Говоря приблизительно, можно охарактеризовать знание, в отличие от других видов нашего отношения к миру, как совокупность суждений, которые одновременно имеют субъективно и объективно достаточное основание.
Это означает, что знания - это такие суждения, которые достаточно обоснованы для данного субъекта так, что он может считать их своими убеждениями, но и они также обоснованы таким образом, что могут быть сделаны приемлемыми для любого разумного существа вообще. В 20 веке принято говорить, что знания интерсубъективны. В 17 и 18 вв. говорили, что знания всеобщи и необходимы. Это означало примерно следующее: если любой субъект овладеет определенными понятиями и отношениями между ними, то истинность суждений, являющихся знаниями, станет для него очевидной. Такая объективная, интерсубъективная обоснованность знания отличает его от других видов суждений, описывающих мир, а именно, от мнений и веры. Мнение - это суждение, не обоснованное ни субъективно, ни объективно, суждение еще не определенное. Вера же - это суждение обоснованное субъективно, но не имеющее достаточных объективных оснований. Иначе говоря, вера - это суждение, достаточно обоснованное для данного человека, данного субъекта, но не могущее иметь основания убедительные для любого субъекта, любого человека.
Таким образом, знание принудительно, а вера свободна в том смысле, что каждый человек может выбирать себе веру, более ему соответствующую, поскольку не может быть объективных оснований, заставляющих нас предпочитать одну веру другой. Основания, конечно, есть, но они субъективны, т.е. связаны с особым устройством субъекта, с традицией, с отношениями между людьми и т.п.
Теперь можно уточнить кантовский вопрос, который будет выглядеть следующим образом:
О чем я могу высказывать суждения, которые могут быть обоснованы всеобщим и необходимым образом, а о чем не могу?
Кантовский ответ на этот вопрос таков: “…разум видит только то, что сам создает по собственному плану”. Или, иначе говоря, “иметь о чем-то… знание он может лишь в том случае, если приписывает вещи только то, что необходимо следует из вложенного в нее им самим… “.
Это - одна из составляющих той революции, которую Кант совершил в философии природы. Не разум, субъект, человек, идет за природой, случайным образом ожидая от нее знаний - плодов, а сам разум устроен таким образом, что он предписывает природе законы и познает их в природе. Все остальное в природе случайно и не может быть познано достоверно. Разум в области исследования природы имеет следующую задачу: “сообразно с тем, что сам разум вкладывает в природу, искать (а не придумывать) в ней то, чему он должен научиться у нее и чего он сам по себе не познал бы».
Каким образом наш разум может предписывать природе свои законы, чтобы затем познавать их? Здесь мы подходим к сердцевине кантовского трансцендентального идеализма, как он сам называл свою философию. Трансцендентальная философия основывается на разделении вещей в себе и явлений. Вещи в себе - это действительность, как она существует независимо от познающего субъекта. Все вещи и отношения вещей, которые мы воспринимаем, представляют собой только явления этих вещей в себе - продукт взаимодействия вещей в себе с нашим разумом посредством форм восприятия и созерцания - пространства и времени. Таким образом, нам даны в восприятии только явления и их отношения (такие как отношения причины и следствия, одновременности и т.п.), но не даны сами вещи в себе. Мы не можем знать, что они собой представляют, поскольку они не подходят под наши формы созерцания - пространство и время - и наши категории рассудка, при помощи которых мы объединяем наши созерцания и ощущени3я в предметы и в совокупности предметов.
Отсюда Кант делает вывод: вещи в себе непознаваемы. Мы не можем знать их. Мы можем только предполагать, что существует некоторый неизвестный нам источник наших чувственных впечатлений, называемый вещью в себе. Это все, что мы можем о них сказать, оставаясь в рамках философии природы и говоря о познании природы при помощи науки.
Таким образом, по Канту, мы можем знать только явления и их отношения. Наука занимается именно тем, что открывает априорные (доопытные) и эмпирические законы устройства природы и на основе их предсказывает новые явления и их отношения. Такова, например, для Канта была ньютоновская физика и любая другая наука, приносящая нам знание о природе.
Теперь мы знаем ответ на вопрос, что я могу знать. Однако мы еще не ответили на вторую часть этого вопроса: что я не могу знать? Первый ответ на этот вопрос: я не могу знать вещей в себе. Но о них я вообще не могу не только ничего знать, но у меня не может быть даже субъективных оснований предполагать что-либо об этих вещах. Это означает, что о них я не могу иметь даже определенной веры. Таким образом, вещь в себе в философии природы (теоретической философии) - понятие совершенно неопределенное и, даже скорее, отрицательное.
Однако до сих пор мы говорили о природе, или как это называет Кант, теоретическом применении разума. Но кроме теоретического применения разума существует еще и практическое или нравственное. Практическое или нравственное применение разума связано со свободой. Критика теоретического применения разума показывает, что хотя мы не можем знать, существует свобода или нет, но мы можем осмыслить возможность свободы, и это, как показывает Кант, достаточно для того, чтобы в практическом применении считать свободу действительной, т.е. верить на основании доводов разума в ее существование. То же самое относится к таким важным вещам как Бог и бессмертие души. Отсюда вытекает следующее знаменитое положение Канта: “Поэтому мне пришлось ограничить знание для того, чтобы освободить место вере”.
Таким образом, и столь важные и традиционные предметы философии мы не можем знать, но можем в них верить. Это очень важное положение, если вспомнить, что именно существование Бога, свободы и бессмертия души были традиционными предметами метафизики (философии) до Канта. Вместе с тем, эти положения Канта имеют и важное значение для нашей обычной жизни. Действительно, если бы мы что-либо могли знать о таком предмете, как например, Бог, т.е. знать, например, существует он или нет, то в силу того, что знание общезначимо и принудительно, это убеждение могло быть навязано другому, т.е. мы получили бы право принуждать к убеждению в существовании Бога или в его несуществовании. К чему это ведет, мы с вами знаем из практики, например, инквизиции или научного атеизма. Кант предлагает нам занять более скромную позицию по такого рода вопросам. Наши убеждения в этой области порождаются актами веры, а это означает, что мы не можем их на объективных основаниях передать другому человеку. Другой человек имеет право на свои собственные убеждения.
Обращение к таким предметам, как Бог, свобода и бессмертие души приводит нас ко второму вопросу Канта.
Что я должен делать?
Ответ на второй вопрос заключает в себе практическая философия Канта, ядром которой являются учение о нравственности или морали, иначе называемое этикой, и учение о праве.
Мораль невозможна без свободы. Если мы предполагаем, что человек не свободен, если, например, все его действия определены волей Бога или закономерностью природы, то нельзя говорить о морали или нравственности, поскольку тогда нет места нравственной ответственности. Поэтому свобода человека является необходимой предпосылкой моральности.
Кант полагал, что действия человека в нравственном отношении могут определяться тремя факторами: долгом, склонностью и страхом.
Долг - это вытекающее из разума требование, определяющее наши обязанности по отношению к самому себе и другим людям, а также к человечеству в целом.
Склонность - это потребность, удовлетворение которой приносит нам удовольствие или пользу.
Страх - чувство, говорящее нам, что последствием совершающегося события будет неудовольствие или вред.
До Канта философы предлагали различные основания нравственности: чувства, божественную волю, закон природы, стремление к счастью, стремление к общественному порядку. Кант внес новое понимание нравственности - он считал, что разум самозаконен (автономен), а, следовательно, в своем практическом применении сам дает законы человеческих поступков.
Поэтому нравственно, по Канту, повиноваться голосу разума, а это и есть долг: “Долг! Ты возвышенное, великое слово, в тебе нет ничего приятного, что льстило бы людям, ты требуешь подчинения, хотя, чтобы пробудить волю, ты не угрожаешь тем, что внушало бы естественное отвращение в душе и пугало бы; ты только устанавливаешь закон, который сам собой проникает в душу и даже против воли может снискать уважение к себе (хотя и не всегда исполнение); перед тобой замолкают все склонности, хотя бы они тебе втайне и противодействовали…”.
Кант отдает значительное место в своей этике понятию долга, поэтому его этику часто называют этикой долга.
Кант считал, что нравственными являются поступки, совершаемые только из уважения к долгу. Важную роль здесь играет слово “только”. Если поступок сообразен долгу, как говорит Кант, но также соответствует и нашей склонности, то это означает, что он не является нравственным. Но такой поступок не является и безнравственным, поскольку он соответствует долгу. Кант называет такой поступок его легальным, т.е. соответствующим закону, но не имеющим нравственного содержания.
Соответствует ли такое понимание нравственности нашей нравственной интуиции? Рассмотрим две ситуации:
1. Представим, что некто Х любит некую Y и делает ей добро. Творить по возможности добро другим людям представляет собой нравственный долг человека. Поэтому это его действие сообразно долгу. Мы, конечно, его за это будем ценить.
2. Представим теперь, что Х не любит Y. Эта Y ему просто противна, но он все-таки делает ей добро, потому, что это его долг.
В какой ситуации поступку Х мы припишем большее нравственное достоинство? Я думаю, что почти каждый скажет, что во второй. Это соответствует той нашей интуиции, что если мы выполняем долг при отсутствии или тем более в противоречии со своей склонностью, то такому поступку следует приписать безусловное нравственное достоинство.
Кант осознал в этике одно важное обстоятельство. Нравственность нельзя построить на чувстве, сколь бы привлекательным нам это чувство не казалось. Этику можно построить только на разуме и на вытекающем из разума понятии долга.
Наши примеры показывают, что такое понимание нравственности соответствует нашей нравственной интуиции. Кант ее только точно выражает и относительную степень нашей интуиции превращает в абсолютное веление нравственного долга.
Однако, что же велит нам нравственный долг? По Канту, “Долг есть необходимость (совершения) поступка из уважения к закону”. Что же это за закон?
Кант называет свой нравственный закон категорическим императивом. Это связано с тем, что сам закон проистекает из разума, но руководствуются им существа, которые обладают также и чувственностью. Поэтому он не действует непосредственно, как, например, законы тяготения или химических реакций, а представляет собой веление (императив), предписывающее нам выполнение или невыполнение некоторых поступков. Однако велит он нам категорически, т.е. безусловно. Поэтому Кант и называет его категорическим императивом. Императивы еще бывают и условные, но их мы не будем рассматривать.
Чтобы ввести категорический императив в кантовской его формулировке, необходимо разъяснить еще понятие максимы. Кант называет максимой практическое правило, в соответствии с которым совершается поступок.
В “Основах метафизики нравов” мы находим следующую формулировку категорического императива: “…существует только один категорический императив: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом”.
Из этого закона можно вывести все остальные императивы долга. Сам Кант рассматривает следующий пример действия своего категорического императива в применении к конкретным максимам - правилам наших поступков.
Пример. “Кого-то нужда заставляет брать деньги взаймы. Он хорошо знает, что не будет в состоянии их уплатить, но понимает также, что ничего не получит взаймы, если твердо не пообещает уплатить к определенному сроку. У него большое желание дать такое обещание, но у него хватает совести поставить вопрос: не противоречит ли долгу и позволительно ли себя выручать из беды таким способом? Положим, он все же решился бы на это, тогда максима его поступка гласила бы: нуждаясь в деньгах, я буду занимать деньги и обещать их уплатить, хотя я знаю, что никогда не уплачу. Очень может быть, что этот принцип себялюбия или собственной выгоды легко согласовать со всем моим будущим благополучием; однако теперь возникает вопрос: правильно ли это? Я превращаю, следовательно, требование себялюбия во всеобщий закон и ставлю вопрос так: как обстояло бы дело в том случае, если бы моя максима была всеобщим законом? Тут мне становится ясно, что она никогда не может иметь силу всеобщего закона… и быть в согласии с самой собой, а необходимо должна себе противоречить. В самом деле, всеобщность закона, гласящего, что каждый, считая себя нуждающимся, может обещать, что ему придет в голову, с намерением не сдержать обещания, сделала бы просто невозможным и это обещание, и цель, которую хотят с его помощью достигнуть, так как никто не стал бы верить, что ему что-то обещано, а смеялся бы над всеми подобными высказываниями, как над пустой отговоркой”.
Мы видим, что в данном случае, как и во многих других, категорический императив показывает нам, какая из наших максим является нашей нравственной обязанностью. Сформулировав категорический императив, Кант дает нам средство обоснования нравственности или не нравственности (безнравственности) мотивов наших поступков. Мы чаще всего в нашей обычной жизни затрудняемся, когда нас спрашивают, почему тот или иной поступок является нравственным. Кант дает нам средства для такой аргументации.
