В Москве состоялась презентация книги кандидата богословия ПСТГУ, доктора Урбанианского университета в Риме (Италия) и Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия протоиерея Алексия Ястребова "Русско-Венецианские дипломатические и церковные связи в эпоху Петра Великого". Это документированная история отношений европейцев, западных православных и московитов, на примере их контактов с Венецианской республикой. А буквально за месяц до презентации настоятель прихода святых жен-мироносиц в Венеции защитил диссертацию на тему "Русско-венецианские церковные связи конца XVII - начала XVIII вв.: Россия и греческая община Венеции".
Так что в первую очередь разговор с отцом Алексеем был посвящен многовековым взаимоотношениям Церквей в Венеции. Но, конечно, не обошлось без разговора о жизни заграничного прихода Русской Православной Церкви.
В октябре 2002-го года вы были рукоположены в священники, после чего вас моментально направили на служение в Италию, в Венецию. Это счастливое стечение обстоятельств или вы заранее знали о назначении и готовились?
На самом деле, уехал я не "моментально", а через три месяца, в течение которых пытался собрать все необходимые документы для оформления вида на жительство, а также старался захватить с собой побольше церковной утвари, чтобы начать служение не совсем на пустом месте. И это тема отдельная, хотя и малоинтересная большинству читателей. Просто уже тогда несколько благожелателей — русских и итальянцев — приняли участие в нашем будущем приходе и помогли в этих делах, за что им низкий поклон.
Конечно, когда годом ранее я отправлялся в Рим на курс доктората на философском факультете Папского университета Урбаниана, можно было предполагать, что предложение о принятии священства со стороны тогдашнего главы ОВЦС, митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла поступить могло бы. Я к тому времени окончил Московское епархиальное духовное училище в Коломне, а также ПСТБИ, в котором успел провести пять лет как преподаватель, написал диплом и подготовил к защите кандидатскую диссертацию. Однако этот вопрос с моим непосредственным начальником, секретарем ОВЦС по межхристианским связям, игуменом Иларионом (Алфеевым), который ходатайствовал о направлении меня на стажировку, ни разу не затрагивался. Тем не менее, он не стал для меня неожиданным, когда в июле 2002-го года митрополит Кирилл спросил меня: есть ли у меня желание принять священный сан и служить Церкви и как священник, и как богослов?
- Какие задачи ставились перед вами, когда вы уезжали?
Видите ли, никаких тайных "спецзадач" председатель ОВЦС мне не озвучил. Тогда, в пору не такого массового наплыва экономических мигрантов на Западе, он непременно встречался со всеми священниками, которых направляли на служение за границу и беседовал очень предметно. Более того, митрополит Кирилл находил время, чтобы пообщаться с каждым студентом, возвращавшимся летом после академического года, проведенного в том или ином западном университете. Ну, а в силу того, что я был и священником, и студентом, со мной владыка председатель тем более встречался регулярно. Обсуждались, конечно, вопросы "местного" значения; главное, что в них было — его отеческое попечение, дававшее ощущение надежного "тыла", и важнейшие практические советы. Митрополит отмечал, например, что важной составляющей будущего служения за границей является корректное отношение к братьям-православным из других юрисдикций и к инославным христианам, в первую очередь, в моем случае — к католикам. Давая рекомендации по взаимодействию со всеми христианами на моем будущем месте служения, он подчеркивал, что они — мои союзники, а ни в коем случае не конкуренты. Владыка Кирилл не говорил этого дословно, но те действия, которые он предлагал мне совершить среди первейших и среди последующих (а мы подробно говорили об устроении общины в среднесрочной перспективе), все эти действия описывались в словах: "встреться с епископом", "обратись за помощью и советом", "познакомься и наладь добрые отношения" и ни разу ни слова предостережения о каких-либо "кознях" со стороны кого-либо или предупреждения остерегаться чего бы то ни было. Особо он подчеркивал, что мы едем проповедовать среди своих верующих, и нам нечего стесняться нашей работы, ведь мы не "охотимся" за чужой паствой.
Если я правильно понимаю, вас сделали настоятелем, однако храма у Русской Православной Церкви в Венеции не было. Что вы "получили" в качестве прихода?
Нет, храма не было (и вообще-то до сих пор нет!). Община состояла из полутора десятков более или менее воцерковленных людей. Конечно, имелась бумага, которую подписало более сотни человек, с просьбой к священноначалию об открытии в Венеции прихода нашей Церкви. Но из подписантов я видел за все эти годы от силы пятерых…
Заниматься пришлось всем сразу: утварь, как уже упомянул, я привез с собой в количестве достаточном для начала служения (кажется, 16 мест багажа и пара рядов кресел в самолете, заваленных различными богослужебными предметами), но требовалось еще много необходимого для полноценного служения. Знакомство с местными католиками и православными началось немедленно и было весьма сердечным, так, по крайней мере, мне показалось, но должно было пройти время, чтобы отношения стали стабильно добрососедскими; хождение по инстанциям для приобретения нужного мне вида на жительства (до этого у меня был только студенческий, который не позволял перевезти семью и вообще сделать долгосрочные документы) и собирание паствы — все это стало объектом моих занятий. Те люди, которые пригласили меня туда, мои прихожане, по разным причинам не могли оказать мне в этих вопросах сколько-нибудь серьезной помощи.
В 1996-м году я оказалась в Венеции. И подруга-итальянка сказала, что здесь есть православная церковь. Когда я пришла, это оказался храм греков. Как восприняла Греческая церковь появление в Венеции прихода Московского патриархата?
Греческая община Венеции — историческое землячество с древним храмом 16 века, первым храмом православной диаспоры в католических пределах. В 1991-м году была образована Православная архиепископия Италии и Мальты с центром в Венеции. Таким образом, этот город является центром греческого православия в Италии. Здесь расположено епархиальное управление и пребывает митрополит Италии и Мальты. С годами отношения с тамошним духовенством выстроились в нормальные рабочие контакты и таковыми продолжают оставаться сейчас.
Понятно, что о появлении прихода Московского патриархата и речи не могло идти без договоренностей с итальянским правительством и Ватиканом, равно как и со светскими и духовными властями веницейской земли. Насколько просто или сложно было достигнуть договоренностей?
Главным побуждающим мотивом при создании прихода для Святейшего патриарха и Священного Синода нашей Церкви было письменное обращение наших верующих. Мы не создавали общины "на вырост", не имели обыкновение посылать священника на пустое место в надежде, что он создаст миссию там, куда его никто не звал. Это не было и не является нашим методом проповеди. Мы идем к нашим верующим, к тем, кто обращается к Церкви за помощью в духовном окормлении. Поэтому "разрешение" на приезд священника мы должны получить только у наших верных. То есть, их желание и готовность принять его — оно является определяющим. В дальнейшем мы, действительно, начинаем взаимодействовать с церковными и светскими властями всех уровней для того, чтобы войти в нормальные, рабочие отношения с ними на местах.
Если я не ошибаюсь, сейчас вы служите в храме, принадлежащем Католической церкви. И даже безо всяких прав, без аренды. Каковы перспективы прихода получить свой храм в Венеции? Или, может быть, построить новый (как это сделано в Мадриде).
Важной составляющей работы священника на новообразованном приходе является забота о том, чтобы найти "крышу над головой" общины. Этот "угол", с которого начинается духовная жизнь прихода, становится его домом, и часто такие гаражи, склады, спортивные залы или заброшенные церкви остаются пристанищем церковной семьи на многие годы.
