни появилось настоящее духовное искушение (или даже болезнь) – мода на паломничества к старцам. А результат: может быть и неосознанное пленение тщеславием. Болезнь эту прекрасно описал еще в прошлом веке епископ : «Стоит только побывать в каком-либо месте, где процветает старчество, в какой–либо пустыни, у какого-либо подвижника, подобного … стоит только оказаться в кампании подобных странников, как можно уже наслушаться вокруг себя вдоволь разговоров на этот счет… Придем на вокзал и, сидя в ожидании поезда и, следовательно, от нечего делать (как будто у христианина бывает когда «нечего делать»!), услышим, как приехавшая издалека учительница изливает душу какому-то толстому купчику. – Знаете, только я вошла к нему, – я уж вам рассказывала в гостинице о своей скорби и о том, как решила переменить место, – а батюшка прямо мне: «Нет тебе моего благословения, нет благословения…» Но как же, батюшка, говорю я ему, я ведь сон видела и молилась сильно, а он… И далее начинается подробное изложение разговора, к которому и готовиться надо со многими покаянными слезами, постом, страхом Божиим, А здесь первому попавшемуся человеку всю жизнь и искушения свои расскажут; бесовские сны в доказательство «святости» своей молитвы приведут… Но вот в другом углу слышишь: «Я вам, родной мой, это по тайне говорю, вы уж, прошу вас, никому не говорите», – просит мужчина средних лет другого по виду представляющему нечто среднее между «комильфо», «приличным» светским молодым человеком, и новопоступившим, не привыкшим еще ни к скромной одежде, ни к обращению с другими людьми, послушником какого-то строго скита. Очевидно, этот юноша с напускным серьезным видом и напряженными манерами, решил бросить мир и служить Богу. Но страсть тщеславия не дает ему покоя и все время подущает, чтобы он на «пользу» другим рассказал о своем «подвиге» в настоящее – «тяжелое, безверное время» – вслух.- Нет, нет, будьте покойны, – отвечает он своему собеседнику так, что вовсе не надо напрягать слух, чтобы услышать. – Я сам, знаете, так думаю. Я ведь из реального училища, отец у меня неверующий, мать тоже не очень… И вот попал в христианский кружок… познакомился с Евангелием, стал размышлять и решил, что общественная наша жизнь несостоятельна, Даже церковная имеет много худых сторон. Ведь вы представьте себе, у нас, в приходском совете… Ну, я и решил поступать в монастырь, нуждается в служителях, Тем более вот и старец мне сказал… (сели в поезд –Л.И.) И здесь все тоже, одно и то же. Нет священного молчания христианского подвига, нет безмолвия не только души, но и языка. Нет даже желания, чтобы исполнились над человеком слова Самого Бога: «На кого воззрю? Токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих»(). Но только одно пусто- и празднословие, не укрощаемые и не обуздываемые никаким страхом огня геенского и ответственностью за свои грехи и нечистоту жизни, болтливость, осуждение всех и всего, даже церковных пастырей и порядков, горделивое сознание возможности оказать «Услугу» Церкви и чуть ли не Самому Господу Богу «сделать одолжение»; наконец, легкомысленное отношение к старческим советам и указаниям, проявляющееся хотя бы в том, что о них рассказывают другим (и где же? – в вагоне)».

Так легко реальная духовная польза, полученная при встрече со старцем, теряется, превращается в «слова», «в литературу»… Один батюшка, иеромонах сказал мне, что сталкивался с тем, что «страсть по старцам» рождается из-за дурного недоверия к священству. Это распространено особенно среди начитавшихся духовной литературы молодых людей. Они строят идеальные представления о духовной жизни и хотят чего-то «самого высокого», и приходской священник их перестает удовлетворять. Таких молодых людей и мне приходилось встречать – скитаются они из монастыря в монастырь, ищут чего-то особенного, «переносят на хвосте» слухи и сплетни с разных мест, – сами того не замечая, что духовная жизнь давно уже заменилась чем-то внешним и, честно говоря, пустым. Общаясь с таким человеком, ты уже не видишь, где же он сам, где его собственный, кровью, слезами и потом купленный опыт, – все его разговоры состоят из цитат живых и умерших старцев. Вы скажете: а что же здесь плохого? А то, что все это называется хлестким русским словом «нахватанность», – человек нахватался множества знаний о духовной жизни, но может ли он все это переварить? Может ли все это стать его личным опытом? Или он, как сказано у апостола Павла, так и будет «всю жизнь учиться, ничему не научившись». Так и будет всю жизнь оставаться зубрилкой, не войдя душой и жизнью в суть предмета.

Опять обратимся к беседам отца Софрония. Он призывал своих чад духовных к зрелости, взрослости, ответственности, предостерегал их от того, чтобы постоянно произносить слова типа: «меня так старец благословил». Человек должен уметь сам отвечать за свои слова и поступки. «Когда вы спрашиваете духовника и он говорит вам какое-нибудь слово и вы потом делаете по слову духовника, никогда не говорите, что я сделал так, потому что мне сказал духовник. Духовник для нас как ангел служитель спасения нашего: мы обращаемся к нему, чтобы узнать волю Божию, – и потом несем всю ответственность только мы, а не духовник… Не «меня благословили», а я так делаю, и вся ответственность лежит на мне».

Да в прежние времена именно из старческого окормления родилось духовническое служение, а теперь старцев превратили в оракулов, общественных деятелей. От этого, увы, сейчас и происходит множество недоразумений. Поворот этот произошел в веке Х I Х, когда интеллигенция, вернувшаяся в , нашла оптинских и других старцев и вынесла их имена и поучения «на стогны мира». Вероятно, такова была воля Божия. Но результатом стало изменение представления о старческом служении, которое продолжает и сейчас развиваться в сторону взгляда на старца, как на того, кто может и должен участвовать в жизни государства, решать глобальные мировые проблемы, обращаться с проповедью ко всему народу. И от этого сейчас возникает немало недоразумений. Простые люди недоумевают: а почему у старцев разномыслие, почему, например они не единодушными оказались в отношении к ИНН? Почему по-разному относятся к новому правительству и к разным другим вопросам?