Категорический императив не является непосредственным принципом нравственности. Он дает форму, при помощи которой можно породить бесконечное множество нравственных обязанностей, т.е. более конкретных нравственных законов, дающих нам нравственный ориентир в конкретных жизненных ситуациях.
Однако Кант не ограничивается такой формулировкой принципа нравственности. Каждое наше действие имеет цель. Эти цели в свою очередь служат для достижения других целей. Однако существует такая цель, которая уже не может служить только как средство для других целей - это, по Канту, разумное существо и, в частности, человек. Отсюда следует то, что Кант называет практическим императивом, т.е. таким велением разума, которое может уже быть применено непосредственно в практике нашего поведения: “Практическим императивом… будет следующий: поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, но никогда не относился к нему только как средству”. Кант продолжает свой пример, который он привел в связи с категорическим императивом: “…тот, кто намеревается обмануть других ложным обещанием, тотчас поймет, что он хочет использовать другого человека только как средство, как если бы последний не содержал в себе также и цель, ведь тот, кем я хочу пользоваться для своих целей посредством такого обещания, никак не может согласиться с моим образом действий по отношению к нему и, следовательно, сам содержать в себе цель этого поступка”. Этика Канта как бы представляет собой обобщение и философское рафинирование христианской этики. Из категорического или практического императивов можно получить практически все нормы христианской этики, по крайней мере, те нормы, которые основываются на разуме.
Видимо, на таком характере этики Канта сказалось и его детское воспитание в пиетистской традиции, которая придавала колоссальное значение неукоснительному соблюдению нравственных заповедей на основании внутренних осознанных мотивов.
Однако, этика традиционно, начиная с Аристотеля, говорила не только о нравственных законах, но и о счастье. Кант, несмотря на всю свою ориентированность на этику долга, также не обошел вниманием этот вопрос, правда, он у него находит своеобразное освещение: “…мораль… есть учение не о том, как сделать себя счастливым, а о том, как мы должны стать достойными счастья”. Действительно, счастье и его достижение не находятся в руках самого индивида или, по крайней мере, не связаны впрямую с его моралью. Будет человек счастлив или нет, зависит от игры случайных сил природы (в том числе общественной), практического умения и даже хитрости: “Счастье - это такое состояние разумного существа в мире, когда все в его существовании происходит согласно его воле и желанию”. Очевидно, что такое состояние трудно достижимо. Однако, что в силах человека и что напрямую связано с его моральностью - это быть достойным счастья. Быть достойным счастья - прямое следствие моральности человека. Мы иногда так и говорим о людях: “Он достоин счастья или он не достоин счастья”, имея в виду, что образ жизни человека имеет нравственный характер, и такой человек должен быть вознагражден счастьем. Тем не менее, достойность быть счастливым, по Канту, является верховным благом как первоначальным “условием всего того, что только может казаться нам желательным, стало быть, и всех наших поисков счастья”. Однако человек этим, как правило, не удовлетворяется. Ему необходима более непосредственная связь между добродетелью и счастьем. Однако здесь мы уже переходим к рассмотрению третьего вопроса.
На что я могу надеяться?
В “Критике чистого разума” Кант поясняет этот вопрос: “На что я могу надеяться, если делаю то, что мне надлежит делать?”. Иначе говоря, на что я могу надеяться, если я буду моральным?
Кант настаивает на том, что надежда не является основанием морали. Мы должны быть моральными только из уважения к закону, диктуемому разумом. Но разумному существу присуща потребность в счастье. В связи с этим Кант замечает: “Иметь потребность в счастье, быть еще достойным его и тем не менее не быть ему причастным - это несовместимо с совершенным велением разумного существа, которое имело бы также полноту силы…”.
Отсюда у Канта возникает понятие высшего блага - единства моральности и счастья. Высшее благо - это то, чего хочет, к чему стремится разумное существо. Высшее благо в нашем мире - это счастье, распределенное в точной соразмерности с нравственностью как достоинством личности и ее достойностью быть счастливой.
В высшем благе нравственность, достойность быть счастливым, обладает первенствующим значением, оно не может вытекать из стремления к счастью. Но и из нравственности непосредственно не вытекает счастье человека. Так может ли человек надеяться на счастье? Причем, на такое счастье, которое было бы составляющей частью высшего блага?
По Канту, в качестве основания для такой надежды следует предположить существование Бога. Только Бог может обеспечить необходимую связь между нравственностью и счастьем, если не в этом, так в другом мире. Но это означает, что мы также должны признать бессмертие души, поскольку, если душа умирает вместе с телом, то весь наш опыт свидетельствует, что для большинства людей в течение земной жизни никакого счастья из нравственного образа мыслей не следует. Но, поскольку Бог может дать счастье только тем, кто его достоин, то должна быть и свобода как основание нравственности и достойности быть счастливым. Ибо если бы не было свободы, то какое же это было бы достоинство? Это был бы просто случайный факт природы.
Итак, такие идеи, как бессмертие души, свобода, существование Бога, реальность, которых, как мы уже убедились, недоказуема теоретически, получают обоснование своей реальности, как неизбежные практические следствия нравственного закона и стремлений разумного существа к счастью. Кант называет такие утверждения о реальности этих идей постулатами практического разума, подчеркивая, что это не доказывает их существования теоретически, но заставляет нас предположить их как необходимые условия нравственной жизни разумного существа в нашем мире.
Постулат бессмертия души вытекает из практически необходимого условия соразмерности продолжительности существования с полнотой в исполнении морального закона; постулат свободы - из необходимости допущения независимости разумного существа от чувственного мира, где все определено физическими причинами, и из возможности определения своей воли по законам мира идей, который Кант называет умопостигаемым миром. Бытие Бога является необходимым условием существования высшего блага: “только если к ней (нравственности) присоединяется религия, появляется надежда когда-нибудь достигнуть счастья в той мере, в какой мы заботились о том, чтобы не быть недостойными его”.
Отсюда вытекает ответ на третий вопрос Канта: мы смеем надеяться на счастье, если мы достойны его и существует высшая инстанция - Бог, которая может гарантировать нам то, что из достойности быть счастливым рано или поздно воспоследует счастье.
Религия характеризует нашу внутреннюю жизнь и наши надежды на жизнь нашего духа. Однако существуют ли какие-либо надежды на внешнюю жизнь, а значит на прогрессивный ход истории? Так в философии Канта возникает тема философии истории. Кант достаточно четко видит относительность морального и культурного прогресса человечества, здесь сказывается влияние Руссо, который в своем знаменитом “Рассуждении о науках и искусствах” доказывал, что прогресс культуры несовместим с прогрессом в нравах. Поэтому главные надежды на прогресс в истории Кант возлагает на организацию внешней свободы человека. А эта организация предполагает два общественных института: государство и право. Право есть собственно способ согласования внешней свободы отдельных людей, а «государство - объединение множества людей, подчиненных правовым законам». Кант в «Метафизических началах учения о праве» формулирует императив права: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразно со всеобщим законом». знание кант мораль бессмертие
Организация внешней свободы граждан предполагает то, что Кант называет правовым государством. В правовом государстве ограничен произвол отдельных лиц, но, в то же время, ограничен и произвол самого государства. Поэтому мы можем, продолжая мысль Канта, сказать, что правовое государство - это такое государство, в котором произвол и отдельного лица, и самого государства ограничен законом.
По Канту, история есть постепенное продвижение к правовому государству. Однако в мировой истории мы также находим взаимоотношения между государствами, и Кант замечает, что если внутри государств постепенно, с большим или меньшим успехом, с отклонениями, существует движение к правовому государству, то в отношениях между государствами властвует естественное право, т.е. право сильнейшего. Поэтому еще одна их целей истории - это установление правовых отношений между государствами, которые должны привести к постепенному установлению мировой федерации государств и вечному миру. Однако движение к правовому государству и вечному миру не есть автоматический, детерминированный процесс.
В области истории прогресс обеспечивается тем, что Кант называет “необщительных общением”, т.е. тем фактом, что человек одновременно управляется с двумя стремлениями: 1) к самостоятельному эгоистическому существованию за счет других и 2) к объединению. Эти две противоположных устремления составляют движущую силу истории, культуры, развития права и т.п.
В ходе истории человек совершенствует сам себя. Без сознательных усилий человека по самосовершенствованию история не сможет двигаться в направлении благоприятном для человеческого рода. Вообще такие усилия носят моральный характер, но они могут и конкретизироваться в различных эпохах как различные задачи. Так возникает кантовская концепция просвещения, оформившаяся в рамках разразившей в ученых кругах Германии дискуссии по поводу этого понятия.
Отвечая на вопрос священника Цёльнера «Что такое просвещение?», известный берлинский философ Мозес Мендельсон примерно за месяц до появления статьи Канта о просвещении опубликовал статью «О вопросе: что значит быть просвещенным?». В статье он вводит три центральных понятия: просвещение, культура, воспитание, и утверждает, что просвещение и культура - различные виды воспитания. Просвещение - это теоретическое воспитание в противоположность культуре как практическому воспитанию. Делая акцент на теорию, Мендельсон действовал в духе обычных просветительских концепций, отождествляя просвещение с распространением науки и знаний вообще. Субъектом просвещения, по Мендельсону, оказывается нация, он везде говорит о просвещении нации.
Кант дал радикально иное решение. Просвещение - это не просто эпоха и не просто знание. Статья «Ответ на вопрос: Что такое просвещение?» начинается в лучших традициях кантовской философии с определения: «Просвещение - это выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине». Каждое понятие здесь требует разъяснения. Но что уже ясно из этого определения - это то, что просвещение не столько эпоха общественной жизни, сколько состояние нашей собственной личности. Категории которые используются в этом определении - «несовершеннолетие», «вина», - носят подчеркнуто личностную окраску. Это означает, что каждый человек в своем личном развитии должен пройти через это состояние. Что же Кант имеет в виду под несовершеннолетием и виной? «Несовершеннолетие - неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-либо другого. Несовершеннолетие по собственной вине - это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства какого-либо другого». Отсюда следует девиз просвещения: «Sapere aude! - имей мужество пользоваться собственным рассудком!».
Естественно если мы обвинили человека в недостатке мужества, то кроме оттенка морального осуждения непросвещенного состояния возникает вопрос: каковы же причины того, что люди, способные распоряжаться своим собственным рассудком, тем не менее, этого не делают, сдерживая свое собственное развитие и развитие всего общества? «Леность и трусость - вот причины того, что столь большая часть людей, которых природа уже давно освободила от чужого руководства, все же охотно остаются всю жизнь несовершеннолетними…» . Опять мы видим, что причины непросвещенности людей Кант видит в их личных свойствах. Просвещение есть область личной ответственности человека, - таково основное положение концепции Канта. Для того, чтобы оставаться в состоянии непросвещенности люди изобретают множество различных приемов: «Если у меня есть книга, мыслящая за меня, если у меня есть духовный пастырь, совесть которого может заменить мою и врач, предписывающий мне такой-то образ жизни, и т. п. то мне нечего утруждать себя. Мне нет надобности мыслить, если я в состоянии платить”.
Именно в силу нежелания части людей перейти в состояние просвещения появляются другие люди, которые «присваивают себе право быть их опекунами». Опекуны стремятся, чтобы их “паства” не могла сделать ни шагу без помочей, а после указывают на грозящую им опасность от самостоятельного хождения.
Таким образом, личная проблема становится общественной, поскольку опекуны легко объединяются в организации, которые поддерживают несовершеннолетие людей. Просвещение каждого человека в отдельности теперь затруднено: «каждому отдельному человеку трудно выбраться из состояния несовершеннолетия, ставшего для него почти естественным». Личное просвещение возможно, однако, только для отдельных личностей, обладающих решимостью и мужеством: «Вот почему лишь немногим удалось благодаря совершенствованию своего духа выбраться из состояния несовершеннолетия…».
Отсюда возникает главная для Канта проблема: каков тот общественный механизм, которые позволит добиться состояния личного просвещения? И ответ Канта на этот вопрос прост: «Публика сама себя просветит, если только предоставить ей свободу». Тогда даже среди опекунов, появятся люди способные к просвещению. Конечно, скажет читатель, это - простой рецепт, но кто же просто так предоставит публике свободу. Люди должны бороться за свои права, например, посредством революции. Это убеждение распространяли представители французского просвещения. На это Кант отвечает: «…Никакая революция не может осуществить истинную реформу образа мыслей». Для просвещения требуется «только свобода, и притом самая безобидная, а именно свобода во всех случаях публично пользоваться собственным разумом».