Нам повезло практически сразу получить от католической епархии в пользование один из малоиспользующихся храмов города. Мы признательны церковным властям Венеции за эту помощь! В центральной части города немало храмов, закрытых для богослужений или открывающихся только по праздникам. Один из таких удалось получить и нам. К сожалению, храм не может быть выкуплен или получен в долгосрочную аренду у католической епархии, поэтому последние несколько лет мы двигаемся в направлении приобретения здания или постройки новой церкви на материковой части города. Правда, здесь нас подстерегают сложности. В 2016-м году в области Венето был принят закон, направленный на ограничение строительства новых религиозных сооружений. Идея была такова, чтобы заблокировать строительство мечетей, однако объявить об антимусульманской направленности регионального закона в свободной стране было невозможно, поэтому пришлось облечь его в одежду "хартии защиты традиционных ценностей", но на поверку закон ударил по всем вероисповеданиям, включая самих католиков. И вот в 2017-м году мы разработали проект приобретения одного здания и преобразования его в храм. Если два года назад было значительно проще получить разрешение на такую реконструкцию, то сейчас наш проект обложили множеством условий, которые очень непросто выполнить. Конечно же, мы нуждаемся в любой поддержке нашего проекта, ибо убежден, что если бы Россия в лице тех политиков, бизнесменов и деятелей искусства, которые приезжают в этот город, поставила перед местными властями эту проблему, не было бы такой волокиты. Представьте себе: наша документация почти 10 месяцев находилась в работе в специальном комитете по частному строительству, и буквально на прошлой неделе мы получили совершенно издевательский ответ, что сам проект не может быть принят к рассмотрению, поскольку не хватает одного документа. После 10 месяцев молчания нам сообщили, что проект даже не рассматривали! Поэтому нам нужна общественная поддержка и, конечно, финансовая поддержка тоже. Ведь если сейчас, например, мы получим утвердительный ответ мэрии на наш запрос, предстоит еще собрать немалую сумму для приобретения этого здания, а затем нужно будет еще финансирование для реализации реконструкции. Мы уже собираем средства, потому что решение вопроса с храмом рано или поздно должно состояться, и будет ли это новая церковь или реконструированная — средства понадобятся, и немаленькие. У нас на сайте имеются все необходимые реквизиты, и мы будем глубоко признательны всем, кто будет с нами в этот тяжелый переходный период нашей общинной жизни.
Храм в Мадриде это прекрасный пример для нас. И это образ надежды, что где-то такое возможно. Наши условия и исходные позиции очень разные. Насколько я знаю, отношение испанских властей было там позитивным, они выделили землю под строительство, со стороны российских общественных фондов была проявлена заинтересованность, акция по возведению церкви в испанской столице получила общероссийское звучание. Конечно, и значение храма в столице европейского государства неравно значению церкви пусть в важном, но отнюдь и далеко не столичном городе Италии. Впрочем, единственное положительное отличие нашей ситуации от мадридской — средств нам понадобится значительно меньше, но и их нужно еще изыскать.
Как получилось, что храм, где вы служите, в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи, а приход называется святых Жен-Мироносиц?
Выше я объяснил, что этот храм, первое упоминание о котором имеется в летописях под 1007-м годом, передан нам временно. Он-то и имеет древнее посвящение в честь Усекновения главы святого Иоанна Предтечи. Мы рады, что служим в таком уникальном месте — намоленной романской базилике, где видим удивительные следы средневековой религиозной жизни: готические фрески, античные восточные колонны, живопись Возрождения и Нового времени — все это дышит традициями духовной жизни византийской провинции и италийских княжеств первого тысячелетия, традициями, соединившимися в лагуне и образовавшими особый религиозный и культурный феномен "венецианского византинизма".
Не секрет, что большая часть верующих в епархиях РПЦ за границей, это не россияне, а граждане Украины, Молдавии, иногда Грузии. Как выстраиваются отношения с прихожанами, для многих из которых службы — это в первую очередь кусочек родины.
Прилагаю усилия, чтобы наши верующие чувствовали себя в храме комфортно. Но это не значит, что мы стремимся устроить некий национальный клуб или филиал "Общества дружбы Италия-СССР" советских времен. Мы объединяемся вокруг Евхаристии, она является подлинным центром нашей общинной жизни. А "рабочий язык" — русский. Язык служения — разный, но преимущественно церковнославянский. И вот при таком, "рамочном", или лучше "практическом" подходе к собиранию паствы, политике места не остается. И как следствие, нет конфликтов, которые, к глубокому сожалению, проникли ныне в повседневность отдельных приходов. Кто-нибудь скажет, что мы мало занимаемся церковно-общественным ликбезом, на что отвечу, что состояние умов настолько зыбко, что лучше всего объединяться вокруг Христа, и делать дело Его. Факт в том, что мы после 2014 года практически не потеряли украинских верующих — лишь две семьи (посещавшие храм, впрочем, нечасто) отдалились по политическим мотивам.
Что-то изменилось в приходе или, возможно, в отношениях с другими Церквами в связи с решением Константинопольского патриарха по Украине?
Община пока никак не отреагировала на эти действия. Люди не до конца осознали, какие последствия могут иметь такие шаги, эхо этих действий пока, слава Богу, не докатилось до простых людей. И хотелось бы, чтобы этот сценарий так и остался на бумаге. С общинами Поместных Церквей мы поддерживаем братские отношения, но пока никаких разговоров с их духовенством по этому вопросу у меня не было.
Ваша первая диссертация была посвящена изучению опыта "церковного усвоения античной философии". Вторая, которую вы защищали в Риме, философии Павла Александровича Флоренского. Третья — русско-венецианским церковным связям конца XVII - начала XVIII веков. Три разные диссертации на три совершенно разные темы. Это свойство вашей натуры — интересоваться многим?
Да, Вы знаете, это, наверное, не очень правильно, и, по крайней мере, не является общим для профессиональных исследователей. Обычно ученый занимает свою нишу и затем расширяет или углубляет ее, оставаясь в пределах одной научной дисциплины. У меня получилось по-другому. После занятий в ПСТГУ и особенно в ГЛК у Юрия Анатольевича Шичалина (профессор кафедры древних языков и древнехристианской письменности ПСТГУ. Также преподает историю философии и древние языки в Государственном университете гуманитарных наук и Московской духовной академии — Вести.Ру), где изучал классические языки, античные штудии вышли на первый план. Главными виновниками такого поворота в моих интересах были Виктор Петрович Лега (доцент Московской Сретенской духовной семинарии. Преподает "Основное богословие", "Философию" и "Концепции современного естествознания" — Вести.Ру) и сам Юрий Анатольевич, ставший и моим научным руководителем при написании первой работы, посвященной упомянутому вами усвоению языческой мудрости в христианстве. Я даже не знаю, чего было больше в этом моем первом опусе — желания осмыслить христианскую веру или глубже изучить классическую философию? Так что диссертация была по "богословию" (как, впрочем, и все церковные кандидатские работы), но фактически посвящена она была истории философии. Потом, в Риме я оказался на философском факультете Урбанианского университета и занялся там платонизмом… отца Павла Флоренского. Именно так! Ведь "русский Леонардо да Винчи" был убежденным "правым" платоником. Все его блестящие культурологические и богословские идеи были синтезом христианства и платоновского идеализма, подававшегося подчас в народной магической оболочке. Кстати, его осмысление русских традиций в философском ключе блестяще, оно у отца Павла примиряет язычество и христианство, народные поверья и богословские истины. Так что две первых работы на самом деле объединены общим интересом к интерпретации платонизма в христианстве.
Но и в первом, и во втором случае мои исследования были для меня удовольствием, а не рутиной или обязаловкой. Пусть это не покажется бравадой, но титулы для меня значат не очень много. Ведь я не веду преподавательской деятельности, поэтому научные звания не могут преобразоваться в продвижение по академической лестнице. Скорее мои три курса — аспирантуры и двух докторантур — были по большей части стимулирующим фактором, не позволявшим растянуть работы во времени (за мной водится медлительность в написании трудов). Кроме того, подготовка к защите подразумевает апробацию, во время которой приходится выслушивать критику, значительно помогающую в улучшении качества работы.
Последняя диссертация, как может показаться, с философией уж точно ничего общего не имеет. Однако и здесь мне пригодились навыки, приобретенные мною при написании первых двух работ, и не только в методологическом смысле. Ведь те персоналии, с которыми мне довелось познакомиться в процессе изучения истории православной диаспоры это все больше "иатрофилософы" — именно так именовалась PhD и MD/DM в Новое время. Кроме того, мои знания мне очень пригодились при изучении наследия венецианских греков, которыми занимался последние несколько лет (например, братьев Лихудов). Но вообще, я обратился к этой теме, поскольку увидел перед собой большой пласт русско-греческо-итальянской истории, почти не востребованный, но при этом невероятно актуальный. И события сегодняшних дней подтверждают, что знания и опыт греков прошлых веков могут оказаться весьма полезными нам сегодня.