Простите меня, конечно, я не вправе высказываться по такому серьезному вопросу, но думается, нам надо пересмотреть свое отношение к старцам. Ведь мы не знаем примеров из истории Оптиной Пустыни, например, или других монашеских старческих центров, когда старца просили для газеты или для журнала (тогда благо не было теле и аудиотехники) дать интервью, ответить на вопросы «на злобу дня». Старцы, если и говорили о чем-то общезначимом для истории России или даже для человечества в целом, то это было сказано в письмах к конкретным лицам, не предназначенных к тому, чтобы их тотчас же публиковали. Прошло немало времени, письма эти уже после кончины старцев были опубликованы, и теперь они служат нам назиданием. А, если бы их напечатали при жизни старцев, наверняка бы, как это происходит сейчас, они стали бы яблоком раздора между различными силами в обществе.

Если старцы и влияли на ход событий в прежние времена, то это всегда делалось не напрямую, а через духовных чад, – государственных чиновников, писателей, земских деятелей, помещиков. Старцы давали конкретный совет конкретному лицу, а человек в меру способностей выполнял его, и часто деяния, совершенные по совету старца, были причиной серьезных событий. Таким образом старец оставался в тени и его имя не вовлекалось в политические, идеологические и прочие житейские дрязги. И пользы от такого образа действия при влиянии на общественную жизнь было гораздо больше, чем сейчас. А ныне старцев буквально заставляют высказываться публично, надеясь, что их слово успокоит брожение среди православных, но люди, как известно, не успокаиваются, а даже начинают изобретать формулировки типа: «старец такой-то в прелести». Недавняя история с ИНН например, еще раз доказала нам: старческое служение не должно быть публичным. Не надо нашему брату журналисту мучить старцев, не надо заставлять «вещать» и вразумлять народ, как это делали ветхозаветные пророки.

Еще одно болезненное проявление «страсти по старцам» мы наблюдаем в последние месяцы – после блаженной кончины старца Николая Залитского. Его именем пытаются «продвинуть» канонизацию Григория Распутина. И пугают народ: «Если это не произойдет в ближайшие дни – анафема нам всем». Мол, так именно старец и сказал перед смертью. Эти люди опять-таки восстают на традицию – канонизация у нас совершалась всегда как результат глубокого народного почитания и после работы авторитетной церковной комиссии.

Вывод из всего вышеизложенного можно сделать один – «страсть по старцам», как и всякая страсть разрушительна, она ведет к разделениям, расколам, нестроениям. Потому будем любить, почитать старцев, смиряться и благоговеть перед ними, почитать их память, но более всего будем смиряться перед Господом, никем и ничем не будем заслонять Его святого лика. Будем бояться духовных подмен – самого главного искушения нашего времени.

С лучилось нам как-то с подругой посетить Псково-Печорский монастырь. Очень удачно сложились обстоятельства: ехали мы в комфортном поезде вдвоем, разместились в хорошей гостинице. Стояла прекрасная зимняя погода, мороз и солнце. Времени у нас было в Печорах целых два дня, так чтобы посетить субботнее и воскресное богослужения. Создавалось впечатление, что нас ждали в гости.

Вход в пещеры был ограничен. И после утренней литургии мы поспешили присоединиться к группе паломников. Я готовилась к этой поездке долго, столько всего накопилось в душе, столько советов хотелось испросить у священников. Но народу в монастыре всегда бывает много, и выслушивать долгие исповеди они не в состоянии. «А вы к батюшке Иоанну нашему идите», - так посоветовал мне священник.

Пошли мы в Пещеры и остановились у могилки архимандрита Иоанна Крестьянкина. А монах-проводник рассказывает, что мощи погребенных здесь монахов нетленны. Такой особенный климат в Богоданных пещерах. А на Пасху, на возглас: «Христос Воскресе!», дружный хор усопших отвечает: «Воистину Воскресе!» Выстроилась вереница паломников, и каждый, подходя к склепу, встает на колени, дотягивается рукой до могилки батюшки и быстро шепчет о своем. Это настоящая исповедь, а принимает ее сам Иоанн Крестьянкин. Я поступила так же, успела выплакать батюшке свои беды, покаялась в грехах, а дальше следующий, скорей-скорей. Время ограничено, нас просят к выходу, а так не хочется уходить. Плетемся мы в конце группы, почти отстаем от нее. И вдруг монах, дежуривший на выходе, говорит нам: «Если хотите, можете ненадолго остаться, следующая группа только через 15 минут». «Спаси вас, Господи!» - обрадовались мы, и почти бегом обратно к Батюшке. Вот это подарок! Тут уж я задала все свои вопросы, рассказала про жизнь, и попросила каким-либо образом вразумить меня, саму или через людей. Это было такое состояние души, что я ничуть не сомневалась в реальности происходящего, это было Таинство исповеди у старца. Очнулась я только выйдя в монастырский двор. Как я благодарила Господа, подарившего мне такую встречу, принесшую мир и утешение души! Но что-то в тот день мне мешало выйти за ворота монастыря. Я ходила кругами по его территории, пока не подошла к церковной лавке. Долго рассматривала книги и иконы. Вроде бы, диски с письмами Иоанна Крестьянкина я слушала, вроде, и письма, скачанные из интернета, читала. А тут - целая книга в хорошем издании и в новой редакции. «Куплю-ка я ее», - подумала я, и с легким сердцем вышла из монастыря. Когда вечером я открыла эту книгу, то поняла, какое сокровище держу в руках. Через эти письма батюшка ответил на все заданные мною вопросы. Так, за чтением пролетела ночь. Дерзаю передать нашу беседу в форме диалога, как я понимаю ее сейчас, с цитатами из книги архимандрита Иоанна Крестьянкина «Письма»:

Как я устала от своей работы, от бесконечных больных, которые не понимают, что я не могу уже их столько принять. Зрение падает, иногда и больной приходится работать, на сочувствия от них не дождешься.

Доктор, доктор, оглянись вокруг! Твоим больным не надо ничего передавать от твоего внутреннего содержания - они этого не поймут. Им нужна твоя любовь и твой профессионализм, и все это в Боге, в молитве о них.

Устала, не могу больше. Может быть, сменить работу?

Вы надумали крест свой бросить. Только терпение и несение креста заповедано нам, а мы все бежим от креста, данного Богом...

У мужа вспыльчивый характер, он все время срывается, раздражается, жалуется на свою трудную работу, как будто моя работа легче. От этого я начинаю унывать, как же мне справиться с собой?

Но для этого начинайте трудиться над собой: он срывается, не срывайтесь Вы. Поймите, ведь ему труднее, чем Вам, он не знает Бога. А враг ведет его «аможе хощет».