Это состояние личности, в котором человек осмеливается руководствоваться своим собственным разумом, есть цель всех педагогических и образовательных усилий. Конечно, внутренняя свобода, достигаемая на таком пути, требует внешних условий - «безобидной свободы слова», а также должна быть ограничена в своих внешних проявлениях свободой других людей. Вместе с тем безграничная внутренняя свобода, достигаемая на пути просвещения, совпадает с нравственным законом - единственным законом свободы. Дело в том, что свободное использование разума, по Канту, обязательно приведет человека к следованию нравственному закону, поскольку этот закон является необходимым следствием самого разума. В этом положении - разгадка системы воспитания, предложенной Кантом в трактате «О педагогике». Подлинное воспитание возможно только тогда, когда мы, оберегая ребенка от летальных последствий контакта с природной и общественной средой и постепенно приучая его считаться с традиционными общественными установлениями, сохраняем в нем запас свободы, достаточный для пробуждения в нем нравственного закона. И цель духовного воспитания, во-первых, не мешать этой свободе, а, во-вторых, очень осторожно содействовать пробуждению нравственного закона, большей частью при помощи ненавязчивых примеров. Только в таком случае нам удастся воспитать действительно свободного человека и полезного члена общества. Все наши нравственные наставления и поучения, как правило, ведут к обратному результату. К нему же ведут и многочисленные ограничения, обычно навязываемые воспитателями воспитуемым. Перефразируя практический императив Канта, можно сказать, что девиз воспитателя - «поступай так, чтобы в лице ребенка ты всегда видел также и цель, и никогда только средство (для себя, государства, или даже общества)». Именно в свете этих положений следует рассматривать многочисленные рекомендации Канта по физическому и практическому воспитанию.
Проблеме отстаивания безобидной свободы слова как движущей силы просвещения человека посвящен и «Спор факультетов». Спор факультетов - именно об этом. Философский - «низший» - факультет, на котором в европейском университете 18 века сосредоточивались все научные дисциплины, был представителем разума, нуждавшегося в свободе. Ограничения этой свободы происходили от светской и церковной власти, представляемой в университете высшими - юридическим и теологическим факультетами. Свобода научного разума, совместимая с государственными и общественными институтами, с одной стороны, и истинами религии, с другой, - вот тема Канта, зашифрованная отношениями между факультетами. В рамках решения этой проблемы зарождается новая концепция университета, развитая и практически реализованная Вильгельмом фон Гумбольдтом. Главной идеей Гумбольдта была такая организации образования в университете, которая основывается на высших достижениях современной науки. Эта концепция университета как научно-образовательного комплекса стала ведущим принципом организации высшего образования в современном мире.
Что такое человек?
Ответ на этот вопрос дает антропология. Кант посвятил ей специальную работу «Антропология с прагматической точки зрения» (1798). Антропология - это наука о человеке, а антропология “с прагматической точки зрения”, по Канту, означает, что она говорит о человеке не с его физиологической или, вообще, природной стороны, а о человеке как свободном существе, о его характере, который он делает сам.
Человечество затратило колоссальные усилия для того, чтобы выработать общее понятие человека. Стоики в античности, христиане на ее закате и в раннем Средневековье, Будда разрушали традиционные представления о разъединении человечества на различные по природе или по Божьему промыслу несоизмеримые группы: греков и варваров, избранного народа и неизбранных народов, правоверных и неправоверных, цивилизованных и нецивилизованных и т. п. Этому стремлению утвердить единство человеческого рода всегда противостояли аристократические, иерархические, националистические, расовые, классовые и другие теории. У всех теорий второго рода есть одна общая черта: какая-то часть человечества по тем или иным основаниям признается в том или ином отношении выше, лучше, избраннее другой, Понимание единого человечества, а, следовательно, и общее понятие человека окончательно выработалось только в 19 веке, да и то с некоторым оттенком европоцентризма, который так печально сказался на судьбе европейского либерализма в 20 веке.
Антропология - наука о человеке. Может быть, связь с изменчивым человеческим существом делает кантовскую “Антропологию” не подходящей нашему времени? Чтобы избежать длинных рассуждений по этому поводу, я просто сошлюсь на то, что человек в своем существе, как свидетельствует наш обыденный опыт, меняется очень мало. Мысли и страсти мало меняются от эпохи к эпохе или от народа к народу. А если и меняются, то это придает другой эпохе и народу дополнительный интерес. Но этот интерес возможен только при общем базисе, наличие которого он и доказывает. Даже при великих социальных переворотах люди меняются очень мало, что отмечал, например, Михаил Булгаков в “Мастере и Маргарите”. Вспомним знаменитое высказывание Воланда, когда он рассматривал москвичей в Варьете: “Ну что же … они - люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было. Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца … обыкновенные люди… В общем напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их …”.
Таким образом, основанная на понятии свободы и просвещения антропология относится к той же самой исторической эпохе, в которой живем и мы с вами. В этом смысле кантовская “Антропология” современна нам.
Антропология Канта говорит об обычном человеке, но с точки зрения глубокого философского миросозерцания. Это миросозерцание Кант вырабатывал в своих знаменитых работах, посвященных теоретической и практической философии, в “Критике чистого разума”, в “Критике практического разума”, “Критике способности суждения” и других. “Антропология” - работа прикладная. В ней абстрактные философские положения, которые Кант вырабатывал всю свою жизнь, применяются к самой этой жизни, к одному из видов разумных существ, который называют людьми. “Антропология” описывает фактическую жизнь людей, наблюдения над этой жизнью. Но если бы это были просто наблюдения, то мы имели бы какой-нибудь жанр исторической или художественной литературы. Освещенность философским миросозерцанием придает измерение не свойственное обычным текстам, трактующим жизнь и поступки людей, и одновременно придает характеристикам человека универсализм. “Антропология” согласует нашу обычную человеческую (“фактическую”) жизнь с глубоким пониманием места человека в мироздании и главных регуляторов поведения человека. Она как бы говорит нам, что человек со всеми его слабостями и предрассудками все же может быть разумным и нравственным существом, доказывает, что он не только должен быть нравственным, но может им быть, а иногда им и бывает. По мнению Иоахима Коппера, “Антропология” представляет что-то вроде моста между фактической и условной жизнью человека и безусловным философским пониманием человека как “последней своей цели”, которое дает правильную перспективу рассмотрения фактической жизни. Однако для нас важно и другое. Прикладной характер “Антропологии” позволяет понять систему Канта в действии, на наглядных примерах. Это может помочь читателю, неискушенному в тонкостях философских размышлений и не имеющему вкуса к абстрактным рассуждениям, проникнуть в сердцевину кантовской философии, понять разработанную им систему способностей души (познавательная способность, способность желания, чувство удовольствия или неудовольствия), которой посвящена первая часть книги - “Антропологическая дидактика”, узнать его взгляды по ключевым проблемам философии человека и общества - о личности и ее типах, о характерах и об образе мыслей, о народе и национальности, и расах и человечестве в целом. Кант очень определенно судил о европейских народах, в “Антропологии” имеются точные суждения об англичанах, французах, немцах, но старался не судить там, где не обладал достаточным запасом знаний, например, о русских. Там же можно встретиться с интересными и неожиданными высказываниями Канта о мужчинах и женщинах, о моде, которая относится к “рубрике тщеславия”
Наш мозг – удивительный инструмент познания и настоящий дар для тех, кто умеет им пользоваться. Этот чрезвычайно мощный компьютер на наших плечах способен решать такие задачи, которые многим современным и мощнейшим ЭВМ просто не под силу, особенно, если дело касается творчества. Однако для того, чтобы наш мозг работал эффективно, ему необходимо регулярная тренировка, а это значит, мы должны время от времени давать нашему мозгу трудные задачи. И вроде это не проблема, но как быть, если вам просто лень решать задачи, и не хочется ничего делать? В таком случае вы можете заставить свой мозг думать, задавая себе философские вопросы.
Начать, пожалуй, следует с главных вопросов, которые интересовали многих философов древности и продолжают волновать многих мыслящих людей в наше время.
Можно придумать тысячи самых разных вопросов, которые бы заставили ваш мозг думать, и вы можете сделать это, на основе следующих 40 общих для философии вопросов, которые я предлагаю вашему вниманию в дополнение к обещанным 50 вопросам философии, которые вы найдете в нижней части статьи.
Разные философские вопросы для размышления:
Размышляя над такими вопросами, вы не только заставите свой мозг думать, но и, возможно, найдете для себя что-то новое в тех ответах, которые будут приходить к вам в голову. Важно, что вам не нужно сильно напрягаться, чтобы найти ответы, просто включайте воображение и пытайтесь представить эти ответы в своей голове. Регулярные размышления над представленными здесь или придуманными вами самостоятельно вопросами позволит поддерживать ваш мозг в тонусе и улучшит ваши творческие способности. Главное – не удерживайте свое воображение, не создавайте для него лишних границ из своих убеждений, ведь то, что может существовать в нашем мире очень часто выходит за рамки того, что мы вообще способны представить. Успехов вам!
Вечные вопросы философии - общеупотребительное выражение для обозначения вопросов, которые, как считается, всегда сохраняют свое значение и актуальность, постоянно всплывают в философских теориях и истории философии.
Формулировка по Расселу Английский философ Рассел в «Истории западной философии» формулирует «вечные вопросы философии» так: «Разделен ли мир на дух и материю, а если да, то что такое дух и что такое материя? Подчинен ли дух материи или он обладает независимыми способностями? Развивается ли вселенная по направлению к некоторой цели? Если же существует образ жизни, который является возвышенным, то в чем он состоит и как мы его можем достичь? » .
Решение «вечных» проблем Проблема единства мира, проблема человека, проблема свободы и многие другие «вечные вопросы» получают свое решение в каждую эпоху в соответствии с уровнем достигнутых знаний и культурными особенностями.
Самые популярные «вечные» вопросы Что есть «я» ? Что есть истина? Что есть человек? Что есть душа? Что есть мир? Что есть жизнь?
Например, … Шопенгауэр, обращаясь ко всему человечеству, с одной стороны, и к истине, которую открывает сердце, с другой, претендовал в своих трудах на создание оригинальной философии, способной дать окончательное решение проблемы истины бытия, прежде всего бытия человека.
Изречение Артура Шопенгауэра об истине: "Мир есть мое представление": вот та истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа. . . Для него становится тогда ясным и несомненным, что он не знает ни солнца, ни земли, а знает только глаз, который видит солнце, руку, которая осязает землю. . . окружающий его мир существует лишь как представление. . . Если какая-нибудь истина может быть высказана a priori, то именно эта. . . Итак, нет истины более несомненной, более независимой от всех других, менее нуждающихся в доказательстве, чем та, что все существующее для познания, т. е. весь этот мир, является только объектом по отношению к субъекту, созерцанием для созерцающего, короче говоря, представлением"
Фома Аквинский О человеке и его душе Индивидуальность человека - личностное единство души и тела. Душа - животворящая сила человеческого организма; она нематериальна и самосуща; она - субстанция, обретающая свою полноту лишь в единстве с телом, благодаря ей телесность обретает значимость - становясь человеком. В единстве души и тела рождаются мысли, чувства и целеполагания. Душа человека бессмертна. Фома Аквинский считал, что сила разумения души (то есть степень познания ею Бога) определяет красоту человеческого тела. Конечная цель жизни человека - достижение блаженства, обретаемого в созерцании Бога в загробном мире. По своему положению человек - промежуточное существо между тварями (животными) и ангелами. В ряду телесных созданий - он высшее существо, его отличает разумная душа и свободная воля. В силу последней человек ответствен за свои поступки. А корень его свободы - разум.
Отличие человека от животного мира Человек отличается от животного мира наличием способности познания и, на основании этого, способностью совершать свободный осознанный выбор: именно интеллект и свободная (от какой-либо внешней необходимости) воля являются основаниями совершения подлинно человеческих действий (в отличие от действий, свойственных как человеку, так и животному), принадлежащих к сфере этического. Во взаимоотношении двух высших способностей человека - интеллекта и воли, преимущество принадлежит интеллекту (положение, вызвавшее полемику томистов и скотистов), поскольку воля с необходимостью следует интеллекту, представляющего для неё то или иное сущее, как благое; однако при совершении действия в конкретных обстоятельствах и при помощи определенных средств на первый план выходит волевое усилие (О зле, 6). Наряду с собственными усилиями человека для совершения благих действий требуется также божественная благодать, не устраняющая своеобразие человеческой природы, а совершенствующая её. Также божественное управление миром и предвидение всех (в том числе индивидуальных и случайных) событий не исключает свободы выбора: Бог, как наивысшая причина, допускает самостоятельные действия вторичных причин, в том числе и влекущие за собой негативные нравственные последствия, поскольку Бог в состоянии обращать ко благу зло, сотворенное самостоятельными агентами.