Как вышло, что Католическая церковь разрешает вам 8 мая, в день памяти святого Марка служить литургию в главном Соборе Венеции? Есть ли такое же разрешение, такая возможность у других Церквей?
Мы обратились с просьбой о такой возможности в 2004 году, и нам ее предоставили. Эта практика распространена повсеместно в Италии — паломники посещают общехристианские святыни, и власти идут навстречу, позволяя им служить в этих местах. Изначально паломничество ограничивалось только католическими группами, но сейчас прибавились и православные поклонники. Таким образом, мы как бы становимся частью уже существующей практики. Конечно, в Венеции все очень особенное. До сих пор здесь не такой открытости, как в некоторых других епархиях. Например, в Риме или Милане у иных святынь разрешают служить литургии довольно часто. У нас же есть возможность совершить литургии лишь единожды в год у святого Марка и дважды в год у святителя Николая на острове Лидо, тогда как, например, Божественные Литургии у части мощей святителя Николая, хранящейся в Бари, совершаются дважды в неделю (плюс молебны). Мы несколько лет назад обратились с просьбой позволить нам каждый четверг совершать общинную молитву (не Литургию!) в базилике святителя Николая на острое Лидо, на что получили отрицательный ответ с невнятной мотивацией.
Естественно и другие христианские общины могут испросить разрешение на служение у общехристианских святынь. Например, 8 мая перед нашей Литургией уже много лет молится коптская община Венеции. Правда, праздник святого Марка у Православных Церквей, живущих по новому календарному стилю, совпадает с католическим днем его памяти, поэтому получить разрешение на служение Литургии в самый день 25 апреля практически невозможно.
Протоиерей Алексий Ястребов, настоятель русского прихода в Венеции, рассказывает о том, как собирал материал для своей книги «Святыни Венеции», презентация которой в ноябре состоялась в Москве, о венецианских святынях, своих поисках и открытиях. А также о том, кто сегодня приезжает жить и работать в этот древний город, становясь прихожанином русского храма.
- Отец Алексий, расскажите, пожалуйста, кто сегодня интересуется святынями Венеции, и как Вы сами начали собирать всю эту информацию?
- Когда я приехал в Венецию, мне стало важно понять, чем дышит этот город, откуда он вырос и какие у него духовные основы.
Венеция совершенно уникальна. Во-первых, она стоит на воде, что само по себе необычно, во-вторых, в ней нет ни языческих, ни современных напластований: это сохранившийся до нашего времени средневековый христианский город, насыщенный святынями. Бывает, что в одном небольшом храме собраны несколько святынь, которые поражают своей значимостью.
- Рим не такой?
- В Риме много исторических пластов: мы видим «языческий Рим», «христианский Рим», «современный Рим». Венеция более однородна. К тому же, в Риме много места, так что для особо значимых святынь можно было специально выстроить большой храм или монастырь, чтобы они там пребывали. Венеция намного более компактна, так что максимум, что можно было сделать - устроить для святынь реликварий в уже построенной церкви.
Когда началось мое служение в Венеции, сразу возникло желание эти святыни описать. Сперва я сделал для себя их общий список, потом более подробный список, со временем добавил туда аннотации, а потом меня заинтересовало, как эти святыни попали в Венецию. Атрибуция целого ряда святынь до сих пор вызывает споры, и мне стало интересно узнать, почему венецианцы думают, что именно у них хранятся подлинные святыни. Так вот постепенно и сложилась моя книга.
- Истории каких святынь Вам самому особенно запомнились?
- Таких много. Например, известнейшая авантюра с мощами святого апостола Марка. Люди, которые везли мощи, должны были, как любые путешественники, пройти на границе досмотр сарацин. Свинина для мусульман - мясо нечистое, и, проводя таможенный досмотр, сарацины старались к нему не прикасаться. Зная это, путешественники спрятали мощи между свиными тушами в одной из корзин, и ценный груз остался незамеченным.
Другая история связана с византийской принцессой Марией Аргиропулой, благодаря которой в Венецию попала глава святой Варвары. На рубеже X–XI веков Мария вышла замуж за сына венецианского дожа, и ее дядья, византийские императоры-соправители, передали ей эту святыню в качестве приданого. Казалось бы, молодую жену дожа, которая, к тому же, привезла в город такое сокровище, нужно встретить радушно и гостеприимно, но не тут-то было.
Венецианцы хоть и были знакомы с византийскими обычаями и жили вблизи Византии, принимали далеко не все, что было принято у ромеев. У них вызвало просто бурю негодования, что Мария пользовалась декоративной косметикой, вилками и ножами. Петр Дамиани, известный богослов того времени, написал целый обличительный трактат о том, что Мария пользуется такими же вилами, как те, которыми сатана мучит грешников в аду. Использование косметики и вовсе считалось позорным. Неизвестно, как бы развивались отношения Марии и венецианцев в дальнейшем: прожив в Венеции всего год, принцесса умерла от чумы.
- Вот так история! А как Вы собирали всю эту информацию, где брали материал?
- Когда меня назначили в Венецию, я уже достаточно хорошо говорил по-итальянски, поэтому просто приходил в местные храмы (по большей части, конечно, католические) и разговаривал со священниками. Католики отнеслись к моим поискам с большим пониманием, всегда были готовы помочь и вообще общались очень доброжелательно и открыто, так что у меня не было необходимости преодолевать какие-либо предубеждения или препятствия. Когда мне понадобилась более подробная и специальная информация, я обратился к библиотекам и архивам.
- Разве Вам не могли помочь современные источники, например, итальянские путеводители?
- В современных источниках мне удавалось найти крайне мало: к сожалению, сегодня древности мало кому интересны. В путеводителях упор делается в основном на предметы искусства, а не на святыни.
- Много ли в Венеции православных паломников?
- Десять лет назад, когда церковная жизнь у нас только начиналась, приходилось общаться с паломниками или координаторами паломнических программ, которые не считали нужным заезжать в Венецию. Сегодня ситуация иная. Мне не приходилось встречаться со статистикой, но, насколько могу судить, сейчас все паломнические группы из России или Украины, которые отправляются в путешествие по Италии, обязательно бывают в Венеции. Информация о святынях стала доступна всем, и люди, естественно, стремятся приехать и почтить святыни, так что паломников немало.
Добавим к ним тех, кто едет в паломничество самостоятельно (в наши дни таких все больше) и тех, кто приезжает поклониться святыням, будучи в Италии на отдыхе, в отпуске. Это не паломники в полном смысле этого слова, но приехать в Венецию их побуждает именно вера. Можно сказать, что сегодня православные паломники составляют неотъемлемую часть Венеции.
- А многие пользуются вашим путеводителем?
- В основном путеводитель рассчитан на тех, кто путешествует самостоятельно, потому что паломническую группу ведет квалифицированный гид, который и так расскажет о самых важных для верующего человека местах и святынях города.
- Сегодня есть проверенные паломнические маршруты?
- Многие наши верующие стремятся попасть к мощам святителя Николая Чудотворца на остров Лидо, часто бывают у мощей святителя Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского, едут и святой великомученице Варваре на остров Бурано. Я часто вижу православных у мощей преподобного Павла Фивейского в церкви святого Иулиана и, конечно же, в базилике святого Марка. В разных храмах, где находятся святыни, приходится слышать, что проходили русские паломники, молились у мощей.
- Как Вам удается сочетать паломническую и культурную составляющую? Ведь, кроме мощей и других материальных святынь, Венеция - уникальный город с точки зрения христианского искусства разных эпох и конфессий, начиная от мозаик Сан-Марко и до удивительных барочных архитектурных и живописных образцов. Православным паломникам это интересно? Удается ли «развернуть» их в сторону искусства?
- Не знаю, удается ли мне то, о чем Вы спрашиваете, но хотелось бы, чтобы это так или иначе получилось.
«Культура» несет в своей основе именно «культ», а значит, она тогда только по-настоящему культура, когда культоцентрична. Приближаясь к священному, культура приобретает цельность и целесообразность, отдаляясь от веры, становится холодной и жестокой. Очень интересно наблюдать, как в течение веков идет эволюция живописи, пластики и архитектуры: постепенно творчество отдаляется от Церкви, идет от обожения к очеловечиванию, от богословия к гуманизму. Несмотря на эту тенденцию, плеяды знаменитых архитекторов, скульпторов, художников творили в Венеции именно с целью прославить тех самых святых, к которым ныне приходят православные паломники. Знакомство с лучшими образцами западной художественной мысли, воплощенными в самом необычном городе мира, лежит не только в чисто эстетической плоскости, но также питает духовно. Поэтому совершенно логично, что нужно говорить об этих скульптурах и полотнах.