Его раздражает, что я молюсь и хожу в храм, вот и приходится молиться или под одеялом, или слушать молитвы в наушниках.

А что молитесь тайно от него, - хорошо. Это надо делать обязательно, чтобы не вызвать его на богохульство. Придет время, и тайное можно будет делать явно.

Как же жить с неверующим супругом? Ведь он даже упрекает меня, что на Бога его променяла, и сына зачем-то в церковь тащу.

А муж-то Вам правильно говорит. В одном только он ошибается: не на Бога Вы его променяли, а на свою самость. Молитесь о муже, о сыне - перед Богом Вы за них в ответе. Скорбите о них и молитесь - вот Ваш духовный труд во спасение семьи.

А ты не беги далеко вперед от супруга-то. Когда вы создавали семью, вы были единодушны в своем неведении, а теперь ты хочешь уходить от супруга, и он не в состоянии пока понять, откуда такие изменения в его жене.

Его теперь раздражает во мне все: и что не крашусь, отрастила зачем-то волосы, хожу в длинной юбке. А раньше такой модницей была и заводилой во всех компаниях! Но я не хочу больше возвращаться к прошлому! Сам не хочет в паломнические поездки ездить, и меня не отпускает.

Не надо Вам становиться кем-то другим, а не той, которую любил муж. Надо и одеться со вкусом, и причесаться к лицу, и все прочее, ведь Вы не монашествующая. И интересы с супругом у Вас должны быть общие, не смущайте его своей показной религиозностью, но соблюдайте во всем меру. Вера придет к нему в ответ на ваши труды и мудрое поведение с ним во всем.

Сын мой отбился от рук, часами просиживает за компьютером, угрюмый, замкнутый. Когда был маленький, иногда я его водила в храм. А сейчас даже слышать не хочет.

Молитесь о нем своей материнской молитвой, сильнее этого нет средства. Ведь, наверное, и Ваша вина есть в том, что нет у сына истинных понятий о жизни и ее настоящих ценностях.

Я так переживаю за его будущую судьбу, куда он устроится, окончив институт, может, это не его, лучше бы уговорила в медицинский, или на иконопись, ведь у него пропадает художественный талант.

Сына ни к чему не подталкивайте. Господь по материнской молитве все сделает надежно и верно. Нет людей на одно лицо, и путей в жизни тьма, и к Богу пути различны. И хорошо, когда человек не действует по стереотипу. Он не сразу определится на свою стезю, но зато верно.

Батюшка, помолитесь, чтоб сыну встретилась хорошая девушка для создания семьи, чтобы не болтался он по разным сомнительным компаниям.

Молитесь и Вы. Ведь родителям о чадах дается сакраментальное знание, граничащее с провидением. Родительское благословение созидает дома детей.

И помни, что все бывает вовремя для тех, кто умеет ждать.

У Бога все живы, так часто говорится в церкви, но больше для утешения родственников усопших. Но надо верить и знать, что усопшие молятся за нас, помогают нам, порою неведомыми для нас и путями по Промыслу Божию. Низкий поклон Вам, дорогой батюшка Иоанн, за ваше доброе сердце и неоценимую помощь. Советы ваши стараюсь выполнять, жизнь налаживается.

О преподобном Паисии Святогорце мы поговорим с его другом и духовным чадом, на протяжении двадцати лет находившимся рядом со святым угодником Божиим. Наш гость - насельник монастыря Кутлумуш афонский старец Анастасий.

Дорогие зрители, братья и сестры, предлагаем вам беседу с насельником афонского монастыря Кутлумуш. Он двадцать лет был другом и духовным чадом преподобного Паисия Святогорца. Своими воспоминаниями об этом дивном угоднике Божием поделится с нами отец Анастасий. Батюшка, начнем с самого любопытного: как проявлялась святость преподобного Паисия?

Когда мы приближались к старцу Паисию, то сразу становилось понятно, что это необычный человек. И мы, со своей стороны, может быть, иногда даже ничего не замечали: мы очень привязаны к земле и старались как бы потянуть его за руку вниз, а он пытался потянуть нас наверх - к духовной жизни.

Святость - это вообще странная вещь, обычные человеческие глаза не привыкли видеть ее. Поэтому когда кто-то находится рядом со святым человеком, он слышит разные мнения о нем: и за, и против. Старец Паисий от многих людей слышал разные вещи, но что было всегда: когда ты приходил к старцу Паисию, ты не мог взять и опустить его на землю - наоборот, он поднимал тебя сразу наверх. Важно было, что когда ты сидел рядом с ним, все проблемы, которые у тебя были, сразу заканчивались. Не нужно было ни спрашивать, ни говорить, ни что-то думать. Ты чувствовал только одно - что находишься в благодати, которая поднимает тебя на небо, и тебе больше ничего не надо.

Я хотел бы рассказать об истории святого Антония. Святость ведь очень близка к нам. Между великим Антонием и старцем Паисием расстояние во многие-многие века, но на самом деле жизнь одного очень похожа на жизнь другого. Антоний Великий был первым монахом-отшельником в Египте. Туда, где жил святой Антоний, приходили другие люди и тоже становились монахами, отшельниками. Однажды трое отшельников решили пойти к Антонию Великому и встретиться с ним. Один был такой, как я, - большой, другой - средний и третий - такой небольшой, как ты. Большой очень много говорил, средний говорил поменьше, а младший ничего не сказал. Они решили и в следующем году посетить старца, и случилось то же самое. Когда они пошли на третий год, большой опять говорил много, средний - поменьше, младший опять ничего не сказал. И когда они встали, чтобы уйти, Антоний говорит младшему: «Ты уже три года приходишь сюда и не хочешь ни о чем меня спросить?» Тогда младший ответил: «Мне достаточно, отче, только видеть тебя».

То же самое происходит со старцем Паисием. Между старцем Антонием и старцем Паисием столько веков, но это одно и то же явление. Когда ты приходил к старцу Паисию с какими-то проблемами, они тут же исчезали, заканчивались все твои вопросы, у тебя не оставалось никаких вопросов, не было никаких мыслей - и ты от земли поднимался на небо.

Мы не можем узнать о святости из телевизора, газет; это то, что мы чувствуем, это благодать Святого Духа. Это дар, который Бог дает независимо от того, где находится человек - в Греции, России, Австралии, Америке.

- Святость - случайный дар? Или ее надо заслужить?