Бойся тех вопросов, на которые одновременно пытаются дать ответ и религия, и наука. Если уж эти две силы вступают в неуступчивый спор - значит, они не могут доказать свою позицию. А нам потом мучиться и искать ответы на эти сложные вопросы. Может быть, когда-нибудь мы получим на них ответы, но точно не сегодня.
Добро - это ангелочки в белом, а зло - сатана в черном. Добро - это пионеры, переводящие старушек через дорогу, а зло - дети, которые в овраге лошадь доедают. Cталин, расстрелявший триллион человек, - зло, а Царь-Батюшка - очевидное добро. Так ли всё на самом деле? Тут смотря с какой стороны посмотреть и от чего отталкиваться. Общественные нормы и религия кое-как определили хорошее и плохое, но некоторые их решения порой противоречат здравому смыслу. Все нормы и законы, в которых мы живем, установлены людьми, причем не всегда большинством. А раз уж тут замешаны люди, значит, решение по определению субъективное. Убийство за оскорбление своей религии в некоторых культурах считается добром, тогда как в цивилизованном мире за шутку, в которой упоминалось Священное писание, никому и в голову не придет отрезать человеку голову, потому как нельзя убивать.
Или другой пример: ты подсказал людям сомнительной наружности с сильно заляпанными грязью номерами машины, где находится дом под номером 8. Вроде бы сделал доброе дело - помог разобраться, но потом узнал, что человека в этом доме застрелили. А ты просто-напросто навел убийц на жертву.
Или, допустим, помог незнакомой девушке спустить коляску. Она бы и сама могла, но благодаря тебе всё произошло проще и быстрее. Добро? Безусловно. Но если бы она промедлила, ее бы не сбил на переходе пьяный водитель. Это зло. Но ты же не знал эту девушку, не знал, что у нее явные проблемы с психикой, что она пырнула ножницами свою мать, что у нее маниакальные наклонности, которые передались ее сыну, и через 25 лет эта невинная лялька, чьи врожденные недостатки были усугублены влиянием сумасшедшей мамаши, превратится в серийного убийцу-насильника, возможно, самого жестокого в истории. Вот и думай над всем этим: хорошо это или плохо. Всё очень неоднозначно. Твоя помощь одним может нанести ущерб другим. То, что в одной ситуации кажется добром, в другой оборачивается злом. И наоборот. Поэтому о добре и зле можно говорить лишь в узконаправленном, достаточно условном смысле - например, давать оценки в пределах одной социальной формации. И во многом поэтому отпадает возможность ответить на вопрос, все-таки является истинно правильной.
В детстве, особенно в плохие моменты, которые нынче кажутся совершенно безобидными, очень хотелось, чтобы всё, что с нами происходит, оказалось сном. То есть тебе снится твоя жизнь, и это своеобразная репетиция, которая позволит тебе выучиться на ошибках. И вот, прошло уже очень много лет, проблемы стали весомее, думы более приземленными, а мы все думаем: не сон ли это? И вообще, всё вокруг - это не иллюзия? Что, если реальность - это всего лишь симуляция, созданная более продвинутым разумом, и окажется, что фильм «Матрица» был близок к истине как никогда.
По мнению физиков, реальной действительности в привычном для человека понимании не существует. Вселенная - это иллюзия, фикция, огромная, хорошо детализированная голограмма. Материальный мир представляет собой проявление и отражение процессов, которые происходят в неведомом человеку мире информационно-энергетических субстанций.
Если нас создал и контролирует кто-то другой (например, легендарные жидорептилоиды, играющиеся нами так же, как и мы играем в Sims), то мы можем понятия не иметь о нашей истинной сущности. А нами просто управляют забавы ради и относятся к нам не серьезнее, чем мы сами относимся к нарисованным чувакам. Может, оттого в мире происходит столько идиотского?
Но для нашего удобства и безопасности лучше считать условно, что наша Вселенная реальна. Просто потому что иначе можно сойти с ума. А если мы даже докопаемся до истины, то нас сотрут в порошок. Потому как круг лиц, которым дозволено знать правду, не может стать шире.
Тема существования Бога уже который год побеждает в номинации «Лучшая тема для разжигания срачей». И вместе с тем это очень важный вопрос, не потому ли мы всегда на первом свидании задаем вопрос: «А как же Бог?». Верующие с пеной у рта утверждают, что Бог, как разумная сверхсила, следит за нами, своими творениями. Атеисты не менее яростно утверждают обратное, и что «тупые веруны» просто слишком слабы, чтобы отвечать за свои поступки.
Верующие ставят им в укор излишний цинизм, а те, в свою очередь, приводят в пример, какой ущерб религия нанесла человечеству. Но та же церковь сформировала культуру.
Казалось бы, изучение космоса должно расставить все на свои места: мол, чего же слуги господни сразу не сказали, что Земля круглая. Да и Вселенная оказалась слишком большой - чтобы всё запустить, потребовалась бы бригада богов. А даже нашел сложное, не поддающееся средним умам доказательство невозможности существования Бога, заявив в конце, что может существовать либо Бог, либо природа. Но если Анатолий Александрович резонно заявляет, что ощущает природу и не ощущает Бога, найдутся люди с другим мировоззрением, которые будут доказывать, что всё сущее и есть Бог.
Самое интересное, что даже если учесть, что устройство Вселенной - это результат взаимодействия друг с другом автономно протекающих природных процессов, то это не исключает существование Великого замысла, который запустил все процессы. Если уж Вселенная возникла из ничего - то почему, может, кто-то ей помог? Легко приписать всё Богу, но пока что не удалось доказать научно его тотальное отсутствие. Поэтому многие не сомневаются в существовании божественных сил, природа которых недоступна нашему опыту. Слишком уж человек непостижим. Не зря Алан Рикмен в фильме «Догма» предупреждал, что встреча с Богом может здорово повлиять на психику.
Можно привести массу доказательств того, что нами действительно кто-то или что-то управляет. Можно привести еще больше, в том числе научных, доказательств обратного. Но реально познать Бога мы не можем.
Нет ничего более вечного, чем обмотанный изолентой предмет. Всё остальное, увы, скоротечно, всему наступает конец. А вот что нас ждет после этого самого конца - хороший вопрос. То ли закончим ли мы свою жизнь, перебирая струны арфы на пушистом облачке или вечно разгружая уголь в шахтах ада, то ли просто сгнием без остатка, и не будет нам второго шанса, то ли проживем одну из 9 жизней. Во всяком случае, с того света никто, кроме Джона Константина, не возвращался, но, к сожалению, он персонаж комиксов. Так что нам не у кого узнать, что ждет человека там, за гранью физического бытия. И мы не можем со стопроцентной уверенностью ни утверждать, что загробная жизнь существует, ни отрицать ее существования. Поэтому решай, на чьей ты стороне - верующих или материалистов, убежденных, что «по ту сторону» ничего нет, и с угасанием сознания после кончины мир для человека исчезает, как и он сам. Всё равно правды не узнаешь. Хотя, в метафизике, кажется, есть теория. Всего лишь теория, но когда наука касается таких вопросов, всегда есть слепая вера в истинность теории. Теория эта связана с понятием повторяющихся циклов. Ханс Моравек считал, что мы всегда будем наблюдать эту Вселенную, оставаясь существующими в той или иной форме: травинкой, перегноем, человеком или песней Михаила Шуфутинского. Проверить эту весьма спорную идею, разумеется, не представляется возможным.
Многие вещи воспринимаются нами как что-то само собой разумеющееся, но если задуматься, то как и почему получилось именно так? Почему, в конце-концов, мы существуем, для чего? Для поддержания баланса в природе? Но если у нас есть разум, не должны ли мы сделать что-то большее?
И очень хотелось бы знать, почему в мире есть животные, растения, разные неодушевленные вещи? И почему все они устроены определенным образом и подчиняются определенным законам?
Зачем нужны цифры? Они существуют в природе или это абстрактное обозначение математических отношений?
Что такое время, в конце концов?
И почему цепочки закономерностей приводят нас к таким вот вопросам, почему?!
До сих пор в ответ на эти вопросы мы слышим потуги мысли, которые называют красивым словом «теория».
Есть вопросы, актуальные на сегодняшний день. Кто станет следующим президентом? Кто победит на чемпионате мира по футболу? Чем пятый iPhone лучше четвертого? А есть вопросы, которые актуальны всегда. Откуда появился человек? Есть ли жизнь среди звезд? Где кончается наша Вселенная?
«Вечных вопросов» не так много, но именно их люди задавали и задают себе с начала времен и по сей день. Ответы на них менялись из века в век. Одно лишь оставалось неизменным: разгадку к тайнам Вселенной всегда искали самые умные, самые талантливые, самые интересные люди своего времени.
Именно таких людей мы попросили вкратце обрисовать современные представления об устройстве мироздания. Это десять светил современной науки, текущие исследования которых формируют самую актуальную и самую точную на сегодняшний день картину мира.
Майкл Мумма,
директор Годдардовского астробиологического центра NASA,
старший научный сотрудник отделения изучения Солнечной системы
Центра изучения космических полетов NASA имени Годдарда
Как говорил «лектор по распространению» из некогда культового фильма «Карнавальная ночь», «есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе - это науке неизвестно». 66 лет назад, когда Эльдар Рязанов снимал свою знаменитую ленту, иного ответа не дал бы и синклит академиков. А что утверждает сегодняшняя наука, притом не только о Красной планете? Если поставить вопрос ребром, есть ли во Вселенной другие обители жизни?
Давайте прежде всего вспомним, что наше эволюционное древо буквально усеяно точками соприкосновения с другими живыми существами, передавшими нам часть своей наследственной информации. ДНК человека содержит великое множество фрагментов, унаследованных от бактерий и вирусов. В теории можно допустить, что среди них есть и участки геномов внеземных организмов. Более того, возможность подобной транспортировки уже доказана. В наших коллекциях есть не менее тридцати метеоритов, выброшенных с поверхности Марса. Не исключено, что в прошлом таким путем на Землю могли попасть марсианские микроорганизмы, которые не только выжили, но и оставили о себе генетическую память в земных организмах.
Сейчас известны разные виды бактерий-экстремофилов, которые не погибают при высоких температурах и давлениях, не нуждаются в кислороде и вообще благополучно размножаются в условиях, которые еще не так давно считались абсолютно непригодными для жизни. Скажем, лет десять назад на юге Африки, в горных породах глубоко под слоем почвы, были обнаружены микроорганизмы, которые используют в качестве источника энергии молекулярный водород. Колонии этих бактерий как минимум 200 млн лет полностью изолированы от любых контактов с земной поверхностью. В свете этого открытия возможность пережить космическое путешествие внутри метеорита не кажется чем-то немыслимым.
Вероятность заимствования внеземной генетической информации очень мала, но все же отлична от нуля. Если когда-нибудь оно подтвердится, можно будет допустить, что в определенном смысле человеческий вид возник через симбиоз с чужой жизнью, зародившейся не на нашей планете, а возможно, даже и не в Солнечной системе. Тогда окажется, что прием информации от внеземных отправителей уже состоялся - только на генетическом уровне.
Наше космическое неодиночество было бы доказано куда более радикально, если бы мы получили из космоса сигналы, которые бы поддавались дешифровке или хотя бы распознавались в качестве искусственно созданных событий, а не просто природных процессов. Разумеется, они могут быть переданы только через межзвездные расстояния, поскольку за пределами Земли в Солнечной системе нет разумной жизни. Но для этого надо, чтобы не слишком далеко от нас возникла хотя бы одна цивилизация, находящаяся на сопоставимой стадии технологического развития. Я не хочу догматически утверждать, что такое вообще невозможно. Однако с точки зрения наших представлений о темпах и сложности биологической и социальной эволюции и сегодняшних знаний о внутригалактических окрестностях Солнца, существование даже одной такой цивилизации представляется исключительно маловероятным. И вряд ли надо специально уточнять, что никаких сигналов от внеземных цивилизаций мы никогда не получали. О летающих тарелках и прочих измышлениях говорить не буду, это из области фантазий и суеверий, а не науки.
Разумеется, межзвездные контакты не единственный способ демонстрации существования внеземной жизни. Как бы ни оценивались шансы возникновения продвинутых цивилизаций в глубинах космоса, не приходится сомневаться, что вероятность появления хотя бы примитивных живых организмов окажется куда выше. Более того, последующие космические экспедиции позволят однозначно ответить на вопрос, есть ли (или хотя бы была ли) жизнь на Марсе. То же самое относится и к поиску жизни на спутниках планет-гигантов Юпитера и Сатурна, хотя это дело более отдаленного будущего. Иное дело - внесолнечные планеты (экзопланеты), мы ведь не только не планируем отправлять туда хотя бы автоматические зонды, но и не располагаем технологиями, которые позволили бы надеяться на осуществимость таких полетов.