- Что Вы могли бы посоветовать путешественникам из России из того, о чем молчат стандартные путеводители?
- Светские путеводители воспринимают шедевры искусства как ценность саму по себе, но сами авторы и их современники воспринимали эти произведения как обрамление священного пространства храма. И в полной мере их содержание открывается только тогда, когда мы помним об этом и понимаем их именно с учетом религиозного контекста.
- Вашему приходу в Венеции десять лет. Это единственный приход Православной Церкви или есть другие?
- В Венеции есть 500-летний греческий храм, действует румынский приход. Если говорить о приходах Русской Православной Церкви, да, наш храм - единственный. Он был открыт в 2003 году в ответ на письмо православных верующих Венеции, которые обратились в Священный Синод с просьбой прислать им священника.
- Начало довольно мирное, и можно было бы ожидать, что в Венеции очень благодатная почва для начала приходской жизни, если сами люди хотят, чтобы им прислали священника. Но на самом деле ведь не все так просто?
- Конечно. Под тем письмом в Синод стояло около сотни подписей, а реально из подписавших я сам видел только пять-семь человек.
Особенность приходской жизни за границей - огромнейшая текучка. И потом, у нас нет своего храма. Католическая Церковь временно дала нам в распоряжение древнюю венецианскую церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи, и последние два года мы служим в ней постоянно. Здесь установлен временный иконостас, аналои, подсвечники. У нас действует Воскресная школа и есть помещение, где можно организовать чаепитие после литургии.
- Служение за границей воспринимается как что-то очень престижное. А на самом деле?
- Я бы сказал, что, скорее, это служение ответственное.
- Кто же те венецианские православные, которые приходят в Ваш храм?
- В основном граждане Молдовы и Украины, которые работают в Италии сиделками при пожилых или больных людях. Обычно они приезжают в Италию на несколько лет, и в течение этих лет становятся нашими прихожанами. Потом им на смену приезжают другие. Поэтому я и говорю о текучке.
- Эти люди приезжают со своими местными обычаями, представлениями об отношениях священника и прихожан, суевериями. С одной стороны, с этим надо бережно обходиться, с другой стороны, под это невозможно подстроиться Вам, человеку с несколькими высшими образованиями и долгим церковным опытом. Как удается найти баланс?
- Я постарался сразу же воспринимать все как данность, в том числе то, что невозможно изменить. Людям, которые приезжают работать за границу, и так довольно несладко, поэтому я стараюсь принимать их такими, какие они есть, понимать, что у них есть уже сложившиеся взгляды, представления о многом, в том числе и о церковной жизни и взаимоотношениях в храме. Я стараюсь не учить их чрезмерно.
Когда относишься к людям не свысока, стараешься, по слову апостола, «плакать с плачущими и радоваться с радующимися», определенные разности во взглядах на жизнь и даже какие-то «странности» воспринимаются спокойно, без возмущения или осуждения. Например, я уже как нечто нормальное и обыденное воспринимаю молдавские обычаи «освящения воды» для роженицы или поднимание и помахивание столом с приношениями во время панихиды.
- Жизнь сиделок, уборщиц, нянь довольно трудная. В какой помощи они чаще всего нуждаются, и удается ли вам их как-то поддерживать? Вот отец Арсений в Лиссабоне и отец Андрей в Мадриде занимаются помощью русскоязычным заключенным, попавшим в тюрьмы в Португалии и Испании, но это уже крайний пример, в Италии, наверное, с этим как-то получше. А вот в повседневности, какова их жизнь? Удается ли им ходить на службы? Участвовать в каких-то приходских мероприятиях?
- Жизнь сиделок - тяжелый крест.
Возьмем типичную ситуацию: человек приезжает, например, из Украины, где занимал заметное социальное положение и был уважаем согражданами, имеет семью, в которой у него также важное место, и вдруг оказывается на достаточно низкой ступени социальной лестницы. Все его звания и дипломы здесь никому не нужны, он начинает жизнь сначала, притом без особой надежды чего-то достичь, и это в 50 лет, когда большая часть жизни уже за плечами! Первые впечатления людей очень горькие, такая перемена места и образа жизни - настоящее испытание на прочность.
К сожалению, итальянцы практически не замечают моральных страданий сиделок. Наоборот, они считают себя благодетелями бедных народов, протягивающими им руку помощи, и часто забывают, что их соотечественники на эти тяжелые работы идти отказываются. Когда я говорю о непонимании итальянцами глубокой внутренней драмы разорванных семей, я не имею в виду, что они как-то по-особенному плохо относятся к нашим соотечественницам, хотя и это тоже имеет место время от времени. Но даже если бы все условия были идеальными, человеку все равно очень тяжело без родины, без своих близких, и в большинстве случаев местным жителям это непонятно.
- Эти люди как-то успевают проникнуться духом города, в который их забросила судьба, появляется ли что-то особенное в каждом, кто прожил какое-то время в Венеции, этом сложном, мистическом, романтичном городе?
- Мне не кажется, что кто-то успевает проникнуться каким-то мистицизмом или романтизмом. Грубо говоря, им не до романтики! Вот необходимость поклониться святыням у кого-то возникает, поэтому путеводитель отчасти востребован и на нашем приходе. Хотя, как это ни странно, по-прежнему очень мало прихожан, изучивших святые места Венеции.
- Мы знаем, что в венецианском аэропорту есть часовня. Расскажите об этом поподробнее, пожалуйста.
- Действительно, в аэропорту есть культовое помещение (sala di culto), ибо это не часовня в строгом смысле слова, туда могут прийти помолиться и нехристиане. В Венецию ежедневно прилетают два рейса Аэрофлота плюс рейсы Трансаэро - наши туристы в Венеции занимают по численности одно из первых мест.
Несколько лет назад мне подумалось, что кому-то из них могло бы оказаться полезным общение со священником или участие в кратком богослужении во время ожидания посадки на самолет. Со стороны дирекции аэропорта и руководства филиала Аэрофлота было полное взаимопонимание: я получил пластиковую карточку капеллана, а на стойке регистрации Аэрофлота появилось объявление о том, что в такой-то час в молитвенном зале состоится молебен с акафистом святителю Николаю Чудотворцу, покровителю путешествующих.
Несколько месяцев я исправно приходил в аэропорт каждое субботнее утро, наблюдал переполненные стойки регистрации рейса Венеция-Москва (самолет вмещал по 300 пассажиров), ожидал верующих у входа в молитвенную комнату, но за все эти месяцы в часовню не пришел никто! Ни один человек не захотел написать записку, помолиться при чтении акафиста, просто пообщаться со священником. Люди ходили мимо меня с полными сумками беспошлинных товаров, в основном спиртного, и кто с удивлением, кто с усмешкой поглядывали на мою священническую одежду.
Мало того, когда на стойке регистрации люди видели мои объявления, они спрашивали, все ли в порядке с самолетом! Ибо зачем тогда предлагается участие в молебне с акафистом? Представляете, сколько людей прочло за эти несколько месяцев мое объявление? И ни один человек не пришел! Понятно, что люди торопятся, суетятся перед посадкой в самолет. Им нужно купить сувениры и столь необходимую русскому человеку выпивку. Но чтобы ни одного - это я себе никак не мог представить.
Как вы видели, где-то люди даже были близки к жалобам, они видели в моем предложении некое, как они считали, навязывание молитвенной помощи или свидетельство неисправности самолета. Так что если уж вы спрашивали о суевериях моих прихожан, то, скорее, они распространены не у них, а у моих сограждан, обремененных дипломами о высшем образовании и высоким социальным статусом.
- Большинство ваших прихожан находятся в очень тяжелых обстоятельствах и вряд ли они способны делать значительные пожертвования. На что же живет приход?
- Люди все равно стараются помогать и относятся к этому достаточно ответственно, так что ощущение общины, единой семьи и поддержки от нее есть. Приезжают паломники, есть и те, кто помогает нам целенаправленно, например, чтобы мы могли организовать какое-то мероприятие. Определенные дотации высылает священникам Московская Патриархия.