Это то, что человек заслуживает. Господь сказал: будьте святыми, как Я свят. Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48). Здесь не нужно какого-то старания, нужен способ.

- А какой это способ?

Разве мне об этом говорить? Нам об этом говорят святые. Нам надо читать жития святых. Один - своей кровью, другой через подвиг, кто-то через терпение, кто-то через воздержание, а кто-то в семейной жизни. Вы думаете, святыми становятся только монахи или только они имеют право становиться святыми? Ими должны стать все, но это немножко трудно. Мы хотим быть рядом со всеми святыми. В Церкви есть противоположные вещи. Например, в миру нам нравится проводить время в бдении, бодрствовании (например, в Бари). Надо заменить это на всенощное бдение в храме. Когда тебе нравится сон, надо выбрать что-то другое, выбрать бдение.

Одновременно с этим святость - это все-таки дар от Бога, потому что Бог дарует это человеку. Но сколько человек даст, столько он и получит, говорил старец. У Бога можно попросить столько, сколько мы захотим. Вопрос в том, сможем ли мы это вместить. Например, Бог дает человеку пять детей, хотя мог бы дать и десять, но поскольку человек не вмещает десять, то Бог дает ему только пять. А старцу Паисию он мог дать сто, и тот мог вместить сто. Когда у нас что-то уменьшается, мы всегда можем пойти попросить это у Бога. И Он нам даст.

Здесь не так, как в нашей жизни: чем больше у тебя сумка, тем больше ты возьмешь. Насколько у тебя есть возможность вместить внутри себя, столько ты и получишь (как пакет может быть просто пустым). Бог дает все, чтобы мы стали святыми, а мы не можем все это вместить. Наш старец Паисий давал Богу даже двести, триста, пятьсот, а Бог давал ему тысячами… Поэтому мы должны собирать нули; придет Бог - и поставит спереди тройку. Сколько у нас нулей, и сколько Бог может прибавить к ним разных чисел… Но мы даже нули не можем собрать.

В храм мы идем не смотреть на красивые росписи на стенах и какой там священник, мы идем не послушать красивый хор. Но мы идем в храм почувствовать, что Бог среди нас, что Он спустился с неба на землю. И когда человек переживает такое, он начинает постепенно становиться святым.

Помню, я познакомился с одной монахиней на одном острове. В деревне, где она жила, был монастырь, и ее дом находился прямо напротив двери монастыря. Эта монахиня 68 лет прожила в монастыре и никогда не выходила из его ворот, чтобы не увидеть дверь своего дома, который был напротив: одна из монашеских добродетелей - странничество, чтобы никто не знал, где находится человек. Это были не такие монахи, как мы. Мы сейчас ездим по разным местам. Бог хочет, чтобы мы пожертвовали что-то от нашего «я». Нам надо почувствовать присутствие Божие среди нас. Он хочет, чтобы мы видели Его руки на Кресте, из которых течет Кровь. Старец говорил, что не случайно руки Христа распростерты уже столько веков: они распростерты, чтобы обнять весь мир.

К старцу Паисию приезжало множество паломников. С какими вопросами шли люди? Были ли такие, которые расстраивали отца Паисия?

Да, конечно. У людей иногда бывают странные мысли, нет страха Божия, они всё проводят через собственную логику и задают странные вопросы - это образ мышления обычного человека. И со своей мирской логикой они пытаются понять слово Божие или то, что говорил старец Паисий. То, что они говорили, в принципе было неразумно, и их логика не давала понять подлинное, истинное мышление. Как-то я с отцом Семеном был в каливе «Панагуда», где жил старец Паисий, пришли некие люди и сказали: «Здравствуйте!» Они не сказали «благословите», не сделали поклона, не поцеловали руку и говорят старцу:

Мы узнали, что Вы делаете чудеса.

Старец спрашивает их:

А вы знаете, кем были отец и мама у Божией Матери?

Нас это не интересует. Мы узнали о тебе, что ты делаешь чудеса. Сделай нам какое-нибудь чудо, чтобы мы посмотрели на него.

У старца Паисия был такой сладкий юмор, он не хотел огорчать людей, и он сказал:

Да, я сейчас научился делать одно новое чудо.

У него был большой нож, которым он резал большие деревянные изделия, и он сказал:

Я вам отрежу головы и снова их приставлю. Но поскольку я еще не совсем опытен в этом чуде, то могу перепутать ваши головы.

С этого он начал свое слово с этими людьми, у которых не было правильного мышления, чтобы понять, о чем он говорил. Действительно, разные вопросы расстраивали его. Дело в том: то, что старец говорил, скажем, мне, это было для меня, а то, что говорил другому, было для него. Не все, что он говорил, было сразу для всех. Если человек не понимал, что ему сказал старец, и говорил это другим неправильно, то старца это очень расстраивало.

Однажды один преподаватель, который был еще и адвокатом, пришел к старцу и сказал, что Бога нет. Старец улыбнулся. В это время по саду пробегала ящерица, а у ящериц очень жесткая кожа, они дышат только ртом, который у них постоянно открывается и закрывается, поэтому они часто ползают с гордо поднятой головой и часто ею качают. И старец говорит:

Если ты спросишь у ящерицы, есть ли Бог, то она тебе ответит.

А в это время ящерица качала головой. Когда этот человек ушел, то начал говорить, что у старца Паисия змеи, ящерицы, обезьяны, лисы - целый зоопарк. И тогда стало приходить много людей, желающих увидеть от старца чудеса, которые он якобы делал с животными.

Однажды мы решили с отцом Христодулом пойти к келье старца Паисия и встретиться с ним. А старец в это время захотел удалиться от людей, ушел в лес и снаружи на своей двери написал большое объявление: «Сегодня зоопарк закрыт, обезьяна отсутствует». Это была не ирония, а такое поучение. Старец Паисий специально опускал себя до того человека, который был внизу, чтобы тот мог хоть чуть-чуть подняться, ведь наша голова зачастую пустая.

Вы не первый раз у нас в стране, и не только мы расспрашиваем Вас о святом старце. Вас не удивляет, что его почитают и здесь, в России, далеко от его родины?

Нет, для меня это неудивительно. В 1967 году, когда я еще был в начальной школе, мне попалась очень маленькая книжка, в тонкой обложке, всего в четыре или восемь страниц: архимандрит Серафим (Димопулос) о святом Серафиме Саровском. То есть я узнал о старце Серафиме Саровском в 15 лет из маленькой книжки. Поэтому меня не удивляет, что здесь знают о старце Паисии. У святых нет родины, они где хотят, там себя и проявляют. Чтобы прийти сюда, святому не надо поднимать свое тело и приносить сюда.