И все же дело не безнадежно. Мы уже собираем информацию об атмосферах этих планет, а в будущем сможем получать сведения и об их поверхности. Существуют признаки, по которым можно заподозрить наличие жизни на том или ином небесном теле. Скажем, 2 млрд. лет назад содержание кислорода в земной атмосфере резко выросло благодаря жизнедеятельности фотосинтезирующих бактерий. Если обнаружится планета с кислородной атмосферой, ее можно будет считать кандидатом на получение статуса обитаемого мира. Эти подозрения укрепятся, если в ее воздушном бассейне найдутся заметные количества углекислого газа и метана. Есть и другие химические маркеры, которые тоже указывают на возможность биологических процессов. Их поиск представляет собой важную часть исследования экзопланет.
Теперь допустим, что мы более или менее убедительно доказали наличие примитивной жизни на Марсе или даже за пределами Солнечной системы. Интересно подумать о том, как человечество отреагирует на такое открытие. Тут есть разные точки зрения, но мне кажется, что никакого культурного шока не последует, воздействие будет минимальным. Такое открытие мало кого поразит, поскольку мы уже привыкли считать, что рано или поздно оно случится. Нечто в этом роде уже произошло, когда были открыты первые внесолнечные планеты. Эта информация была воспринята с большим интересом, но без экзальтации, поскольку ее давно ожидали. Точно так же широкая публика ждет от ученых открытия внеземной жизни.
А вот обратная ситуация может привести к более серьезным последствиям. Если в течение нескольких десятилетий астрономы и астробиологи не найдут ни единой хотя бы потенциально обитаемой планеты, общество, пожалуй, испытает сильное разочарование. Такой исход и в самом деле может стать культурным шоком. Человечество почувствует свое вселенское одиночество, и кто знает, какова будет его реакция. Впрочем, не будем загадывать.
Андрей Линде,
профессор Стэнфордского университета,
один из авторов инфляционной космологии
Двумерное существо, ползающее по плоской поверхности, может заподозрить наличие вертикального измерения, но вряд ли имеет шансы в него выйти. Нельзя ли по аналогии предположить, что рядом с нами существуют параллельные миры, которые мы тоже способны вообразить или вычислить, но пока не в состоянии пощупать?
Что такое параллельные вселенные, каждый понимает по-своему. В 1957 году принстонский физик Хью Эверетт развил в своей докторской диссертации идеи, которые позднее легли в основу многомировой интерпретации квантовой механики, предложенной Брайсом Девиттом. Она утверждает, что Вселенная расслоена на квантовом уровне и каждый акт измерения приводит к выбору одного из бесконечного множества таких слоев. Мне эта мысль кажется чрезвычайно плодотворной и правильной, хотя для большинства физиков это чистая эзотерика.
Вторая возможность состоит в том, что где-то существуют разные вселенные, не имеющие друг с другом ничего общего. Тут сразу возникает вопрос, где их искать, на который никто толком ответить не может. К тому же многие сторонники данной гипотезы предполагают, что эти миры существуют одновременно, что довольно-таки бессмысленно. В самом деле, если есть способ вложить их в одно и то же время, то они как-то взаимосвязаны и потому должны считаться частями одной и той же вселенной. А вот в многомировой интерпретации квантовой механики никакой одновременности не предполагается, и там эта гипотеза выглядит убедительней. Не случайно в последнее время ею заинтересовались многие специалисты по космологии и квантовой теории поля.
Есть и более утонченная версия, связанная с идеями Эверетта и Девитта. В квантовой космологии можно формально ввести волновую функцию вселенной, позволяющую вычислить вероятности различных состояний, в которых эта вселенная может пребывать. До начала 1980-х годов эта идея была не слишком популярной, поскольку мало кто верил в ее практическую полезность. Больше вселенной, по определению, ничего быть не может, так что при чем здесь квантовые волновые функции, изобретенные для описания процессов неизмеримо меньших масштабов? Но потом возникла инфляционная космология, и ситуация изменилась. Инфляционные модели допускают, что вся наша Вселенная могла родиться менее чем из миллиграмма материи, а в таком масштабе квантовая механика уже работает. Впервые это осознал академик Зельдович, но больше на интуитивном уровне. Потом Александр Виленкин сделал замечательную работу о возникновении Вселенной буквально из ничего. Аналогичные результаты получили Хартли и Хокинг, которые написали волновую функцию Вселенной, названную их именами, да и другие ученые подключились. В конце концов эта исследовательская программа получила признание, что укрепило позиции взглядов Эверетта и Девитта.
Вернемся к инфляционному механизму, который запускает сверхбыстрый рост вселенной из почти точечного зародыша. Представим себе этот зародыш в виде шарика. Если этот шарик, условно говоря, одинаково окрашен по всему объему, можно предположить, что он сохранит одноцветность и после расширения. Иное дело, если он сделан из фрагментов самых разных цветов, - они растянутся, но сохранят цветовое разнообразие. В результате вселенная по завершении инфляции будет состоять из множества частей исполинских масштабов, каждая из которых будет окрашена в свой собственный цвет. Любая из этих частей будет настолько велика, что ее разумные обитатели не смогут получить информацию о том, что происходит за ее пределами. Поэтому с их точки зрения она будет полноценной вселенной, всеобъемлющей и самодостаточной. Такую ситуацию можно описать как сосуществование параллельных вселенных, имеющих общее начало, но уже не взаимодействующих друг с другом. Поскольку от этого начала естественно отсчитывать их возраст, можно физически осмысленно утверждать, что они существуют в одном и том же времени.
Конечно, цветная раскраска - это метафора. На самом деле речь идет о рождении параллельных вселенных с различными физическими законами, которое в инфляционной космологии не только возможно, но попросту необходимо. И для этого вовсе не требуется, чтобы наш родоначальный шарик обладал мозаичной окраской. Как я уже говорил, вроде бы естественно предположить, что монохроматичный зародыш в результате инфляции станет столь же монохроматичной вселенной. Тридцать лет назад я так и считал - и, как выяснилось, ошибался. Позднее удалось доказать, что инфляция с помощью квантовых фазовых переходов порождает области с разной раскраской, так что изначально одноцветная вселенная становится полихромной. Таким образом она собственными силами создает миры с разными физическими законами.
Эта модель получила новую жизнь в теории суперструн. На ее основе удалось показать, что общее число способов раскраски вселенной может быть экспоненциально большим, скажем, 10 500 ! Так что разнообразие непохожих друг на друга параллельных миров инфляционного происхождения практически бесконечно.
Можно пойти еще дальше и предположить, что наш мир вложен в другое пространство с большим числом измерений. Если это так, то рядом с нами могут существовать истинно параллельные миры, отделенные большими или малыми дистанциями в других измерениях. Лет десять назад эта гипотеза была очень популярной, однако в последние годы ее кредит несколько упал. Впрочем, у нее до сих пор есть активно работающие сторонники.
И наконец, сейчас мы впервые в состоянии осмысленно обсуждать шансы рождения других миров с иными законами физики. Однако наше существование привязано к нашей собственной Вселенной и ее физическому устройству. Поэтому, изучая себя, мы что-то узнаем про ту часть мироздания, где мы обитаем. На основе этой логики можно интерпретировать многие экспериментально измеряемые параметры нашего мира, которые раньше объяснению не поддавались. Например, органическая жизнь была бы невозможной, если бы разница между массами нейтрона и протона всего на один процент превышала ту, которая реально существует. Должны ли мы считать, что Бог или природа в наших интересах специально распорядились кварк-глюонными взаимодействиями, чтобы масса этих частиц была именно такой и никакой иной? Концепция множественных миров дает куда более разумный ответ: нейтроны и протоны в принципе могут иметь и другие массы, но только во вселенных, непригодных для жизни нашего типа. В этом смысле она уже имеет большое количество экспериментальных подтверждений.
Александр Марков,
известный российский биолог-эволюционист и палеонтолог,
доктор биологических наук,
автор более 130 научных статей и монографий.
С 1987 года работает в Палеонтологическом институте РАН
Ближайшими предками человека разумного были не обезьяны, а другие представители рода Homo . Хотя, если следовать строгой зоологической классификации, человек вообще не происходил от обезьян. Он просто и есть самая настоящая обезьяна.
Формулировка «Человек произошел от обезьяны», по-видимому, впервые была высказана Томасом Хаксли (Дарвин так не говорил) и представляет собой несколько вульгаризованную версию реального положения дел, так что без пояснений и оговорок лучше ее не использовать. Прежде всего, оба понятия - и «человек», и «обезьяна» - весьма расплывчаты, в общественном сознании трактуются по-разному, и для начала необходимо понять, от какого из определений мы будем отталкиваться.
Однозначно предком человека не является ни одна из современных обезьян (шимпанзе, горилла, орангутан), однако мы с ними имеем общих предков. Человек разумный, в отличие от современных человекообразных обезьян, относится к роду Homo , к нему же принадлежал еще целый ряд вымерших видов, эволюция которых изучена достаточно подробно. Чем же этот род отличается от ранних гоминидов? Четкой границы нет, и в таких случаях антропологи нередко используют формальные договоренности. Например, волевым решением принимается правило: все гоминиды с объемом мозга от 600 см 3 и выше будут относиться к роду Homo , а те, у кого мозг меньше, - к роду австралопитеков. Если мы отталкиваемся от этого правила и считаем человеком любого представителя рода Homo , то ответ на наш вопрос будет таким: предком человека были двуногие африканские обезьяны, относящиеся к ныне вымершему роду австралопитеков. Это был род необычных двуногих обезьян, которые, однако, являются родственниками других крупных человекообразных африканских обезьян, прежде всего гориллы и шимпанзе.
Если включать в понятие «человек» только Homo sapiens , современного человека со всеми его уникальными особенностями, прежде всего такими, как развитие культуры, накопление огромного количества информации в чреде поколений, то человек происходит от... человека, а точнее - от африканских популяций так называемого гейдельбергского человека (в широком смысле этого понятия). Представители этой предковой популяции 500–400 тысяч лет назад широко расселились из Африки по всему Старому Свету. Та часть популяции, которая поселилась в Европе, дала начало неандертальцам. Те, что остались в Африке, стали предками Homo sapiens , а ушедшие в Азию с течением поколений превратились в денисовцев. Денисовцы - недавно открытая популяция людей, ДНК которой исследована по костным останкам, обнаруженным в Денисовской пещере на Алтае.
Наконец, если подходить с точки зрения формальной зоологической классификации, то по научным правилам человека нельзя считать произошедшим от обезьяны, ибо он обезьяной и является. Дело в том, что естественными группами видов могут считаться только группы монофилетические. Монофилетическая группа включает в себя всех потомков какого-то известного предка. Из этого следует, что род Homo нельзя вычленить из обезьян, так как он ответвился от эволюционного древа значительно позже, чем началась дивергенция собственно обезьян, уже изнутри обезьяньей «кроны». Таким образом, человек по зоологической классификации относится к отряду приматов, к обезьянам, к узконосым обезьянам, к человекообразным обезьянам, к большим человекообразным обезьянам, к большим африканским человекообразным обезьянам и, наконец, к представителям рода Homo .
Как только Дарвин выдвинул свою гипотезу о родстве человека и обезьяны, наука занялась поисками так называемого недостающего звена, связывающего человека с животным миром: ведь в те времена практически не было накоплено никаких палеоантропологических данных. Однако открытия последнего столетия, в том числе и совсем недавние находки, сняли вопрос о недостающем звене с повестки дня. Сейчас, напротив, существует другая проблема: антропологи часто спорят о том, какая именно из обнаруженных форм ближе к человеку, а какая - дальше. Например, известно много видов поздних грацильных австралопитеков, которые жили 2,5 млн лет назад в Восточной Африке. И не совсем понятно, от какого конкретно вида ведут свою родословную первые Homo - Homo habilis .
Наиболее существенный фактор, отделяющий человека от обезьяны, - наличие разума. Много раз исследователи пытались выделить скачки в антропогенезе, качественные переломы, приведшие к резкому росту интеллектуальных способностей у наших предков. Но чем больше данных получает наука, тем эти «переломы» кажутся все более плавными и постепенными. Рост мозга начался около 2,5 млн лет назад у Homo habilis - изменчивость по размеру мозга у них уже была довольно большая - от 500 до 700 см 3 (по сравнению с 400 см 3 у австралопитеков, что сопоставимо с мозгом шимпанзе). К этому времени относится начало изготовления каменных орудий, для чего нужна очень четкая координация движений, хороший контроль за действием руки и пальцев. Мозг шимпанзе для этого не приспособлен - нужен более развитый мыслительный аппарат.