- Наверняка есть потребность в общении не только с прихожанами, но и с теми, кто занимается таким же, как у Вас, служением. С кем из духовенства Вы общаетесь?
- С греками, румынами. В греческом соборе, который я уже упоминал, служит митрополит и клирики собора. У нас замечательные отношения, мы ходим к ним и сослужим, а на десятилетие прихода к нам приходил один из священников собора и приветствовал всех от лица митрополита.
- А много ли в Италии русских священников?
- Буквально на днях у нас состоялось собрание, и записались 56 или 57 клириков - священников и диаконов Русской Православной Церкви.
- Наверное, в основном они служат в Риме?
- Нет-нет! В основном это север Италии, где почти в каждом небольшом городке есть наши приходы. Конечно, есть священники и в Риме. А вот на Юге приходов мало, за исключением Бари, Неаполя и Сицилии.
- Жизнь этих приходов ориентирована в основном на мигрантов?
- Не только. В Риме, Милане и других крупных городах есть и другой социальный слой, например, наши бизнесмены, русские домохозяйки - жены тех, кто работает за границей.
- За 10 лет служения в Италии что для Вас было самым ярким впечатлением?
- Самое яркое - это ежедневная встреча с человеческими судьбами и исканиями. Я уже говорил о том, что подчас наши люди вынуждены ухаживать за тяжело больными стариками или находиться рядом с человеком в неадекватном психическом состоянии. Этот опыт - мощнейшая встряска. Часто такая работа способствует выработке смирения и переоценке жизни. Нередко именно за границей люди обращаются к Богу, и каждое такое обращение поразительно. Когда видишь и чувствуешь, что хоть каким-то образом способствуешь тому, чтобы человек обрел Бога и пришел в храм - это, конечно, потрясает воображение.
Контакты Константинополя и Венеции, будучи на протяжении почти тысячелетия (VI–XV вв.) весьма интенсивными, заключались не только в политических и торговых связях, но и в важном культурном и религиозном влиянии, которое оказала империя на Республику святого Марка, первоначально входившую в ее западные пределы. В современной науке есть даже термин - «венецианский византинизм», означающий вековой процесс ассимиляции византийской культуры на местной почве, но в то же время и самобытной ее переработки.
Стремление к подражанию Восточной империи, пусть первоначально в обрядах и церемониях императорского двора, неизбежно вело к усвоению и развитию ее культурного наследия, а затем и к созиданию своего, неповторимого художественного «венетовизантийского стиля». И даже после катастрофы 1204 года, в которой Венеция сыграла столь значительную роль, это влияние продолжало оставаться здесь попрежнему заметным.
Особенно плодотворным для венецианско-византийского культурного обмена стал XI век, когда из Царьграда прибыло множество греческих мастеров для украшения базилики Святого Марка, построенной по образцу константинопольского «Апостолеона».
Начиная с 1082 года, с момента дарования императором Алексеем I исключительных торговых привилегий для здешних купцов, и в течение всего XII века, благодаря успешной коммерческой политике островитян, процветала венецианская община в Константинополе. Там у жителей лагуны сложился целый район со своим административным устройством и храмами.
Эпоха владычества над греческими островами, начавшаяся в 1204 году и продолжавшаяся до второй половины XVII века, способствовала еще большему взаимопроникновению культур.
Все эти политические и экономические связи позволили многим грекам спустя века, в XV столетии и позже, обрести в Венеции свою новую родину: первая волна беженцев прибыла сюда после падения империи в 1453 году, тогда как вторая росла по мере утраты Венецией своих владений в Восточном Средиземноморье.
Кардинал Виссарион Никейский в 1468 году оставил в дар республике свою уникальную коллекцию манускриптов, состоящую из 812 рукописей и ставшую основой фонда знаменитой венецианской библиотеки святого Марка (biblioteca Marciana), здание которой украшает ныне центральную площадь города, располагаясь против фасада дворца дожей . В акте передачи бесценных рукописей базилике Святого Марка кардинал, объясняя причину своего выбора, уподобляет Венецию Византии (quasi alterum Byzantium), подчеркивая тем самым ее особое сходство в культурной и религиозной традиции с Восточной Римской империей.
В самом деле, многочисленные святые мощи и чтимые византийские иконы обрели здесь новый дом - с уверенностью можно сказать, что восточная религиозная традиция оказывала и по сей день продолжает оказывать влияние на духовную жизнь венецианцев.
Почитание православных святых оставило свой след и в местном литургическом календаре: в течение веков здесь праздновалась их память, их мощи и сейчас пребывают в городских церквях. К святым реликвиям и иконам совершались торжественные крестные ходы с участием патриарха и дожа, а также представителей сената, братств и при стечении простого народа. Доныне в Венеции Днем города является 21 ноября - праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы (по новому стилю), когда островитяне целыми семьями отправляются в базилику Пресвятой Девы Марии «Здоровье», где каждый ставит свечу перед чтимой православной иконой «Одигитрия-Месопандитисса», привезенной с Крита.
Как некогда в Византии, многие церкви здесь носят имена ветхозаветных святых: Моисея, Иова, Иеремии, Самуила. Подобно Византии, в Венеции весьма почитались святые Димитрий Солунский, Георгий Победоносец, Мина и Феодор Тирон, священномученик Ермолай, мученики и бессребреники Косма и Дамиан. Особенно почитались святой Пантелеимон и святитель Николай. Даже в наши дни среди венецианцев весьма распространены православные имена: Дамиано (Демьян), Никола, Джорджо (Георгий), Данило… Это показывает, что островитяне поныне сохраняют память о своих православных корнях.
Свидетельством исключительно близкого родства с Византией явилась и православная церковь Святого Георгия, считающаяся по праву наиболее масштабным архитектурно-художественным комплексом, когда-либо реализованным в Венеции иностранной общиной.
Воздвигнутый в XVI веке храм Святого Георгия является самой первой церковью греческого рассеяния. Эллинская диаспора в Венеции значительно выросла после падения Константинополя в 1453 году и для православных стала очевидной необходимость иметь собственное место для богослужений. В тот период православное население города составляло около 4 тысяч человек и со временем все возрастало. Однако правительство республики и Ватикан изначально дали разрешение на строительство не православной, а греко-католической церкви. И тот факт, что греки в массе своей отвергли униатство и оставались православными, латинянами как бы игнорировался .
В 1456 году община обратилась в Совет Десяти и по ходатайству Исидора получила храм для богослужений. Предоставленная грекам церковь Святого Власия стала первым, но не единственным местом молитвы православных, вынужденных, однако, считаться с навязанной им унией. В других храмах, а также в частных домах православные священники совершали службы, часто на свой страх и риск, т.к. их положение в католической епархии было фактически нелегальным. В скором времени небольшая церковь Святого Власия стала слишком тесной для православной общины, да и соседство латинского прихода создавало неудобство обеим сторонам.
Важным подготовительным этапом к строительству храма стало признание государством в 1498 году греческой общины в качестве confraternita di San Nicola, т.е. «братства во имя святителя Николая», официально зарегистрированного землячества, которое на основании предоставленных ему гражданских прав, вскоре обратилось к правительству с просьбой о выделении участка земли под строительство церкви во имя святого великомученика Георгия, покровителя воинов. В выборе покровителя был и прозрачный политический подтекст - греки составляли ядро легкой кавалерии, сражавшейся против турок в Морее, Албании и Далмации. Таким образом, братчики подчеркивали заслуги греческой общины перед Венецианской республикой. Много позже, в 1662 году, Сенат так ответил на ноту папского нунция против православных: «Свобода вероисповедания греков, призванных для военной службы и всегда полезных аристократии, должна быть неприкосновенна».
В 1527–1528 годах католические власти Венеции находились в острой конфронтации с греческим братством, члены которого, естественно, стремились выйти из зависимости Католической Церкви. Светские власти, более лояльные к грекам, все же долго не хотели портить отношения с венецианским патриархом Джероламо Кверини, притеснявшим православных, но в конце концов, после множества тяжб, выигранных греками в суде, приняли сторону братства Наконец был приобретен участок земли и возведена временная деревянная церковка (1527).