Русский старец Тихон, который был духовником старца Паисия, когда служил литургию, поминал тысячи людей: он пять часов читал имена и два часа служил литургию. Это касается Вашего вопроса, удивляет ли меня, что здесь так почитают старца Паисия. Те имена, которые читал старец Тихон, были со всего мира. Он говорил, что не знает, кто из них жив, а кто уже умер, но всех поминает как живых, потому что на святом дискосе, где Христос, под Его ногами мы все живые. И однажды, во время литургии, когда старец Паисий пел Херувимскую, а отец Тихон кадил и в это время у него было небесное созерцание (он как бы уходил с этой земли), он вдруг обернулся к старцу Паисию и спросил:

Паисий, в какой стороне отсюда находится Париж?

Старец Паисий указал:

С той стороны.

И отец Тихон повернулся и покадил в ту сторону. Видите, как на литургии весь мир становится под ногами Христа? Разве это не самое главное?

Старец Паисий говорил: «Люди, вы знаете, что Бог даровал нам целую неделю, даже подарил нам воскресенье. В Греции в воскресенье утреня начинается в 7.00; в 10.00 часов заканчивается литургия. Бог оставил Себе только три часа - с 7.00 до 10.00; иногда с 8.00 до 10.00, иногда с 9.00 до 10.00 - час… У некоторых это с 09.30 до 10.00 - полчаса... С 9.45 до 10.00 часов - почти ничего. Мы Богу не даем ничего, все держим для своего эгоизма. Бог дал нам пчел. Пчела сама по себе очень человеколюбива, она может делать только воск, но она “говорит”: сделаю еще немного меда для людей, что гораздо лучше. И она нам дарует мед. Она дает нам даже немного воска, чтобы мы принесли его в дар Богу. Но мы даже этого не делаем, а заменяем воск парафином. Как хорошо, когда мы правильно начинаем свою неделю и в воскресенье входим в благословенное Царствие Отца и Сына и Святого Духа. Приходим туда, где к нам спускается само небо и поднимает нас наверх. Но почему люди этого не хотят?»

Если у вас будет возможность и вы поедете в монастырь Григориат, то в усыпальнице, что находится в храме, посмотрите на одну настенную роспись: на ней изображена очень красивая кровать, где спит пара - мужчина и женщина. Там изображены два искушения, которые вызваны рогатыми бесами: один держит воздух и веет ветром, чтобы было прохладно, а другой накрывает им эту постель. И написано: «Это те, кто спит по воскресеньям». Изображены те, кто спит, вместо того чтобы ходить в храм по воскресеньям. Это не то, что надо делать. (Заповедь, данная Самим Богом: шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему.) Именно это больше всего приводило в негодование старца Паисия.

Когда я стал духовником в нашем монастыре (у нас не так, как здесь, где каждый священник может быть духовником; у нас духовником становится только тот человек, которого выбирает монастырь или епископ), я пошел в келью «Панагуда». Старец об этом узнал, или, может быть, Господь его вразумил - духовником я стал накануне, а на следующий день пошел. Когда старец Паисий меня увидел, то улыбнулся и сказал:

Ну что, духовник, ты даешь людям епитимью?

Отче, я в этом вообще ничего не понимаю.

Его лицо в это время стало сладким, красивым. Он сказал:

Всем давай одну и ту же епитимью.

Говори им, чтобы каждое воскресенье ходили в храм. Это самая сладкая, но и самая тяжелая епитимья. Люди не хотят. Тебе могут сказать: «Я не могу пойти в храм, у меня только одно воскресенье, чтобы отдохнуть». Надо сказать ему: «Ходи каждое воскресенье». Он тебе снова скажет: «Я не хочу». - «Может быть, как-то за деньги? Я тебе деньги дам».

Вот такие мы странные люди. Поэтому мы и не можем достичь святости, что очень многие вещи тянут нас на землю.

Отец Анастасий, не могу не попросить Вас вспомнить какой-нибудь земной эпизод из жизни старца Паисия, который запомнился Вам и был бы уроком для нас.

Мы рубили дрова. В то время я был в монастыре экономом, и у меня было два рабочих, которые заготавливали дрова в лесу. Старец Паисий пришел с коробкой лукума, слушал, как мы рубим дрова, и сказал: «Тем, кто так трудится, надо дать сладкого угощения». И он угощал нас лукумом. Мы ответили: «Не надо было так далеко идти, чтобы нас угостить». Я тогда еще был такой же молодой, как Вы, мог взять камень и раздавить его. И старец говорит одному из рабочих: «Приходи как-нибудь ко мне, порубишь дрова у меня». (Три месяца назад я встретился с этим рабочим, и мы с ним вспоминали время, когда он был со старцем Паисием.)

Я говорю старцу: «Вы не успеете дойти, как мы уже все сделаем у Вас». И он ответил: «Нет, не надо, приходите в другой день». Но я говорю: «Нет, пошли сейчас». В общем, мы пошли, нарубили дров, уложили красиво. Тут приходит старец Паисий, видит все это:

Как вы поработали!

И говорит моему рабочему:

Димитрий, давай я тебе заплачу.

А рабочий отвечает:

Если бы мне нужны были деньги, я не пришел бы к тебе рубить такие маленькие дрова, я пошел бы в лес и нарубил нормальные.

Я разозлился тогда и говорю своему рабочему:

Как ты разговариваешь со старцем?

А старец начал улыбаться и говорит:

Не трогай его, он хороший человек.

Рабочий Дмитрий говорит:

Мне не нужны деньги.

Давай я тебе дам, у тебя дети.

Нет, не надо. Ты известный, хороший духовник, хочу от тебя услышать хорошее пророчество.

Я его ударил и говорю:

Тебе разве не стыдно?

А старец Паисий:

Оставь его, не трогай. Иди сюда, Димитрий.

Димитрий идет. И старец говорит ему: «Нагнись». Кладет обе руки на голову и говорит ему: «Димитрий, я тебе сейчас дам хорошее пророчество. Всю жизнь ты будешь рубить дрова».

Три месяца назад мы встретились с Димитрием, он плакал и говорил: «Помнишь, что мне говорил старец Паисий? Его благословенные руки на моей голове какое принесли мне благословение! Благодаря этим несчастным дровам у меня появились деньги, семья, дети, машина, рабочие, зарплата, внуки, я даю милостыню».