Второй период быстрого роста мозга случился 1,8–1,7 млн лет назад, вскоре после того, как помимо habilis в Африке появились еще более продвинутые люди - Homo erectus . «Эректусы» изобрели более сложную технологию обработки камня (ашельская каменная индустрия). Камням стали придавать заранее продуманную форму: двусторонние симметричные рубила, напоминающие клык зверя. Именно тогда стали развиваться участки мозга, которые отвечали за планирование, создание образа будущего изделия. В этот период в течение нескольких сотен тысяч лет мозг вырастает до среднего размера 900 cм 3 . Спустя еще миллион лет мозг вырос почти до современного уровня у поздних «эректусов» и гейдельбергских людей. И около 400 000 лет назад поздний гейдельбергский человек наконец вырастил мозг, практически идентичный нашему. А 40 000 лет назад появились первые рисунки и музыкальные инструменты (флейты), и, вероятно, именно к этому моменту психический и интеллектуальный облик человека в целом обрел свое завершение.
Александр Виленкин,
директор Института космологии при Университете Тафтса,
автор книги «Мир многих миров. Физики в поисках иных вселенных»
С чего и как началось мироздание? Ответы на этот старый как мир вопрос предлагают едва ли не все религии, вероучения и культы. А вот наука всерьез занялась им совсем недавно - только в XX веке.
Самый простой ответ будет и самым коротким - все началось с Большого взрыва. Об этом свидетельствуют решения всех разумных моделей эволюции Вселенной, построенных на базе общей теории относительности. Если их прокрутить назад во времени, мы неминуемо упремся в момент, когда плотность и температура материи делаются бесконечными. Его и приходится брать за начало отсчета, нулевую временную точку. Продолжить решения в область предшествующих времен невозможно: математика не позволяет.
Физикам эта ситуация никогда не нравилась. С тех пор, как они научились строго просчитывать мировые модели, не исчезали надежды избавиться от бесконечностей и заглянуть, если так можно выразиться, в прошлое Большого взрыва. Но все попытки найти разумные модели «безначальной», иначе говоря, вечной Вселенной оказывались безуспешными. Такое положение дел сохранилось и после того, как в начале 1980-х годов были разработаны модели инфляционного расширения ранней Вселенной, которые опирались не только на ОТО, но и на гипотезу ложного вакуума, позаимствованную у квантовой теории поля.
Инфляция - сверхбыстрое расширение Вселенной в самом начале ее существования. Оно возникает из-за того, что вакуум в этот момент находится в состоянии с очень большой положительной плотностью энергии, неизмеримо превышающей ее минимальное значение. Вакуум с наименьшей плотностью энергии называется истинным, с более высокой - ложным. Любой положительный вакуум действует как антигравитация, то есть заставляет пространство расширяться. Ложный вакуум с экстремально высокой плотностью энергии к тому же и крайне нестабилен, он быстро распадается, а его энергия идет на образование радиации и частиц, нагретых до чрезвычайно высоких температур. Этот вакуумный распад и есть то, что называют Большим взрывом. Он оставляет за собой обычное пространство, заполненное гравитирующей материей, которое расширяется с умеренной скоростью.
Однако существует один сценарий, который позволяет преодолеть тупик математических бесконечностей. Согласно этому сценарию, Вселенная возникла из ничего, точнее, из состояния, где нет ни времени, ни пространства, ни материи в классическом смысле этих терминов. Эта идея на первый взгляд кажется нелепой - как может ничто породить нечто? Или, если перейти от метафор к физике, как можно обойти фундаментальные законы сохранения? Скажем, закон сохранения энергии, который считается абсолютным. Энергии вещества и излучения всегда положительны, так как же они могли возникнуть из состояния с нулевой энергией?
К счастью, это затруднение вполне разрешимо - правда, не для любых вселенных, а только для замкнутых. Можно доказать, что полная энергия любой замкнутой вселенной в точности равна нулю. Как это может быть, коль скоро вселенная заполнена веществом и излучением? Однако есть еще энергия гравитации, которая, как известно, отрицательна. Оказывается, что в замкнутой вселенной положительный энергетический вклад частиц и электромагнитных полей точно компенсируется равным по величине и обратным по знаку вкладом поля тяготения, так что полная энергия всегда равна нулю. Этот вывод относится не только к энергии, но и к электрическому заряду. В замкнутой вселенной любому положительному заряду непременно сопутствует такой же заряд со знаком минус, так что полная сумма всех зарядов опять-таки оказывается нулевой. То же самое можно сказать и о прочих физических величинах, подчиняющихся строгим законам сохранения.
Что же из этого следует? Если замкнутая вселенная возникает из абсолютной пустоты, все сохраняющиеся величины как были, так и остаются нулевыми. Выходит, что фундаментальные законы сохранения вовсе не запрещают такого рождения. Теперь вспомним, что любой квантово-механический процесс, не запрещенный этими законами, может произойти, пусть даже и с очень малой вероятностью. Так что рождение замкнутой вселенной из ничего в принципе возможно. Этим квантовая механика отличается от класcической, где пустота сама по себе ничего рождать не может.
Шансы спонтанного рождения различных вселенных по такому сценарию можно вычислить: у физики есть для этого математический аппарат. Интуитивно очевидно, что они падают с увеличением размера вселенной, и уравнения это подтверждают: вселенные-лилипуты возникают с большей вероятностью, нежели вселенные покрупнее. При этом размер вселенной связан со свойствами ложного вакуума, который ее заполняет: чем выше плотность его энергии, тем меньше вселенная. Так что максимальные шансы на спонтанное рождение получают замкнутые микровселенные, начиненные высокоэнергетичным вакуумом.
Теперь допустим, что вероятность сработала в пользу этого сценария и на свет из ничего родилась замкнутая вселенная. Ложный вакуум создает отрицательную гравитацию, которая вынуждает новорожденную вселенную не сжиматься, а расширяться. В результате она будет эволюционировать от начального момента, который фиксирует ее спонтанное рождение. При подходе к этому моменту со стороны будущего мы не упираемся в бесконечности. Но вопрос о том, что было перед этим моментом, не имеет смысла, поскольку тогда не существовало ни времени, ни пространства.
Несколько лет назад я вместе с двумя соавторами доказал теорему, которая имеет прямое отношение к нашей проблеме. Грубо говоря, она утверждает, что любая вселенная, которая в среднем расширяется, обязательно имеет начало. Уточнение «в среднем» имеет тот смысл, что на каких-то этапах вселенная может сжиматься, но на протяжении всего своего существования она все-таки преимущественно расширяется. А вывод о существовании начала означает, что у этой вселенной есть истории, которые при продолжении в прошлое обрываются, их мировые линии имеют определенные начальные точки. Напротив, любая вселенная, которая существует вечно, таких мировых линий иметь не может, все ее истории непрерывно уходят в прошлое на бесконечную глубину. А поскольку вселенные, которые рождаются в результате инфляционных процессов, удовлетворяют условиям теоремы, они обязаны иметь начало.
Можно также математически смоделировать замкнутую вселенную, которая бесконечно долго находилась в статичном состоянии, а потом стала расширяться. Понятно, что наша теорема к ней не относится, ведь усредненная по времени скорость ее расширения равна нулю. Однако у такой вселенной всегда будут шансы сколлапсировать: этого требует квантовая механика. Вероятность коллапса может быть очень малой, но поскольку вселенная пребывает в статичном состоянии бесконечное время, он непременно произойдет, и такая вселенная просто не доживет до расширения. Так что мы вновь приходим к выводу, что расширяющаяся вселенная обязана иметь начало. Естественно, что он относится и к нашей собственной Вселенной.
Ян Вич,
профессор и руководитель отделения генетики
нью-йоркского Медицинского колледжа имени Альберта Эйнштейна,
автор книги «Старение генома. Двойная роль ДНК в жизни и смерти»
(Aging of the Genome, The dual role of DNA in life and death)
Людям с незапамятных времен хотелось продлить срок своего земного существования, и эти мечты вовсе не были беспочвенными. Даже во времена, когда мало кто доживал и до пятидесяти лет, отдельные индивидуумы пересекали столетний рубеж. Сейчас ожидаемая продолжительность жизни новорожденных японских девочек превышает 85 лет, и, согласно неплохо обоснованным прогнозам, к середине XXI века то же самое можно будет сказать о жителях всех развитых стран (независимо от пола). Значит ли это, что человечество приближается к эпохе мафусаилов?
Что такое старение? Я бы дал такое определение: постепенное прогрессирующее накопление сбоев в работе тканей и органов, которое увеличивает риск развития патологических процессов. Скажем, в тех или иных клетках с возрастом могут аккумулироваться мутации, которые в конце концов приводят к их злокачественному перерождению и превращению в зародыши раковых опухолей. Или, например, почечная ткань начинает все хуже справляться с очисткой крови от мочевины и других шлаков, что тоже чревато опасными последствиями для организма.
Смерть абсолютно необходима с точки зрения биологической эволюции, которая без нее не смогла бы работать. Иное дело старение. Естественный отбор держит под контролем жизненные процессы с рождения до резкого ослабления способности к размножению, а все, что происходит потом, его уже не касается. Будь иначе, прекращение возможности иметь потомство автоматически приводило бы к быстрой смерти. Эволюция не закладывает в нас бомбы замедленного действия, настроенные на время отмирания репродуктивных функций, однако и не защищает нас в преклонном возрасте. Естественный отбор не создает давления, направленного на продление жизни на этом этапе, и потому не благоприятствует умножению долгожителей.
Вспомним хотя бы такие патологии, как сахарный диабет и сердечно-сосудистые заболевания, которые куда чаще встречаются в старости, нежели в молодые годы. Это нередко обусловлено генетическими особенностями, которые способствуют репродуктивному успеху впервой половине жизни. А когда эти гены выполняют требования естественного отбора, он теряет к ним интерес.
Конечно, эволюция работает по-разному для разных биологических видов, и неудивительно, что слоны живут куда дольше мышей. Однако в пределах каждого вида индивидуальные колебания проживаемого возраста не слишком велики и в основном определяются условиями существования как отдельных особей, так и популяций.
Надо отметить, что и с животными не все так просто. Возьмем карликовых мышей, которые отличаются от нормальных лишь одной генной мутацией. Они в среднем живут на 30% дольше своих обычных сородичей, но лишь в том случае, если их держать в тепличных условиях. Эти мыши особенно уязвимы в первое время после рождения, когда они могут умереть буквально без всяких видимых причин. Такие мутации никогда не станут инструментом продления человеческой жизни.
То же с лекарствами. Если подкармливать мышей рапамицином, можно увеличить срок их жизни в среднем примерно на одну пятую против нормы. Однако этот препарат дает ряд опасных осложнений - например, способствует росту катаракт и ослабляет иммунную систему. Очевидно, что его нельзя испытывать на людях.
Правда, отсюда не следует, что продолжительность жизни нельзя увеличить терапевтическими методами. Скажем, можно снижать уровень холестерина с помощью статинов и держать под контролем артериальное давление, принимая бета-блокаторы. Все эти меры вкупе со здоровым образом жизни, рациональным питанием и физическими упражнениями увеличивают шансы обретения долгой и, что не менее важно, полноценной жизни, не слишком отягощенной возрастными заболеваниями. Но нет никаких данных за то, что таким способом можно приблизиться к возрасту долгожителей-рекордсменов и тем более его превзойти. Не уверен, что здесь поможет даже множественная пересадка органов, тем более что мы считаем этичным использовать ее только для лечения смертельных заболеваний, но отнюдь не для преодоления старческого одряхления.
Я хотел бы подчеркнуть, что старение - чрезвычайно сложный процесс, к адекватному пониманию которого мы только начинаем приближаться. Необходимо изучать самые разные факторы и механизмы старения, и это работа на много десятилетий. Если она даст ощутимые результаты, появится реальная надежда на создание действенных стратегий значительного продления полноценной жизни.
В течение XX века средняя продолжительность жизни ощутимо выросла во всем мире. Причины этой тенденции известны - это успехи медицины, санитарно-гигиенический прогресс и улучшение питания. Сейчас процент людей старше 90–100 лет в населении Земли выше, чем когда бы то ни было за всю историю человечества. Однако сверхдолгожителей мы пока не видим. Максимальный надежно документированный смертный возраст составляет 122 с половиной года. Столько прожила француженка Жанна Луиза Кальман, которая родилась в феврале 1875 года и скончалась в августе 1997-го. Американке Бесс Купер в конце августа будет 116 лет, еще двоим в этом году исполнилось 115. Однако многочисленные истории о том, что кому-то удалось прожить от 150 до 200 лет, ни на чем не основаны. Поэтому многие специалисты, включая и меня, считают 125-летний возраст практическим пределом человеческой жизни. Допускаю, что успехи науки могут его повысить, но разве что на годы, а не на десятилетия. Не думаю, что в нашем веке хотя бы один человек доживет до 140–150 лет, не говоря уже о еще больших сроках.