Работы по строительству каменного храма начались в 1539 году под руководством зодчего Сантэ Ломбардо и окончились через 34 года трудами Джаннантонио Хиона. Выполненный из истрийского камня фасад церкви и стиль здания совместил в себе венецианское Возрождение и трезвые черты ломбардской архитектуры. Дополняет ансамбль и добавляет колорита церковному двору наклонная колокольня, выстроенная в конце XVI века (архитектор Бернардо Онгарин).
Священство, окормлявшее паству еще в первоначальной, деревянной церкви Святого Георгия, не всегда соответствовало высоте своего пастырского и исповеднического служения - в условиях давления католической среды оно подчас поддавалось уговорам и принимало унию. Эта нестабильность приводила к тому, что паства пребывала в постоянном беспокойстве относительно сохранения чистоты православного учения.
Наконец, со стороны папы Павла III (1549) была проявлена достаточная терпимость к православным, дано разрешение на строительство храма, и работа закипела. Общину же в этот непростой период (1553– 1574) окормлял достойнейший пастырь отец Николай Малакса, много сделавший для успешного завершения строительства. В 1573 году храм был торжественно освящен.
История же появления здесь первого православного епископа такова. Настоятель церкви Святого Георгия отец Гавриил Севир (1541–1616) был рукоположен в Стамбуле в митрополита Филадельфии Лидийской (1575). Однако новопоставленный архиерей в силу ряда причин не поехал в свою епархию, в то время как и греческая община, и светские власти не скрывали своей радости видеть его вновь в Венеции, уже в епископском сане. Константинопольский патриарх Иеремия II Транос (с перерывами: 1572– 1595) дал на это свое благословение, тем более что светские власти приветствовали такой поворот дела. Исследователи называют конец 1577 году, как дату признания республикой юрисдикции Вселенского Патриархата над православными Венеции вместо прежней зависимости от местной католической епархии и впоследствии - от греко-католического «Константинопольского Патриархата». Не исключено, впрочем, что факт перехода православных под омофор православного патриарха совершился даже несколько раньше, причем власти об этом знали, но смотрели «сквозь пальцы». Церковная власть православного епископа, принявшего титул «митрополит Филадельфийский, экзарх всей Лидии, патриарший эпитроп и экзарх Вселенского патриарха в Венеции и Далмации» распространялась на область островной и континентальной Венеции, а также на православные общины в Далмации. В 1597 году святитель Гавриил отказался даже от предложенного ему престола Константинопольского патриарха по причине особой любви к своей пастве. Прах его покоится в храме Святого Георгия над южной боковой дверью в мраморной урне, выполненной молодым Бальдассаре Лонгена .
Благодаря деятельности выдающегося издателя и гуманиста Альдо Мануцио, на заре книгопечатания впервые опубликовавшего основные произведения древнегреческих авторов, в конце XV века Венеция стала центром исследований и издания античной литературы.
Мануцио в сотрудничестве с Марком Муссуросом, Иоанном Ласкарисом и другими представителями греческой интеллектуальной элиты того времени опубликовал труды нескольких десятков классических и христианских авторов .
Важнейшую роль типографии Венеции сыграли и в деле публикации богослужебных книг, запрещенных к переизданию в Османской империи - в 1486 году здесь была издана Следованная Псалтирь, а затем и другие богослужебные книги. В XVI веке книгопечатание на греческом языке развивалось: классическая и религиозная литература публиковались несколькими типографиями.
Первая церковнославянская книга (на глаголице) - Часослов, была опубликована в Венеции Андреем Торесанским в 1493 году за несколько десятилетий до публикации диаконом Иоанном Федоровым первой печатной книги на Руси - Апостола (1564). В XVI веке вышли из печати три издания Служебника, Часослов, Псалтирь, Октоих, Избранная Минея, Цветная Триодь, Молитвослов - книги, в которых так нуждались православные на Балканах и в южнорусских землях.
Для образования юношества существовали два учебных заведения - школа греческой общины, основанная еще при митрополите Гаврииле и просуществовавшая с 1593 по 1701 год, и так называемый Колледж Флангини, основанный по инициативе и на средства адвоката Фомы Флангини в 1626 году (просуществовал до 1795 г.). В последнем, занимавшем здания, прилегающие к церковному двору, находилась классическая гимназия, куда присылали детей для обучения со всей Греции и островов, находившихся под властью Венеции. Здесь преподавали выдающиеся деятели эллинского рассеяния. В обеих школах в период с 1689 по 1690 год преподавал знаменитый учитель, «доктор и проповедник великой Христовой Церкви» Илия Минятий (1669– 1714), выпускник флангиниевской школы и будущий епископ Керникский и Калаврийский. При колледже имелась богатая библиотека.
Сейчас в этом палаццо по адресу Castello, 3412 располагается Греческий институт византийских и поствизантийских исследований (Istituto Ellenico di Studi Bizantini e Postbizantini), а в бывшем здании братской больницы, выстроенном в 1678 году талантливым венецианским зодчим Бальдассаре Лонгена, располагается уникальный музей византийских икон. Основа его экспозиции - это иконы греческого Братства святого Николая (scoletta San Nicolo). Основанный в 1959 году, музей является уникальным для Европы собранием православных икон византийского и поствизантийского периода (XIV–XVIII вв.) и насчитывает 276 экспонатов. В основном, это иконы так называемого «итало-критского» письма.
Рядом с храмом, в палаццо Коккини, располагался женский монастырь Святого Георгия, в домовой церкви которого во имя святых бессребреников Космы и Дамиана и сейчас совершаются богослужения. Создание монастыря восходит ко временам митрополита Гавриила (Севира).
Среди здешних настоятелей оказалось немало замечательных служителей Божиих, как в священническом, так и в епископском сане. Есть среди них и святейший патриарх Константинопольский Мефодий (на кафедре с 1669–1671), оставивший патриарший престол и ставший простым настоятелем храма Святого Георгия.
Упадок «венецианской Византии» начинается с 1685 года, когда митрополит Мелетий (Типальдос) признал над собой власть папы и подписал латинское исповедание веры. Узурпировав таким образом кафедру, он в течение трех десятилетий пытался навязать верующим унию, несмотря на их горячие протесты. В противостояние вмешался даже российский император Петр I, призвавший вернуть храм православным. Несмотря на это, Ватикан и светские власти даже после смерти отступника, последовавшей в 1713 году, продолжали попытки утвердить здесь униатство, поэтому многие верующие вынуждены были уехать за границу - в Триест, Ливорно, Пешт и в другие места. Из 400 семей в Венеции остались только 70. 190 православных церквей Далмации пребывали без предстоятеля. Вокруг храма Святого Георгия развернулись непрестанные тяжбы за власть между временщиками и разного рода проходимцами7.
Так продолжалось до 1780 года, пока, наконец, православный митрополит не смог вернуться на свою кафедру. Но в 1797 году иноземное господство поставило точку в истории независимого государства, затронув своей разрушительной волной также греческую общину. Квартал опустел еще больше после возвращения многих греков на родину в ходе борьбы за независимость в 1820–х годах.
На рубеже XIX–XX веков греко-православная община Венеции пережила трудные времена. Храм Святого Георгия опустел и уже с конца XVIII века (1790) перестал быть резиденцией митрополита Филадельфии. Верующие окормлялись у священников, направлявшихся из Греции. Однако после Второй мировой войны число православных стало расти. Греки вновь приезжают в Италию, увеличивается число молодежи, обучающейся в итальянских университетах. С 1963 года Георгиевская церковь находилась под юрисдикцией Экзархата Австрии и Венгрии Константинопольского Патриархата.
Наконец, по благословению нынешнего патриарха Константинопольского Варфоломея I в видах наилучшего окормления увеличившейся православной греческой диаспоры 5 ноября 1991 года была учреждена архиепархия Италии и Экзархат Южной Европы с юрисдикцией над Италией и Мальтой, а Свято-Георгиевский храм стал кафедральным собором новой епархии. Заслуживает внимания тот факт, что постановление об учреждении новой епархии в Италии стало первым декретом нового Патриарха после интронизации, совершившейся 2 ноября 1991.