Так мы вспоминаем про святых, и нам иногда даже страшно. Рабочие у нас жили вне монастыря. Я был с ними, там был и Димитрий; как-то мы расставили рюмки, налили ракию. У нас от старцев было благословение выпивать по одной рюмке, но это у нас, монахов, а рабочие пили больше, могли выпить по бутылке. Но Вы знаете, что если выпьешь одну, а потом вторую, то не опьянеешь. И говорю: «Налью одну». Мне отвечают: «Да». Говорю: «Может быть, еще одну налью?»

Но пьянеть начинаешь, когда говоришь: налью третью, и еще, и еще... И когда мы сидели и выпивали, раздался стук в дверь. Димитрий спросил: «Кто это?» Старец Паисий ответил: «Это я».

Святость - это когда ты идешь к последнему человеку, рабочему, и стучишь в его дверь.

Димитрий испугался: «Собирай поскорее рюмки! Сюда идет старец!» Старец заходит и говорит: «Ничего страшного, оставьте. Когда я простужен, тоже немножко пью».

Хотя на самом деле он никогда не пил. Просто это любовь. Это рассуждение.

У него было два пакета, в которых были носки. Он говорит моему рабочему: «Димитрий, вот тебе носки, надевай, когда будешь ходить на гору, чтобы тебе не мерзнуть». - «Я не ношу такие носки». - «Возьми, тебе понадобится».

На самом деле он не знал, понадобятся они ему или нет. И Димитрий рассказывает:

На следующий день я просыпаюсь, собираюсь идти на гору, смотрю свои сумки и вижу, что жена не положила мне носки. И в тот момент я вспомнил слова старца, что носки мне понадобятся. Я беру в пакете, который подарил мне старец, пару носков, и когда надеваю один, слышу шелест. Я испугался…

То был шелест бумаги. Он находит в носке три бумажки по тысяче. Берет другой носок и находит там четыре тысячи. Носки были наполнены деньгами. Вот что значит святость.

Спасибо Вам за эту беседу, отец Анастасий. Для нас это была возможность услышать голос Афона, проникнуться духом Святой Горы и ее дивного угодника Божия преподобного Паисия.

Ведущий Антон Пепеляев

Записала Юлия Подзолова

"Отец Илий: о воле Божией, предназначении человека и материальном успехе".

– Отец Илий, что для Вас общение с людьми?
– То, что я здесь для, меня как традиция или даже послушание. Так и отец Кирилл (архимандрит Кирилл (Павлов), духовник патриархов Пимена и Алексия II – ред.) здесь беседы проводил. Просто стараюсь помочь человеку, хотя я не знаю, насколько мне удается, что-нибудь хорошее сделать. Для меня это послушание.

– Чем можно доказать, что Православие единственно верный путь к Богу?
– Во-первых, надо сказать, что мы верим в Живого, Личного Бога. Бог это не есть какая то абстракция. Бог – Живой, Живое действие, Творец. И во-первых, Он непостижим. Вы, наверно, читали оду Державина «Бог»? Там сказано, что Бог Непостижимый и пространством Бесконечный. Конечно, Бог есть любовь, Он дал волю человеку, прежде всего. Вообще человек – высшее творение на Земле. Нет ничего сравнимого с человеком. И Господь, конечно, должен человеку дать понять, что существует Истина. На суде у Пилата Господь сказал, что Он свидетельствует об Истине. Истина – это Христос. Есть разные христианские деноминации и конфессии, но, однако, жизнь должна обнаружить, где же самый настоящий путь жизни христиан, истинное исповедание. Господь никого не принуждает, кроме того, что Господь дает возможность веровать. Человеку дан выбор. Свидетельство об истинности Православия должно само собой обнаружиться как истина. Прежде всего об этой Истине свидетельствует тот опыт христианской жизни, который дает нам православная христианская вера. здесь, конечно, доказательства показываются самой жизнью. Наша теология происходит от нашей православной жизни христианской.

– Какая молитва угодна Богу?
– Главная молитва та, которую Господь заповедал. Больше нет у нас молитв, чем молитва «Отче наш». Сам Господь ее дал. У евангелистов она: у Матфея, у Луки. Господь все слышит и прежде нашего прошения знает. Но Господь, может, что-то и не исполняет, потому что, опять таки и здесь проявляется любовь Бога. Господь делает все во благо человека и ничего не делает во зло человеку. Допустим, человек молится о выздоровлении, и, кажется, что Господь не исполняет его прошение. Но Господь исполняет. Только, допустим, мы хотели бы сразу поправиться, чтобы наша болезнь сразу прошла. Так мы по-человечески желаем. Но ведь Господь, какие страдания для человека перенес, чтобы человек получил полноту блага? А полнота блага не только в земном плане, а в вечности. Раз человек продолжает свою жизнь, значит, Господь этого хочет. Человека постигла болезнь – Господь хочет, чтобы он больше проявил ревности, больше молитвы, чтобы он в итоге как можно больше получил. Но человек умирает. Болезнь его прекращается. Он сам и его родственники молились, чтобы этот человек подольше жил, а Господь знает, что дальнейшая жизнь не даст ему в вечности больше блага. Если он продолжит жить, он больше нагрешит.

– Отец Илий, чем руководствоваться, чтобы правильно выбрать работу?
– Каждый человек выбирает работу по своим интеллектуальным, моральным способностям, желаниям, и по привязанностям. Многие, по традиции родителей, например, выбирают ту или другую работу. Конечно, если человек понимает, что работа связана со сделкой с совестью, то это уже говорит о том, что человек отходит от совести, и вера у него слабая. Такой человек больше предпочитает материальное, нежели духовное, нежели спасение. Мы рассматриваем нашу жизнь не только для временных благ в нашем посюстороннем мире. Если человек здраво рассуждает в своей жизни, то прежде всего понимает сущность нашего бытия в этом мире, и, конечно, не будет искать работу, которая связана с аморальным действием.

– Должен ли христианин заботиться о своем материальном благополучии?
– Каждый человек ищет блага в своей жизни, но чрезмерный поиск благ часто приносит вред. Человек иногда не понимает, что поиск благ не приносит пользы не только ему, но и другим людям, обществу. Если человек понимает сущность жизни, он реализует настоящее благо, как в духовном смысле, так и в материальном. Спаситель сказал: «Ищите прежде Царствия Небесного». Остальное Господь устраивает. Когда человека тяготит его совесть, тогда у человека нет мира в душе, нет радости. Никакие блага не дают мирной жизни и радости. Спаситель сказал: «Я есть Путь, Истина и Жизнь». Если человек отходит от этого закона, его ничто не будет удовлетворять: ни карьера, ни материальная благоустроенность. Это не приносит ему ничего хорошего.