Этот прогноз может показаться пессимистическим, но он отражает нашу биологическую природу. Темпы старения человеческого организма зависят от согласованной работы великого множества генов. Время жизни червей, насекомых и даже мышей можно серьезно увеличить с помощью локальных мутаций, но с человеком так не получится, мы устроены гораздо сложнее. Для радикального продления жизни нам потребовались бы лекарственные препараты или иные способы воздействия на организм, способные вызвать тысячи согласованных изменений в работе органов и при этом не дать патологических побочных эффектов. Я не думаю, что такое практически возможно в предвидимом будущем. Эта задача по плечу только биологической эволюции, да и у нее она занимает сотни тысяч и миллионы лет. В частности, не стоит рассчитывать на скорое появление каких-то чудодейственных таблеток от старости.
Кен Олум,
профессор физики Университета Тафтса
С тех пор, как Герберт Уэллс опубликовал свою «Машину времени», прогулки в прошлое либо в будущее с непременным возвращением в свою собственную эпоху прочно вошли в фантастическую литературу. Но вот возможны ли они с точки зрения современной науки, хотя бы чисто теоретически?
Путешествиями во времени я вместе с группой единомышленников занимаюсь в контексте общей теории относительности с определенными квантовыми поправками. Конкретно проблема ставится так: можно ли с помощью тех или иных квантовых полей сконструировать искривленное пространство-время ОТО, содержащее замкнутые мировые линии? Если мировая линия выходит из определенной пространственно-временной точки и в нее же и возвращается, то движение по этой петле как раз и будет путешествием во времени. Для тех, кто знаком с теорией относительности, уточню, что мировая линия обязана быть времени подобной. Это означает, что никакие перемещения вдоль нее не должны превышать скорость света.
Наш подход к постановке проблемы темпоральных путешествий можно назвать полуклассическим, так как он основан на объединении классической теории тяготения Эйнштейна с квантовой теорией поля. Кое-кто говорит, что эту проблему путешествий надо изучать на базе чисто квантовой теории гравитации, но она пока не создана и мы не знаем, как она будет выглядеть.
Эйнштейновские уравнения симметричны относительно времени, их решения можно продолжать как в будущее, так и в прошлое. Поэтому из них не следует необратимость времени, которая наложила бы запрет на путешествия во времени. Однако геометрическая структура пространства-времени определяется свойствами материи, заполняющей пространство, ее энергией и давлением. Так что нашу основную проблему можно переформулировать так: какая именно материя допускает петли мировых линий? Оказывается, что привычная нам материя, состоящая из частиц и излучения, для этого никак не подходит. Нужна материя иного рода, обладающая отрицательной массой, а следовательно, если вспомнить знаменитую формулу Эйнштейна E=mc 2 , и отрицательной энергией (кстати, не стоит путать такую материю с античастицами - их массы и энергии положительны). Это давно доказано несколькими физиками, например Стивеном Хокингом.
Материя с отрицательной массой и энергией может показаться нелепицей, однако она отработана теорией и даже подтверждена экспериментом. Правда, классическая физика ее не допускает, однако с точки зрения квантовой теории поля она вполне законна. Об этом свидетельствует физический эффект, названный в честь голландского физика Хендрика Казимира. Если взять две отполированные металлические пластины и поместить строго параллельно друг другу на дистанции в несколько микрометров, они будут притягиваться с силой, которую вполне можно измерить (что и было впервые сделано еще 15 лет назад). Это притяжение объясняется как раз тем, что пространство между пластинами имеет отрицательную энергию.
Откуда она берется? Будем для простоты считать, что пластины расположены в идеальном вакууме. Согласно квантовой теории, там все время рождаются и исчезают самые разные флуктуации квантовых полей, например виртуальные фотоны. Все они вносят вклад в среднюю энергию свободного вакуума, которая равна нулю. Чтобы это было возможным, часть флуктуаций должна иметь положительную энергию, а часть - отрицательную.
Но вблизи физических тел этот баланс может и не соблюдаться. В частности, в пространстве между пластинами «минусовые» флуктуации доминируют над «плюсовыми». Поэтому плотность вакуумной энергии там ниже плотности энергии свободного вакуума, то есть меньше нуля. Эта плотность обратно пропорциональна четвертой степени ширины щели между пластинами, в то время как объем межпластинного пространства пропорционален самой ширине. Так что их произведение имеет отрицательный знак и обратно пропорционально кубу ширины щели. В результате при сближении пластин полная ваккумная энергия межпластинного пространства все сильнее проваливается ниже нулевой отметки, и поэтому им энергетически выгодно притягиваться друг к другу.
Но вернемся к путешествиям во времени. Коль скоро обычная материя имеет положительную массу, из нее невозможно изготовить устройство, способное перемещаться во времени. Если эта задача разрешима, то только с помощью каких-то конфигураций квантовых полей, обеспечивающих отрицательную энергию на всем протяжении замкнутой мировой линии.
Однако создать такую конфигурацию, по всей видимости, просто невозможно. Этому препятствует очень важное ограничение, которое называется условием усредненной нулевой энергии (Averaged Null Energy Condition , сокращенно ANEC). Математически оно выражается довольно сложным интегралом, а на простом общечеловеческом языке утверждает, что любые вклады со стороны отрицательной энергии вдоль мировых линий фотонов должны точно или даже с избытком компенсироваться добавками положительной энергии.
По всем имеющимся данным, природа соблюдает ANEC без всяких исключений. Можно показать, что этому условию подчиняется и эффект Казимира. Например, если сделать в пластинах два отверстия напротив друг друга и извне через них пропустить через межпластинное пространство световой луч, полная сумма изменений энергии вдоль его мировой линии будет положительной.
Как это влияет на путешествия во времени? Можно доказать, что если в искривленном пространстве ОТО действует определенный аналог ANEC, то такие путешествия оказываются невозможными.
Иначе говоря, эта версия ANEC, которую мы назвали ахрональной, накладывает запрет на любые проекты машин времени, изготовленных с помощью материи с отрицательной массой.
Сейчас я вместе с моими студентами работаю над математическим доказательством этой версии, и, как мне кажется, мы уже кое-чего добились.
Если удастся построить искомое доказательство, принципиальная неосуществимость машины времени будет продемонстрирована - во всяком случае, в рамках полуклассического подхода. А поскольку полной квантовой теорией гравитации мы пока не располагаем, этот вывод придется принять как минимум до ее создания.
Константин Владимирович Анохин,
российский ученый, нейробиолог, профессор, член-корреспондент РАН и РАМН.
Лауреат премий Ленинского комсомола, имени Де Вида Нидерландской академии наук, Президиума Российской академии медицинских наук
и Национальной премии «Человек года» в номинации «Потенциал и перспектива в науке»
Для того чтобы достичь полного понимания биологических основ сознания, понадобится, возможно, еще несколько столетий. Но если всего лишь пару десятков лет назад к решению этой задачи приступать даже не решались, сегодня появились научные методы исследований в данной области.
Если отвечать вкратце, то ответ будет таков: наука пока не имеет удовлетворительного объяснения этого процесса. Удовлетворительного в том смысле, который имел в виду Ричард Фейнман, когда говорил: «То, что я не могу построить, я не могу понять». Мы не можем пока создать устройство, которое мыслит, и это в значительной степени связано не с техническими сложностями, а с тем, что мы не способны пока понять, как устроен мозг.
Что известно сейчас? Мы не можем сказать, как рождается мысль, но мы уже очень много знаем о том, что происходит в мозге при ее рождении, какие уникальные условия работы мозга создаются, когда возникает мысль. Исследуется это в специальных экспериментах, когда сравнивают предъявление мозгу каких-то осознаваемых ситуаций (рождающих мысль) и тех же ситуаций, которые он осознать не может. Например, если событие слишком коротко: зрительные и слуховые компоненты происходящего поступают в мозг, но до уровня сознания не доходят. Когда ученые сравнивают, что происходит в мозге при сознательной и неосознаваемой переработке информации, оказывается, что осознание связано с несколькими вещами.
во-первых , когда мы осознаем что-то, в коре головного мозга работает значительно больше нейронов в тех зонах, которые уже участвовали в обработке неосознанной информации.
во-вторых , в момент осознания активируются те зоны, которые раньше не участвовали в неосознаваемой обработке сенсорных данных. Это зоны, связанные с передними областями мозга.
в-третьих , между зонами, которые активируются в момент появления сознания (мысли), и зонами, которые связаны с нашим восприятием окружающего мира, начинают устанавливаться быстрые циклические взаимодействия - реверберации.
в-четвертых , только после того как начинается циркуляция возбуждений по этой сети, появляется момент осознания. Мы не всегда понимаем это, но наше сознание очень сильно отстает от момента реакции мозга на какие-то события. Если точно известно, в какую миллисекунду предъявлена на экране фотография или слово, можно убедиться, что осознание появляется примерно через полсекунды (200–400 миллисекунд) после показа. А реакция областей мозга, которые воспринимают информацию неосознанно (ранняя реакция), возникает заметно раньше, то есть через 60–100 миллисекунд. Все эти четыре компонента складываются в общую картину. Когда у нас появляется вспышка сознания, это происходит из-за того, что разные области мозга - и те, которые связаны с умственным напряжением, вниманием (передние), и те, которые связаны с восприятием внешнего мира - синхронизуются вместе в специальных циклах циркуляции информации. Синхронизация устанавливается на поздних фазах действия внешнего сигнала (через полсекунды), и в этот момент появляется сознание.
Мы также знаем, что воздействие на разные этапы этих четырех компонентов (иногда они наблюдаются в медицине, при травмах, кроме того, их можно вызывать искусственно при магнитной симуляции) способно разрушить сознание, и человек окажется в области подсознательного либо попросту в коме.
Мозг часто сравнивают с компьютером, но это очень грубая и неточная аналогия. Нервный код устроен совсем по-другому, нежели коды Тьюринговской машины. Мозг не работает на бинарной логике, он не работает как тактовый процессор, он функционирует как массивная параллельная сеть, где основным элементом кода является момент синхронизации разных клеток с их опытом, в результате чего и возникает то субъективное ощущение, мысль или действие, которые занимают в этот миг театр сознания, поле нашего внимания. Это код синхронизации многих элементов, а не ход пошаговых вычислений.
В момент образования связей между клетками не передается что-то похожее на психическую информацию. Между ними передаются химические вещества, которые позволяют нейронам объединиться в ту или иную систему. Каждая из этих систем уникальна, потому что клетки специализированы. Например, это клетки, воспринимающие образ синего неба, белой оконной рамы, лица и т. д. Все вместе они дают на какое-то короткое время тот осознаваемый образ, который и занимает наше внимание. Такие «кадры» могут очень быстро меняться, и следующие несколько десятков миллисекунд в мозгу появится другая конфигурация клеток, которая связана с другим набором нейронов. И это постоянный поток, лишь небольшая часть которого осознается посредством возникающих синхронизаций. Есть масса вещей, которые работают при этом параллельно центральному звену. Они не осознаются и построены на автоматизированных процессах. Я сижу, балансирую, поддерживаю температуру тела, давление, дыхание. Это всё управляется массой функциональных систем, которые не должны идти в широковещание на весь мозг.
Однако при всей несхожести нервного и бинарного кодов некие параллели между мозгом и компьютером все же можно провести.
Мозг обладает подобием операционной системы, и на этот счет существует несколько гипотез. В одной из них - теории функциональных систем - существует понятие операционной архитектоники системы. Это некий синтез сенсорных и мотивационных сигналов, извлечений из памяти, который вовлекает все эти компоненты в единое рабочее пространство - то, где ставится цель и принимается решение. Есть также теория сознания как глобального рабочего пространства. Согласно ей существует определенная операциональная архитектура, которая как операционная система способна вовлекать разные клетки в процессы осознания. Она вовлекает нейроны передних областей коры, которые имеют длинные проекции во все остальные области коры, и когда происходит «зажигание» этих нейронов, они начинают «крутить» информацию по всем остальным областям. Это некий центральный процессор, и он включается, только когда есть сознание. Во всем остальном мозг может работать автоматически. Вы можете вести машину, а ваше сознание будет занято некими внутренними вопросами, и «процессор» будет работать для них. И лишь в тот момент, когда происходит что-то неожиданное (кто-то перебегает дорогу, например), операционная система начинает работать на режим внешнего мира.