«Венеция, - писал в 1725 году русский путешественник Григорович-Барский, - есть град прекрасный, славою и честью во всем свете сияющий дивной ради своей лепоты и чудеснаго на воде морской устроения; имать в себе много церквей и лепотных много вежей (башен и колоколен)… наипаче же первоначальная в граде церковь св. апостола евангелиста Марка есть зело лепотна..
Славится же Венеция:
1) основанием на воде,
2) лепотою и множеством прекрасных церквей и колоколен,
3) множеством мощей святых Божиих,
4) лепотою и строением прекрасных палат и расположением улиц…
5) яко от улицы до улицы суть каменные мосты…
6) Венеция есть славна и честна разнствием купцов…
7) Венеция есть славна и честна, яко в ней дож, или вождь, всего венецкаго владения живет, на негоже посмотрети в ассистенции сенаторов и других вельмож и ужасно преславно есть…
8) Венеция есть славна и изобильна различнымим премудрыми мастерами и художниками искусными…
9) Венеция есть славна и честна площадию, именуемою св. Марка…»
С особой любовью православный паломник пишет о греческой церкви Святого Георгия, ибо она: «зело лепотна».
Первое же знакомство русских с венецианцами состоялось намного раньше этого посещения. Так, уже в XIII столетии, здешние купцы посещали с деловыми поездками Киев. А накануне Ферраро-Флорентийского собора (1438–1439) в Венеции побывала русская делегация во главе с митрополитом Киевским Исидором, принявшим впоследствии унию. Иеромонах Симеон, бывший в числе делегатов, оставил воспоминания о служении русскими Божественной литургии на мощах святителя Николая на острове Лидо.
Во время венецианско-турецкой войны 1463–1479 годов в Москву был направлен посол А. Контарини с целью склонить великого князя Ивана III к союзу против турок. С ответным визитом тогда же прибыл русский посол Семен Толбузин. Завязавшиеся дипломатические отношения способствовали тому, что из Венеции в Россию поехали мастера строительного и пушечного дела. При Иване Грозном местные купцы пользовались правом торговли не только в Москве, но и в других русских городах: Пскове, Новгороде, Смоленске, Казани, Астрахани.
На рубеже XVI–XVII веков связь Русской Церкви с греческой общиной Венеции активно поддерживал святитель Арсений Элассонский, архиепископ Суздальский, прибывший на Русь вместе с патриархом Константинопольским Иеремией II, тем самым, который в 1589 году поставил на Руси первого патриарха, святителя Иова. Будучи приближен к царям Феодору Иоанновичу (1584–1598) и Борису Годунову (1598–1605), святитель Арсений помогал угнетенным грекам, приезжавшим за помощью в Москву. В 1593 году он пишет послание первому православному епископу Венеции митрополиту Гавриилу и вместе с письмом отправляет в дар собору и владыке несколько икон, а также позолоченную серебряную панагию, ныне хранящуюся в Греческом музее. В экспозиции и запасниках музея хранится целый ряд русских икон, в течение веков пожертвованных греческому братству и храму.
При царе Алексее Михайловиче русско-венецианские контакты были весьма оживленными. Так, в 1656 году в Венецию прибыл переславский наместник Иван Чемоданов в качестве посла на переговорах о денежном кредите, в котором нуждалась Москва. Известно, что посла ждал теплый прием в греческой церкви, а имена царя Алексея и его отца, патриарха Филарета, находим даже в так называемой «Паррисии», списке членов братства. Дипломатическая же миссия Чемоданова оказалась менее успешной - кредит русскими получен не был.
Есть сведения, что 28–30 июля 1698 года Венецию инкогнито посетил юный русский царь Петр I, находившийся тогда в Европе в составе Великого посольства. Целью его посещения был, по-видимому, осмотр знаменитого арсенала, но первоначальный план пребывания изменился, и царь, возможно, пробыл в городе только сутки, находясь под неусыпным наблюдением тайной полиции. Остановился Петр, как полагают, в доме состоятельного грека Дзордзи (Zorzi - искаженное венецианское «Георгий»). Вполне вероятно, что этот дом является не чем иным, как Палаццо Дзордзи, в котором ныне располагается штаб-квартира ЮНЕСКО (Castello, 4930).
Петр I интересовался не только внедрением в русскую жизнь венецианских, как бы сказали сейчас, технологий, но принял близко к сердцу и положение православной общины Венеции. Так, спустя 12 лет после его посещения греки обратились к нему как к православному монарху, защитнику веры с просьбой о помощи в тяжбе с вероотступником митрополитом Мелетием Типальдосом, который, пользуясь покровительством местных духовных и светских властей, узурпировал власть в храме Святого Георгия. Русский царь выразил протест по поводу этого насилия в своем послании от 1710 года, сохранившемся в виде копии на латинском языке в Греческом институте.
Контакты Российского государства с Венецией поддерживались в течение всего XVIII века вплоть до падения республики. Так, в 1782 году с неофициальным визитом под именем графа Северного здесь находился великий князь и будущий император всероссийский Павел Петрович с супругой Марией Феодоровной, оставивший щедрые пожертвования греческой церкви. Доныне в алтаре греческого храма бережно сохраняются подаренное матерью Павла императрицей Екатериной II напрестольное Евангелие, а также набор евхаристических сосудов и напрестольный крест из червленого серебра с позолотой.
В следующем, 1783 году из России прибыл в качестве посланника граф Сергей Романович Воронцов. При посольстве была устроена домовая церковь во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла и назначен настоятель - иеромонах Иустин (Федоров). История первой русской церкви в Венеции оказалась, увы, недолгой. Она разделила судьбу посольства, упраздненного в 1797 году в связи с упразднением самой Республики Святого Марка. Сохранившееся здание русской дипломатической миссии в наши дни занимает пансион-гостиница «Академия».
В течение XIX столетия в городе постоянно проживали представители известных семей российской аристократии, поэтому на православном участке кладбища есть и русские надгробия. В Венеции, входившей в образованное на руинах наполеоновского вицекоролевства Италии «королевство Ломбардии и Венеции» (1815–1859), действовало русское консульство.
В самом греческом храме рядом с солеей находится надгробная плита с именем Екатерины Воронцовой, урожденной Синявиной, жены посла Сергея Воронцова. Исключительного разрешения быть погребенными здесь удостоилось лишь несколько благодетелей. Достаточно сказать, что рядом с останками русской княгини покоится прах Фомы Флангини. Известно, что Воронцов спустя годы после отъезда присылал пожертвования на церковь Святого Георгия.
Впоследствии Венецию посещали русские цари - Александр I в 1822 году и Александр II в 1838 году, последний - будучи еще Великим князем. Оба государя в течение ряда лет оказывали материальную помощь православной греческой церкви. Помогали ей и проживавшие тут русские или же просто проезжавшие через город наши соотечественники. Среди жертвователей икон в архиве Греческого института русские имена - М. Калошина, Л. Слуцкая, обер-прокурор Св. Синода К. П. Победоносцев, настоятель русской посольской церкви в Риме, архимандрит Пимен (Благово)…
В XX веке интерес наших соотечественников к Венеции не ослабевал, некоторые из них даже завещали быть здесь похороненными. На кладбище СанМикеле покоится прах таких представителей мира литературы и искусства, как И. Бродский, С. Дягилев, И. Стравинский.
Венецию в разное время посещали такие наши выдающиеся соотечественники, как П. Вяземский, Ф. Достоевский, П. Чайковский, Н. Гоголь, М. Врубель, И. Айвазовский, И. Анненский, В. Брюсов, А. Блок, О. Мандельштам, А. Ахматова, Н. Гумилев, Б. Пастернак и др. Их воспоминания, отрывки из эссе и стихи, посвященные этому городу, вошли в интереснейшую книгу Алексея Кара-Мурзы «Знаменитые русские о Венеции».
В 2002 г. группа верующих обратилась к священноначалию Русской Православной Церкви с прошением благословить создание русской общины в Венеции, и 8 октября 2002 г. решением Священного Синода и указом Святейшего Патриарха на приход был назначен настоятель. В 2003 году католической епархией Венеции выделено здание древней церкви во имя Усекновения Главы святого Иоанна Предтечи во временное пользование прихода святых жен-мироносиц. С тех пор богослужения совершаются в этой церкви.