– Какие опасности есть в мире для современного христианина?
– Опасностей, конечно, много. Старец Силуан Афонский говорил, что если бы все люди обратились к Богу, то на Земле был бы рай. Даже на Земле… Хотя практически это невозможно. Вся беда наша в том, что мир утопает во грехах. В Евангелии все сказано. Мир, так или иначе, придет к своему концу. Поэтому самое страшное, это личный грех человека. Идет дальнейшее отступление от нормы жизни. Сейчас самое страшное – это то, что люди думают о посюсторонней жизни.

Один философ говорит, что дьявол успел внушить многим людям, что его не существует. Но он существует. Он есть. Обычно на войне одна сторона учитывает силы противника. Иначе она будет побеждена легко. Непризнание действительности, реальности жизни, это и есть самая опасность. Люди не хотят признавать, что, отступая и падая, они попадают в бедствие. Это проявляется во всем. Начиная с личного поступка, если человек не признает закона Божия. И про руководителей сказано в Евангелии: «Если слепой слепца ведет – оба упадут в яму». Поэтому самое главное, что нам нужно – это признавать реальность жизни. Можно с уверенностью сказать, что духовный мир – это реальный мир. Поэтому вся беда нашей жизни заключается в том, что человек слишком гордо возомнил о себе. Зачастую человек не видит того, куда он идет, какая у него цель в жизни, что его ожидает в будущем. Человек отказывается все это признавать. Вот это и опасность.

– О чем вы молитесь?
– Что бы в жизни все у всех было хорошо. Прежде всего, чтобы не было потрясений, которые сейчас очень опасны для этого мира. Чтобы был мир.

– Как молодым семьям не бояться многодетности?
– Здесь была семья: муж, жена, с ними матушка игуменья была. Она говорит: в семье пятнадцать детей. Я подумал, что я не расслышал, правильно ли я понял. Шестнадцатого ждут. И они такие довольные. Даже чего-то привезли (улыбается). Некоторые думают: «Один ребенок, как же прокормить или воспитать?» Конечно, надо-надо детей. Конечно, сейчас очень много бесплодных пар. Брак у нас на низком уровне.

– Как узнать волю Божию?
– Будете молиться? Ведь это вопросы не материального порядка, а духовного. Важно, чтобы была чистая совесть, молитва и крепкая вера. Господь сам и откроет волю Божию. О воле Божией прежде всего сказано у нас в Евангелии: ищите прежде Царствия Небесного, остальное приложится.

Иеромонах Дионисий (Игнат), во святом Крещении Димитрий, родился 22 сентября 1909 г. в Румынии, в селе Ворничень уезда Ботошань, в семье набожных крестьян. Он был самым младшим, восьмым, ребенком, и едва ему исполнился год, как отец его умер, оставив бедную мать с сиротками на руках, мал мала меньше - старшему ребенку, будущему старцу Гимназию, было всего 10 лет. В таких тяжелых условиях, усугублявшихся лихолетьем первой мировой войны, будущий старец Дионисий все же закончил 4 класса начальной школы и проучился 2 года в училище.

В 1923 г., в возрасте 14 лет, он вслед за своим старшим братом Георгием ушел в монастырь - скит Мэгура в Молдове, близ г. Тыргу-Окна. 6 сентября 1926 г. оба брата и еще два монаха из Мэгуры пришли на богомолье на Святую Гору, чтобы здесь всю свою жизнь без остатка посвятить Богу.

На Афоне братья Игнат поступили в келью св. мвч. Георгия, что в скиту Капсала, где монашествовало 18 румын, а настоятелем был старец Герасим (Сперкез). В 1927 г. Димитрий Игнат принял монашеский постриг с именем Дионисий, а в 1931 г. он был рукоположен во иеродиакона.

В 1933 г. умер старец Севастиан, наставник братьев, и они уходят в келью свт. Тихона Задонского, что в Капсале, где в безмолвии подвизался отшельник Гедеон (Келару), опытный исихаст, также родом из Румынии. Братья Игнат становятся его учениками. Вместе с этим благодатным молитвенником иеромонах Дионисий подвизался 46 лет, до самой смерти старца в 1979 г. Его брат, иеромонах Гимназий (Игнат) скончался раньше, в 1965 г.

Здесь, в афонской келье свт. Тихона, будущий старец Дионисий в 1937 г. был рукоположен в иеромонаха. В том же году эта смиренная троица монахов-пустынников возводит с самого основания келью святого вмч. Георгия, относящуюся к монастырю Ватопед и располагающуюся над заливом Колчу, и переселяется в нее. В 1945 г. отец Дионисий принимает послушание духовника, а в 1979 г., со смертью своего старца, становится игуменом кельи «Колчу».

Старец Дионисий был одним из самых почитаемых афонских духовников, одним из последних столпов «старой школы» исихазма. Его называли «патриархом Афона» и приезжали к нему со всего мира люди самых разных национальностей, в том числе английский принц Чарльз.

Старец Дионисий (Игнат) отошел в вечность 11 мая 2004 года в возрасте 95 лет, из которых 81 год он провел в монастыре, в том числе 78 лет - на Святой горе Афон, из них 67 лет - в келье св. Георгия «Колчу», и 57 лет окормлял многочисленных духовных чад со всех уголков мира.

Предлагаем вниманию наших читателей небольшую беседу со старцем, посвященную таинствам Исповеди и Причастия.

– Отец Дионисий, расскажите нам, пожалуйста, немного о радости причащения, о таинстве Святого Причастия. Как нам готовиться к нему, чтобы радоваться тому, что мы соединяемся со Христом в таинстве Святого Причастия?

– Вы видите, видите? Как сильно смирился Бог, чтобы человек – вот этот человек, весь в грехах, человек ничтожный – удостоился Тела и Крови Самого Христа Спасителя! Как я уже говорил, Бог зовет к Себе всех: «Придите ко Мне, все труждающиеся , все грешные».