Ави Лёб,
профессор, заведующий отделением астрономии Гарвардского университета,
директор Института теории и компьютерного моделирования Гарвард-Смитсоновского центра астрофизики
Если мы что-то в точности знаем о нашей Вселенной, так это то, что она нестатична, меняется со временем. А что ее ожидает в будущем?
Сегодня у нас есть стандартная космологическая модель, которая хорошо описывает историю Вселенной почти с момента ее рождения вплоть до нашего времени. Более того, сейчас нет серьезных оснований считать, что эта модель не может служить основой для прогнозирования последующей эволюции нашего мира. Правда, у нее есть конкуренты, которые предлагают совсем иные сценарии будущих событий. Однако мы пока не располагаем данными наблюдений, которые указывали бы на реальную необходимость не только пересмотра стандартной модели, но даже ее серьезной коррекции.
Теперь о будущем. Из стандартной модели следует, что в очень отдаленной перспективе роль гравитации практически сойдет на нет и скорость расширения Вселенной станет увеличиваться по экспоненте. Космическое пространство будет пустеть, причем все быстрее и быстрее. Однако эта скорость всегда будет возрастать монотонно, от нынешней эпохи вплоть до скончания времен. Стандартная модель исключает сценарии, по которым вакуум теряет стабильность и плотность его энергии за конечное время подскакивает до бесконечности. В этом случае скорость расширения Вселенной тоже устремится к бесконечности, что приведет к разрыву и исчезновению всех материальных объектов - от галактик и звезд до атомов и атомных ядер. Некоторые конкуренты стандартной модели предсказывают именно такой исход, но у астрономов нет данных в пользу этих теорий. Честно говоря, я и сам их всерьез не принимаю, они основаны на очень уж необычной физике. Стандартная модель прекрасно согласуется с результатами наблюдений, и отказываться от нее нет никакого смысла.
Ускоряющееся расширение Вселенной будет означать только увеличение темпов разлета галактик. Поскольку плотность темной энергии не изменится, она не сможет разрушить галактики и другие гравитационно устойчивые структуры, которым она не мешает существовать в нынешнюю эпоху. Конечно, это не означает, что сами галактики сохранятся в том виде, в каком существуют сегодня. Со временем все звезды сожгут термоядерное топливо и превратятся в белые карлики, нейтронные звезды или черные дыры. Дыры будут расти, сливаясь друг с другом и поглощая звездные остатки и межзвездный газ. Однако эти и другие деструктивные процессы будут проходить без участия темной энергии.
А что же ожидает нашу собственную Галактику, Млечный Путь? Она сближается с соседней крупной спиральной галактикой Андромеды - сейчас со скоростью 110 км/с. Через 6 млрд. лет обе галактики сольются и образуют новое звездное скопление, Милкомеду. Солнце останется внутри Милкомеды, только сдвинется на ее периферию по сравнению со своим нынешним положением в Млечном Пути. По занятному совпадению как раз тогда оно сожжет водородное топливо и вступит на путь катаклизмических изменений, который закончится его превращением в белый карлик.
Пока что мы говорили о довольно близком будущем. Милкомеда после стабилизации сохранит гравитационную устойчивость в течение гигантских сроков, как минимум в тысячи раз превышающих нынешний возраст Вселенной. А вот в одиночестве она окажется гораздо раньше. Где-то через 100 млрд. лет или немногим позднее все далекие галактики, которые мы сегодня можем наблюдать, исчезнут с ее небосвода. К тому времени скорость их разлета, вызванного расширением Вселенной, превысит скорость света, так что испущенные ими фотоны никогда не достигнут Милкомеды. На языке космологии, галактики необратимо уйдут за ее горизонт событий. Их видимая яркость будет падать, и в конце концов все они потускнеют и погаснут. Так что наблюдатели в Милкомеде увидят только ее собственные звезды - конечно, лишь те, которые к тому времени еще будут излучать свет. Дольше всего сохранят активность самые легкие красные карлики, однако максимум через 10 трлн лет начнут умирать и они.
Стандартная модель утверждает, что в наше время Вселенная изменяется под воздействием двух основных факторов: гравитации обычной и темной материи и антигравитирующего воздействия ненулевой энергии вакуума, которую принято называть темной энергией.
В ранней юности Вселенной серьезный вклад в ее эволюцию также вносила энергия электромагнитных излучений и нейтринных потоков. Сейчас ее роль очень невелика, поскольку плотность лучистой энергии крайне мала и к тому же постоянно падает из-за расширения космического пространства. В то же время плотность темной энергии, как она фигурирует в стандартной модели, остается постоянной. Она не уменьшается по мере расширения Вселенной и уже сейчас втрое превосходит монотонно падающую плотность обычной и темной материи. Поэтому темная энергия вызывает ускоряющееся расширение Вселенной, которое не может сдержать слабеющая гравитация галактик и межгалактической среды.
Когда возраст Вселенной достигнет триллиона лет, длина волны реликтового излучения сравняется с ее размером. Тогда, и тем более позже, никакие детекторы уже не смогут зарегистрировать эти сверххолодные фотоны. Поэтому любые наблюдатели, как бы совершенны ни были их приборы, не смогут использовать реликтовое излучение в качестве источника астрономической информации.
Сейчас пик спектра этих фотонов лежит в микроволновом диапазоне, и они легко детектируются нашей аппаратурой, поставляя важнейшие сведения о ранней истории Вселенной. Совсем уж далекое будущее выходит за рамки стандартной космологической модели. Мы можем разумно предположить, что растущие черные дыры поглотят значительную часть и барионной, и темной материи, но что будет с ее остатком, рассеянным по безбрежным пространствам космоса?
Физика утверждает, что электроны не подвержены никаким формам распада, однако в отношении протонов такой уверенности нет. По современным данным, период полураспада протона не может быть меньше 10 34 лет - это много, но все же не вечность. Мы также не знаем долговременную судьбу частиц темной материи, которые и вообще еще не открыты. Самый вероятный прогноз сверхотдаленного будущего сводится к тому, что Вселенная предельно опустеет и охладится почти до абсолютного нуля.
Как именно это произойдет, пока неизвестно, здесь дело за фундаментальной физикой. Однако будущее в масштабе триллионов лет вполне прогнозируемо на базе стандартной модели. Конечно, если у вакуума откроются какие-то новые свойства, этот сценарий придется пересмотреть, но это уже из области предположений.
Дэвид Ферруччи,
специалист в области искусственного интеллекта,
руководитель отдела семантического анализа и интеграции Исследовательского центра IBM имени Томаса Уотсона,
почетный сотрудник IBM, создатель суперкомпьютера IBM Watson
В фантастических романах 1960-х годов в качестве героя появился искусственный интеллект. В книгах компьютеры не только общались с людьми на обычном естественном языке и принимали сложные решения, но и осознавали себя как личности. Останется ли это вечной мечтой, или все же компьютеры рано или поздно смогут сравняться с человеком?
Смогут ли компьютеры мыслить как люди? Это захватывающий и очень интересный вопрос, и чем больше мы изучаем его, тем больше узнаем о самих себе и о процессах нашего мышления. Несмотря на всю уникальность человеческого мышления, в отдельных задачах компьютеры могут сильно превосходить людей. Немногие из нас могут перемножить в уме два десятизначных числа, обыграть чемпиона мира в шахматы или даже проложить самый оптимальный маршрут по забитому пробками городу. Но когда доходит до взаимодействия компьютера с человеком, дела обстоят далеко не столь блестяще. Не говоря уже о вопросах, требующих для своего решения человеческого восприятия и интуиции, - здесь компьютеры и вовсе могут быть бесполезны.
Компьютеры обладают огромной вычислительной мощностью, но у них нет человеческих чувств и эмоций, нет человеческой чувственности. Это основное фундаментальное отличие между компьютером и человеком. Разница заложена не на уровне разума, а на уровне чувств и эмоций, которые как раз и определяют, как именно и почему мы мыслим. А это, в свою очередь, дает нам возможность самообучаться под действием каких-то внутренних стимулов - в отличие от компьютера, способность которого к обучению более или менее жестко ограничена рамками программного обеспечения. Компьютер решает отдельные задачи гораздо эффективнее человека, но мыслить как человек машина не может.
Одним из характерных примеров отражения нашего способа мышления является язык. Практически любой естественный язык зачастую неоднозначно определяет различные понятия, поэтому для компьютера распознавание смысла даже обычного текста представляет серьезную проблему. Чтобы компьютер мог обработать такую информацию, приходится прибегать к «переводу» - формализации речи, текста или любой другой информации. Но мы не можем ожидать от компьютера, чтобы он сделал это самостоятельно. Конечно, с помощью программ он сможет сформировать для нас ответ, который будет иметь смысл и казаться вполне человеческим. Но на самом деле это имитация, а не настоящее человеческое мышление. Компьютер в этом случае - обычный инструмент обработки информации.
Современные программные алгоритмы и вычислительные мощности позволяют компьютерам сегодня настолько точно имитировать поведение человека, что многие СМИ всерьез пишут о «мышлении». Широкую известность получил наш компьютер IBM Watson , который в телевикторине Jeopardy (российский аналог - «Своя игра») превзошел человека, причем и вопросы игры, и ответы компьютера были сформулированы на естественном языке. Тем не менее Watson не является моделью человеческого мозга, а представляет собой специализированную систему обработки информации, разбирающую с помощью алгоритмов вопросы на естественном языке и оценивающую вероятность того или иного ответа из обширной базы данных на основе накопленной статистики. И хотя Watson в настоящее время является самой совершенной системой, способной «понимать» запросы на естественном языке и отвечать на них, но, уверяю, внутри нашего компьютера вы не найдете человека - ни в каком смысле этого слова.
Чтобы перейти от внешней имитации к настоящему моделированию человеческого мышления, требуется решить совсем другую задачу. Создание компьютера, который будет не просто действовать в рамках заданной программы, но и на самом деле мыслить как человек, требует повторения биологического пути, которым уже прошла природа. Фактически нужно построить аналог человеческого мозга и дать машине все те каналы общения с внешним миром, которыми обладает человек. Разумеется, все это умозрительно, поскольку практическую реализацию такого проекта пока невозможно даже представить. И не столько из-за несовершенства технологий или недостатка вычислительной мощности, сколько по той причине, что мы до сих пор не понимаем, как именно работают человеческий мозг и наше восприятие.
Человеческое восприятие - это огромная загадка. Пока никто даже примерно не представляет, как оно устроено, в научном изучении этого вопроса (этим занимаются и психологи, и биологи, и кибернетики) мы находимся в начале пути. Попробуйте представить себе те объемы данных, которые поступают в мозг: визуальные (с огромным разрешением), аудио-данные, тактильные, температурные, вкусовые, обонятельные, эмоциональные. Вся эта информация сказывается на эмоциональном состоянии, которое влияет на анализ, обработку данных и принятие решений. Это гигантское количество информации мозг обрабатывает параллельно и в реальном времени. Сейчас у нас даже нет никаких идей, как можно было бы смоделировать подобную схему целиком в железе (хотя, конечно, отдельные элементы уже используются при разработке новых архитектур).
Немаловажный аспект моделирования - энергетическая эффективность. Человеческий мозг массой около 1,5 кг потребляет порядка 30 Вт. Современные суперкомпьютеры занимают целые здания, а потребляемая мощность исчисляется мегаваттами. Это означает, что если бы нам удалось построить механистическую модель человеческого мозга, то она была бы огромного размера и потребляла бы энергии на много порядков больше, чем оригинал, не говоря об охлаждении. Впрочем, технологии не стоят на месте - и IBM, и другие компании работают над новыми архитектурами процессоров, над новыми полупроводниковыми материалами, которые позволят уменьшить потребление и размеры компьютеров. Кроме того, повышению эффективности поможет и распараллеливание вычислительных процессов. Довольно перспективны в этом отношении квантовые компьютеры.
Когда это будет? Если мы сегодня поставим перед собой такую задачу и обеспечим достаточное финансирование, может понадобиться лет сто (это довольно оптимистический прогноз). Но будет ли такая цель оправдана? Создание модели человеческого мозга не даст чего-то принципиально нового для решения повседневных задач, с которыми могут справиться традиционные компьютеры. К тому же придется столкнуться не только с технологическими, но и с этическими проблемами. Впрочем, они возникнут в любом случае, ведь и обычные компьютеры проникают во все новые ключевые области человеческой деятельности. Скажем, уже нет сомнений, что вскоре компьютеры будут управлять автомобилями, и тут мы заходим в область этики - кто будет нести ответственность в случае аварии? Но я не испытываю страха перед новыми технологиями. Ведь компьютер - это просто инструмент, помогающий делать мир удобнее для нас, людей.