Часть Животворящего Древа Креста Господня – первая и главная святыня прихода – вставлена в напрестольный крест, который за каждой Божественной Литургией выносится для поклонения.
Ковчег с мощами Киево-Печерских преподобных и священномученика Владимира, митрополита Киевского(см. фото на с.), хранит в себе частички мощей 78 преподобных отцев и священномученика Владимира, митрополита Киевского, пожертвованные в 2006 г. наместником Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры, архиепископом Вышгородским Павлом (ныне митрополитом Вышгородским и Чернобыльским).
Ковчег Камня Гроба Господня содержит, кроме этой великой святыни, еще 40 частиц мощей и иных святынь, подаренных приходу за десять лет его существования.
Отдельный ковчег хранит частицы мощей святого Иоанна Предтечи и святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских.
В простом деревянном ларце, преобразованном в реликварий, почивают частицы мощей преподобной Марии Вифинской, святой блаженной Матроны Московской, святителя Луки, архиепископа Крымского и других святых.
19 ноября в Культурном центре “Покровские ворота” прошла презентация книги настоятеля храм святых Жен Мироносиц в Венеции священника Алексия Ястребова „Святыни Венеции. Православный историко-художественный путеводитель по базилике святого Марка и церквям Венеции“. Вела вечер атташе по культуре Посольства Ватикана в России Джованна Парравичини.
Секретарь приходов Московского Патриархата в Италии архимандрит Антоний (Севрюк) передал приветствие от управляющего приходами, архиепископа Егорьевского Марка.
Сегодня в Италии 60 приходов Московского Патриархата, православие там вторая по численности конфессия после католицизма. Для православных, отметил отец Антоний, Италия святая земля, обагренная кровью мучеников. Книга отца Алексия, по словам отца Антония, отображает многообразие святых для каждого христианина мест в Венеции.
Священник Алексий Ястребов служит в Венеции 10 лет. Отец Алексий рассказал, что когда он приехал туда впервые, прихожане повели его в греческий собор XV века, где находились мощи святителя Афанасия Великого. „Его мощи стали первым впечатлением о городе - приехал я вечером и города еще не видел“, - вспоминает священник. Вскоре он понял, что мощи есть во многих венецианских храмах.
„Еще в Средние века бывали споры о подлинности мощей, потому что иногда мощи одного святого оказывались в разных городах. У меня возник вопрос, как мощи святых попали в Венецию и почему известно, что они подлинные. Я стал описывать историю каждой святыни, и оказалось, что в современных источниках нет никакой информации об этом. Пришлось рыться в архивах и библиотеках“, - продолжил отец Алексий.
Одновременно он изучал историю храмов, в которых находятся святыни: когда построен храм, какие живописцы в нем творили. Всё это, а также некоторые молитвы, которые он рекомендует читать при посещении храмов, вошло в путеводитель.
Далее в путеводителе идет рассказ о Венеции, которая разделена на шесть кварталов - шестин. Каждая шестина описана отдельно. Кроме того, автор рекомендует туристам конкретные маршруты по православным святыням Венеции. Есть там двух- и трехдневные маршруты, а есть и для тех, кто в Венеции проездом на два-три часа.
Апостольский нунций в России архиепископ Иван Юркович выразил надежду, что путеводитель будет способствовать дальнейшему диалогу между католиками и православными. Разделение между ними он назвал самым большим позором второго тысячелетия. Поскольку в Венеции находятся мощи святых, живших в первом тысячелетии, до разделения, Джованна Парравичини отметила, что путеводитель напоминает собравшимся об общехристианских корнях России и Европы.
Отец Алексий Ястребов тоже считает, что межконфессиональный диалог очень важен. Работая над путеводителем, он стал часто бывать в католических храмах, много общается с католиками. Они с прихожанами приходят поклониться мощам. По его словам, традиции почитания мощей, в Православной и Католической Церквях различны, у католиков это почитание не такое заметное. Некоторые работники католических храмов, вспоминает отец Алексий, открыто выражали удивление: „Это же кости. Что вы лбом бьете?“. Священники вели себя дипломатичней, но отец Алексий чувствовал, что и у них есть тот же вопрос к православным. „Но постепенно, - говорит он, - мы стали частью интерьера“.
Уже несколько лет приход Жен Мироносиц имеет тесную духовную связь с храмом мученицы Татианы при МГУ. Отец Алексий назвал Татианинский храм приходом-побратимом. Духовенство и прихожане Татианского храма не раз приезжали в Венецию, последний раз - на неделю.
Протоиерей Максим Козлов, настоятель храма Серафима Саровского на Краснопресненской набережной, а в 1994-2012 гг. - настоятель Татианинского храма, также сказал, что путеводитель помогает обратиться к традиции единой, неразделенной Церкви. „Это переживается в Венеции. Когда идешь по этим камням и поклоняешься святыням, ощущаешь себя в великом, трагическом, неоднозначном, но очень дорогом для нас первом тысячелетии“, - отметил отец Максим.
Еще одним из достоинств путеводителя отец Максим считает то, что он помогает прикоснуться к настоящему. Подмены и суррогаты сегодня встречаются не только в светском искусстве, но и в церковном, когда люди не воспринимают икону или храм как сакральное. „А когда мы оказываемся благодаря путеводителю в этом древнем прекрасном городе, всё оказывается тождественно своим именам: храм - дом Божий, икона - образ, возводящий к первообразу. Без всякой бутафории и чтобы почувствовать это, не нужно специального аскетического усилия. За это прикосновение к настоящему я еще раз благодарю вас, отец Алексий“.
По мнению ответственного редактора „Журнала Московской Патриархии“ Сергея Чапнина, без отца Алексия Ястребова трудно увидеть православную Венецию. Прогулки по городу с отцом Алексием раскрывают удивительный мир, чувствуется, что не только священник полюбил Венецию, но и Венеция полюбила его. Но путеводитель, считает Сергей Чапнин, читать невозможно, его можно и нужно использовать на практике - заглядывать в него, гуляя по городу.
Москву в XX веке сильно изуродовали, и сегодня москвичам трудно понять, что такое храм как доминанта городского пейзажа. Это сохранилось только на отдельных улочках. „Венеция раскрывается в единстве каналов, жилых домов, палаццо, храмов и монастырей. Это хорошая прививка от эклектики - видно, что город строился из ясного христианского мировоззрения“, - отметил Чапнин.
В Венеции становится понятно, что христианский мир не замыкается внутри храма, большие городские пространства, улицы также могут свидетельствовать о вере людей. Венецианцы, по словам Сергея Чапнина - пример бережного отношения к истории. Венеция - город, в который хочется вернуться.
Отец Алексий Ястребов уточнил, что говоря о прививке от эклектике, Сергей Чапнин имел в виду целостность Венеции, единство образов. С точки зрения архитектурного стиля город эклектичен, памятники разных веков, начиная c IX, громоздятся друг на друга, но при этом сохраняется целостность.
Из зала отца Алексия спросили о литургии на мощах евангелиста Марка. Он ответил, что литургия совершается не на мощах, а в крипте под ними. Первую в истории собора святого Марка православную литургию они с отцом Борисом Развеевым (1949–2011) из Верона отслужили 8 мая 2004 года, в день памяти евангелиста. Это стало традицией, и в последующие годы за литургией молились сотни паломников, иногда служили даже двадцать священников. После литургии священники и миряне поднимаются наверх, поется тропарь, кондак и величание святому Марку, и потом все прикладываются к раке с мощами.
8 мая литургию в крипте собора святого Марка совершают и копты. А наверху католики служат мессу. „Ощущение, как в храме Гроба Господня на Святой Земле“, - говорит отец Алексий. Копты служат литургию святого Марка, и у отца Алексия есть идея тоже отслужить эту литургию, если благословит священноначалие. В Православной Церкви она забыта, но идею поддержал известный литургист из ПСТГУ священник Михаил Желтов, он уже отредактировал чин.
Знакомство москвичей с православной Венецией продолжится 21 ноября в храме мученицы Татианы при МГУ. Будет показана фотовыставка и видеофильм, пройдет презентация книги Михаила Талалая „Вдохновительница наших успокоений“. Российский некрополь в Венеции», и завершится вечер народными песнями в исполнении Венецианского хора «Cоro delle cicale».
Подготовил Леонид Виноградов, фото Владимира Ходакова