Поэтому, чтобы душа каждого из нас пребывала в мире, прежде всего нужно ходить к духовнику. У каждого из нас есть духовник, не так ли? Поведаем ему все наши скорби и немощи, какими нас ввело в соблазн естество, какими нас ввел в соблазн сатана и мы пали.

И посмотри, сколько же благости у Бога! Он дал эту благодать священнику-духовнику, и если он простит тебя, то ты прощен, а если не простит, ты останешься непрощеным. Что он связывает на земле, то связано и на небесах, а что он разрешает на земле, то разрешено и на небесах.

Видишь, сколько Божественной благости явил нам Бог! Он мог бы назначить ангела, ведь у Него имеются миллиарды и миллиарды ангелов, не так ли? «Ты, ангел, будешь духовником всех этих людей!» Но никто не осмелился бы сказать перед ангелом: «Я согрешил, я впал в столько грехов!» Человек тогда думал бы: «Ну как же я ему скажу такое? Ну разве это возможно? Да это невозможно!»

Но Бог поставил, благодатью Святого Духа, священника. Когда архиерей возлагает руки на священника, и благословляет его, и читает о нем молитву, сходит благодать Святого Духа, и он получает силу – что он прощает, то прощено на небесах, а что не прощает, то не прощено на небесах. Видите, сколько благости являет Бог!

А теперь ты идешь к священнику. Священник этот тоже человек, даже если он духовник, – он тоже плоть носит, у него свои немощи, у него свои страсти. И вот ты идешь к нему. У него тоже могут быть свои немощи – но это тебя не интересует. Ты знаешь, что он священник, поставленный святой Церковью быть духовником, и имеет власть связывать и разрешать.

– Как нужно готовиться, чтобы принести чистую исповедь? Что нужно делать – больше поститься, молиться, читать?

– Видишь, как написано в Священной Книге: «Приготовьтесь!» , потому что если ты неподготовлен, тогда это никуда не годится. Да испытывает человек себя, то есть пусть готовится, и так да приступает к Божественным Тайнам, ведь Божественные Тайны – это огонь сожигающий, они сжигают все грехи, и немощи, и трудности наши. А если ты приступаешь неподготовленным, они сожгут и тебя, и тогда все кончено! Поэтому нужно приготовление…

Не будем говорить: «Да ну, ничего страшного в том, что я поел, я попил, я поспал и еще кое-что сделал. Пойду причащусь», – как, я слышу, делают паписты, ведь у них литургия совершается поздно. Католики говорят так: «Нам хотелось есть, и мы с утра поели. Поели, выкурили и по сигаретке… Давайте теперь выпьем и кофейку, чтобы взбодриться. Да, но ведь в церкви еще не закончилась литургия! Пойдем-ка причастимся», – и идут, причащаются. Ну разве это приготовление?

– Я не представляю себе, как католики допускают такое. Видишь, они говорят, что еда – это одно, а причащение – это другое, это пища духовная. Как бы там ни было, но если нет приготовления, это погибель.

– После Причастия, обязательно. Молитвы нужно читать с благоговением, с благодарностью к Богу за то, что ты удостоился принять этот столь великий дар .

– Батюшка, расскажите нам немного о приготовлении к святой исповеди.

– Ты, как человек, уже знаешь: «Ой, я сделал то-то, скажу духовнику, и еще то-то и то-то». Чтобы не забыть это, запиши все на бумаге, и когда пойдешь туда, скажи: «Батюшка, вот, я сделал то-то и то-то». А как только он сказал: «Бог да простит тебя!» – все, что было записано в анналах сатаны, стерлось.

С этого момента ты должен более не совершать грехов. Не дай тебе Бог совершать их опять, ну а если совершил, сразу же иди к священнику, ибо Священная Книга говорит: «Сколько б раз ты ни упал, вставай!» . То есть, сколько раз ни случится тебе согрешить, не затягивай с исповедью.

Но не так, чтобы ты грешил в беспечности и говорил себе: «Ну вот, побывал я у священника, исповедался, ну а теперь возьмусь-ка опять за старое, я же потом опять исповедуюсь». Но это не так!

– Это грех против Духа Святого.

– Конечно. Грех против Духа Святого. Поэтому: «Я ходил к батюшкам, исповедался и, с помощью Божией, больше не стану делать этого». Ну а если мы только говорим так, но не делаем, то, сам того не замечая, ты себя губишь мало-помалу. Нет! Прими решение, вот так: «А ну-ка, вставай опять, быстро», – как больной, когда ему становится плохо: «Пойду приму таблетку, а то голова начинает болеть», – так и это.

– Итак, правила нет. Сколько раз почувствуешь, столько раз и надо исповедоваться.

– Так и есть.

– Исповедью нельзя пренебрегать.

– Нет-нет, конечно… И чтобы никто не смел когда-нибудь пойти причащаться не исповедавшись. Многие молитвы, которые читает священник, имеют благодать Святого Духа от Бога, ибо так устроил Благой Отец Небесный, чтобы прощалась вся мелочь, которая у тебя была. Ты говоришь, какие еще грехи у тебя были, все, что ты припомнишь, и так приступаешь к Божественным Тайнам. Ибо Святые Тайны – это огнь сожигающий, они сжигают все грехи, все беззакония и все злые помыслы, но если ты беспечен, существует опасность, что они сожгут и тебя. Поэтому и говорит святой апостол Павел: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от Хлеба сего и пьет из Чаши сей. Оттого многие из вас немощны и больны» , что приступают к Святым Тайнам без приготовления.

Никто не достоин причащаться Святых Таин, ибо там Бог, Иисус Христос, но насколько это в силах человека и насколько нам позволяют священные каноны Церкви, будем стараться быть близ .

– Батюшка, вот мы, духовники, может, тоже недостойные. И приходят к нам люди, может, более достойные, чем мы. Но мы призваны не отказывать им в приобщении, причащать их, потому что Христос не отказался подать и Иуде его кусок хлеба. Но часто к нам приходят люди с тяжкими грехами. Какой совет вы нам дадите, как нам поступать с причащением в их случае? Ведь послать его к епископу – это все равно что умыть руки, отделаться от него. Может, Христос послал его именно ко мне.

– Это так, вы имеете полное право… Но смотрите, чтобы, как бы там ни было, но мы не отходили от церковных канонов. Каноны, что установили святые отцы на семи святых Вселенских Соборах, они составили по благодати Святого Духа, потому что они были лучше любого из нас, ведь их вдохновляла благодать Святого Духа, научая их, как нам найти путь спасения.